— Вот оно, 'Чистилище', - с благоговением в голосе сказала Сима.
За воротами царила глубокая и пугающая тьма. Под ногами зачавкала какая-то жижа. Фонарь Кафа скользнул по стене, и Серафима издала сорванным горлом хрипловатый возглас. Оплавленную стену сплошь покрывали глянцевитые потеки. Сима напрочь позабыла о своих страхах. Она быстро пошла вперед, освещая все новые коридоры и помещения. Везде луч света натыкался на оплавленные стены и потолки, на черную слякоть под ногами. Каф нюхал воздух, как собака. В воздухе явственно ощущалось присутствие незнакомого газа. Путники быстро миновали жилые кварталы подземной лаборатории и вышли в административную часть. Сима помнила эти коридоры. Она свернула в одно из помещений. Фонарь осветил густо заплывшие стены и толстый слой черной зловонной жижи там, где раньше был пол. С того, что когда-то было мощным стальным столом с сейфом, ввинченным в пол, капало черное месиво, образовавшее свисающую со стола мерзкую глянцевитую сосульку.
— Это был компьютерный зал, — шепотом сообщила Сима.
Здесь поработало новейшее изобретение сотрудников Лаборатории под названием 'чернильная ручка'. От соприкосновения с распыляемыми 'чернилами' любая вещь оплавлялась с тихим потрескиванием. Изобретение было засекречено и предполагалось в недалеком будущем использоваться в некоторых отраслях. Серафима, которая близко общалась с королем генетики, знала о 'чернильной ручке'. Но она не предполагала, что вещество настолько активно.
— Все уничтожено, — проговорила она. — Все до последней бумажки, до последней фотографии, до последнего диска. Нам больше нечего здесь делать. Анджело Сайенс опередил нас. Он уничтожил 'Чистилище'.
Уничтожение производилось недавно: жижа еще не застыла, но вещество уже полностью выродилось и не причинило путникам вреда.
Они вышли обратно в освещенный тоннель. Сима прошла мимо трупов на цыпочках, трусливо прячась за обнаженную спину воина. Тот проявил к ним полнейшее равнодушие. В нише Каф оделся. Снова два часа пути по гулкой жутковатой темноте. Хотя дорога теперь шла в основном в гору, обратно они добрались быстрее, будто подгоняемые попутным ветром. Каф старался сдерживать стремительные шаги, чтобы спутница за ним успевала. И вот перед ними предстали ворота. Фонарь Кафа высветил их из темноты. Серафима собралась было набрать нужную комбинацию звуков и постукиваний, но ее сорванный голос дал осечку. Она испуганно ахнула и не без пафоса произнесла:
— Пока мое горло не придет в порядок, спасение мною твоей жизни совершенно бессмысленно.
— Когда оно придет в порядок?
— Через несколько дней, — с ужасом ответила Сима. — Но еще раньше я помру от ангины в этом морозильнике.
— Мы на Зертилии тоже умеем петь.
Мощный голос Кафа раскатами понесся вглубь тоннеля. Серафима в унисон подбирала комбинацию постукиваний. Ворота уже откатились в сторону, а эхо от голоса Кафа Орха все еще гордо звучало в глубине тоннеля.
На попутке добрались до Охинского аэропорта. Еще не войдя в здание, они остановились, как вкопанные. Мальчишки, продавцы газет, махали газетами и горланили:
— Сенсация! Анджело Сайенс покончил с жизнью!
Глава 17 МЕЧТЫ ПРОСТЫХ СМЕРТНЫХ
Около центрального входа Лаборатории собралось огромное количество народа. Многие находились на грани нервного срыва, в толпах говорили всякое. Каф и Серафима, вернувшиеся с Сахалина, энергично протискивались вперед к колоссальным воротам. Каф рассекал толпы людей крепким плечом, Сима уцепилась за его ремень сзади, чтобы ее не оттеснили. В таком скоплении людей она теряла чувство ориентации, а с ним и уверенность. Ворота были закрыты. За железный прут ограды уцепился человек в кожаной куртке и кричал в рупор:
— Сайенс приложил свою могущественную длань ко всем сторонам человеческой деятельности! Мир наконец освободился от власти тирана!
В нескольких шагах от него на крыше флаера стоял мужчина в длинном плаще, не особенно отличающийся от первого, и тоже кричал в рупор:
— Вся современная цивилизация держалась на Анджело Сайенсе! Теперь все развалится! Весь мир пойдет прахом!
— Анджело Сайенс — человек наднациональный! — говорили одни.
— Зажравшийся подлец! — судачили другие.
Над головами людей митинговала женщина, которая сидела на плечах у мужчины, чтобы ее видели и слышали:
— Со смертью великого Доктора на наши хрупкие женские плечи легла тяжелая ответственность. Женщины! Нам необходимо родить миру нового гения!
Каф и Серафима с трудом пробились к воротам. Дружина 'вратарей' держала тысячи людей на расстоянии двух шагов от ворот. Путешественники предъявили удостоверения работников Лаборатории, и им открыли скромную калитку в воротах. Это вызвало бурю негодования толпы, но лица искусственных охранников остались бесстрастны.
Едва войдя в здание, Серафима сразу связалась с Ариной. Та находилась в Лаборатории. Когда путешественники добрались до дверей Симиной квартиры, Арина в белом халате уже ждала их. Вид она имела озабоченный. Она на секунду прижалась к мужу, потом сказала:
— Руслан Коренев заявил, что тело Анджело Сайенса растворилось без следа у него на глазах. Доктор оставил тебе письмо, а мне пакет. Пакет даже вскрыть некогда, меня все задергали — и сотрудники, и пресса. Сима, оставляю тебе мою половину, чтобы ты была под охраной, иначе тебя растерзают. Как выяснилось, ты оказалась единственным близким к Анджело человеком.
— После Трамвая, — досадливо отмахнулась Сима.
— Он сейчас под стражей.
— Арестован?
— Скорее, под охраной. Никто не может понять, что же произошло на самом деле.
— Где Сат?
— Он здесь, в Лаборатории. После смерти Сайенса он пришел сюда сам.
Арина торопливо ушла. Сима держала в руках письмо Анджело Сайенса, не решаясь вскрыть. В дверь настойчиво звонили, потом стали стучать, но она не открывала. Каф подошел к окну и взял бинокль. С высоты 24-го этажа и без бинокля было видно, как внизу колышется море голов. Сима тоже подошла, включила звук и усилила его. Комнату заполнил гомон толпы. К воротам прокладывали дорогу ярко раскрашенный фургон и несколько разноцветных автомобилей. Из фургона наполовину высовывался надменный мужчина в клетчатой кепке и с сигарой в зубах. Флагман подполз к воротам. 'Вратарь' с лучеметом на бычьей шее бесстрастно произнес:
— Удостоверение.
— Прэсса, — презрительно процедил мужчина сквозь сигару, не удостоив охрану вниманием. Он и не подозревал, кто перед ним на самом деле. Андроид остался невозмутимым. Серафима сказала Кафу:
