С Блю мы разобрались очень быстро. Все замеры зондов подтвердились с точностью до десятого знака. Это богом обиженное небесное тело можно было назвать «землеподобным» только с очень большой натяжкой. Кровернам на него было плевать – так же, как и нам.
* * *
Когда Вальдо сказал, что назвал планету Грин, я подумал, что фантазия у нашего капитана не очень-то богатая. Но когда наш планетолет несся на высоте орлиного полета, а я вместе с остальными пялился в видеоокна, я нашел в себе честность признаться, что сам вряд ли назвал бы ее иначе.
Под нами расстилались огромные массивы зеленки, спеленутые белесым, с салатными отсветами, туманом. И даже воды океана здесь были густо-зелеными, с изумрудным отблеском.
– От зелени в глазах рябит, – пожаловалась мне Тайша.
– А ты поспи пока. Все равно смотреть не на что. – Я подмигнул ей и нежно провел ладонью по ее кудрявым волосам.
Увы, доктор Аля Лаура Оман по-прежнему не шла у меня из головы. Но я, как и всякий мужнина, предпочитал руководствоваться старой доброй мудростью про Синицу в руке…
Тайша последовала моему совету и, кажется задремала.
Я и сам был бы не прочь подремать. Какое-то странное умиротворение гвоздило мне по мозгам с самого утра. Несомненно, причина крылась в наших с Тайшей ночных подвигах. Если бы не взвинченный Вальдо, который ерзал в своем кресле напротив меня, я так и сделал бы.
Ничего не оставалось, как снова впериться в видеоокно и скроить заинтересованную мину.
Планетолет терял высоту и двигался к месту, которое на единственной и довольно-таки неточной карте планеты именовалось Кратером Юноны. Мы двигались сравнительно медленно – чтобы вся наша внешняя аппаратура могла вести съемку повышенного качества.
– Такими темпами трястись будем до вечера, – не открывая глаз, буркнула Тайша.
Но я не успел ей ответить. Потому что в этот момент у самого моего видеоокна из тумана вынырнула и унеслась прочь (а точнее, это унесся прочь наш планетолет) небольшая птица кобальтового цвета. И еще одна. И еще… Стая!
Что-то в этой птице показалось мне… знакомым, что ли?
Я потребовал от бортового компьютера передать свежеотснятый кусочек моему персональному милитуму – совершенно механически, почти не отдавая себе отчета в том, за каким хреном во мне вдруг проснулся интерес к орнитологии.
Говоря по правде, уровень моих познаний в этой области характеризуется способностью отличить курицу от петуха.
– Ты чего там? – поинтересовалась Тайша.
– Подожди секунду, – отмахнулся я. Я был поглощен изучением распечатки только что каталогизированного объекта L-458-12-RA, которая оказалась в моих руках стараниями услужливого милитума.
Да, та самая, похожая на очень небольшого, коренастого аиста птица кобальтового цвета!
Объект: позвоночный, теплокровный, однодышащий, биосовместимый. Прогноз по классу объекта: квазиптица, птица. Вид: не идентифицирован.
«Как это „не идентифицирован“? – спросил себя я. – Как это „не идентифицирован“?! Если эту же самую птицу, вот именно ее, вот именно такую, только дохлую, я видел тогда возле компьютеров, в Копях Даунинга?»
Видать, лицо у меня скривилось в такую кислую, а может – недоуменную – гримасу, что даже Вальдо это заметил.
– Что там у вас, Серж? – спросил он.
– У меня – птичка. – Я передал ему распечатку.
– Я так и знал… Я так и знал… – одними губами произнес Вальдо. Лицо его сразу стало чужим, озабоченным.
У кого хочешь лицо станет озабоченным, если в первые же минуты на «случайно» выбранной планете ты обнаруживаешь неизвестный науке вид птиц. Вид, впервые и единожды встреченный официальными представителями правительства (то есть моим отделением) в аварийном контуре Копей Даунинга.
Капитан аналитической разведки Эверт Вальдо осознавал головокружительную нелепицу этого факта куда лучше меня.
Пока Эверт Вальдо шел на рекорд, высмаливая десятую за утро сигарету и размышляя, мы добрались-таки до Кратера Юноны.
В центре кратера, а точнее, великолепного, величественного горного цирка (больше сотни километров в диаметре) располагался огромный безымянный водоем, который я, в честь нашего первого открытия, предложил назвать озером Синего Аиста.
Аистов там было видимо-невидимо! Они хлопотливо кружили в вышине, издавали сомнительной мелодичности звуки и уносились куда-то в сторону укрытых густой пеленой тумана берегов. А потом снова галдящим кагалом возвращались из тумана, хлопая крыльями, и распевая свои смурные песни о вкусной рыбке.
Из-за этого-то самого тумана Содружество, между прочим, так и не сумело в свое время толком исследовать самые интересные уголки планеты Грин. Зондам, которые без устали снимали со своей верхотуры все самое интересное, не хватало мощности разглядеть мелкие детали на поверхности планеты в районе Кратера Юноны. А так называемым «основным ресурсам» – то есть разведчикам из плоти и крови – всегда находилось применение и на меньшем удалении от сферы колонизации Содружества. Что толку с местной зеленки? Уверен, если бы не война с кровернами, никто и не вспомнил бы про этот Грин еще лет пятьсот. А теперь – вот, мы здесь…
От таких рассуждений меня даже гордость взяла: экие мы канальи, экие первопроходцы!
Теперь, как минимум, у Вальдо и Свечникова были шансы обессмертить свои гордые имена в названиях каких-нибудь гор и речек. А может, повезет и мне – как замкомвзвода. «Пик ван Гримма» – звучит очень даже ничего!
– Почему стоим? – спросила Тайша.
– Опустили гидрофоны, прослушиваем толщу воды, – пояснил я шепотом.
– Не понимаю, что Вальдо надеется услышать. Как рыбы друг другу былички травят?
– Вода – лучший проводник акустических волн, чем воздух. Разве тебе этого не говорил в школе твой учитель физики?
– Если бы я училась в школе, мой учитель физики наверняка не упустил бы такой возможности, – надула губы Тайша.
– Ну чего ты, я же не знал…
Если бы так пошло и дальше, Тайша наверняка бы обиделась. Но тут Файзам Рахими, которому было поручено наблюдение за данными гидрофонов, обернулся к нам. Глаза у него были размером с ядро Галактики каждое.
Рахими раздельно проговорил:
– Я слышу человеческие голоса.
Вальдо вскочил из своего кресла так стремительно, что ударился головой о край осветительно-вентиляци-онной панели – та не успела отъехать и скрыться в соответствующей нише.
– Файзам, ты уверен, что это человеческая речь?
– Естественно! Да послушайте сами, капитан – такие модуляции в состоянии давать только…
– Ладно, верю. На каком языке говорят?
– А кто его знает? – пожал плечами Файзам. —Милитум сообщил, что стандартному лингвоанализатору не удается подобрать адекватную аналогию.
