второй духовный контур, а не дыру в очередной кафарель.
– Учитель!
– Что, «учитель»? – передразнила его Пряха под смех подслушивающей с кухни Юкиры. – Иди покажи гостям, где уборная. В этом доме главное правило: за стол садиться только с чистыми руками.
– Хорошее правило, – согласно кивнул я, и, проследовав за недовольно бурчащим Азуром, подмигнул показавшей мне язычок Юкире. Не замечавшей, как над ее макушкой завис половник с полным содержимым, удерживаемый в воздухе ехидно поблескивающим кубиком Гри.
– А-а-а! Фрис, ты достал! А ну вернись!
– Кажется, они уже успели подружиться, – хмыкнул я, наблюдая за увлеченно громящей кухню парочкой. Причем Пряха не делала ни малейшей попытки прервать этот вопиющий беспредел. Но ее таинственная ухмылка явно не предвещала хулиганам ничего хорошего.
Не став дожидаться развязки, я поспешил приступить к мыльно-рыльным процедурам, когда услышал два коротких вопля, и на кухне воцарилась долгожданная тишина. Стоящие рядом Азур и Динор синхронно вздрогнули и переглянулись.
– Что она сделала?
– Тебе лучше не знать, здоровяк.
– А это больно?
– Смотря, какой стороной запихнула…
– Ужас.
– Еще какой, – дверь в уборную приоткрылась, и внутрь заглянула безмятежно улыбающаяся хозяйка, заставив нас вытянуться по струнке, как на плацу. – Мальчики, не тяните. Юкира уже накрыла стол, горячее остывает. Сегодня на ужин прекрасный калирный суп со свежей зеленью и сархе из нежной выделки грунров. Мясо парное, только сегодня привезли. Прошу к столу!
Дверь закрылась, а мы так и остались стоять истуканами, боясь вздохнуть лишний раз. В воздухе все еще витал грозовой оттенок кипящей ауры мастера-манталиста, от которого даже не чувствительный к подобным вещам Динор покрылся зудящей гусиной кожей.
– Не дай бой кому такую тещу, – едва удержался я от того, чтобы не перекреститься. А потом увидел несчастный вид Азура и охнул.
– Да ладно?!
– Пряха – теварели второй прабабки Юкиры. То есть и моя будущая зарин. Аналога на интере нет, но «теща» близка по значению, если я правильно тебя понял.
– Е-мое. Сочувствую, братан.
– Мальчики!
– Уже бежим! – за всех троих отозвался я и поспешил покинуть уборную, пока тайфун имени Пряхи не расставил всех по своим местам. Не хочу проверять, что и какой стороной там может запихнуть в тех, кто ей чем-то не угодил.
Тем временем в гостиной царила пугающая идиллия. Шикарный стол, уставленный дымящимися яствами в красивой стеклянной посуде. Хозяйка, сидящая во главе. Услужливая фигурка Юкиры, с каменным лицом застывшая за ее правым плечом. И сгорбившийся Фрис за столом, имевший вид нашкодившего щенка, пойманного с поличным и получившего по заднице свернутой газетой.
Поймав его шокированный взгляд, я едва удержался, чтобы не заржать, и поспешил занять свое место за столом по левую руку Пряхи. Да, с такой «бабушкой» особо не забалуешь.
Когда все расселись, Пряха не стала разводить лишние церемонии и щедрым жестом организатора, заказавшего пир на весь, ознаменовала начало тотальной обжираловки. Ох, Юкира и наготовила… Честно, после устроенного концерта я начала сомневаться в ее кулинарных талантах, но девчонка сумела превзойти все самые смелые ожидания. Все было очень вкусно! И суп из морепродуктов, и свежее мясо, тушеное под каким-то особенным рецептом, придавшим ему нежный привкус с ароматом тмина и свежей зелени. Ну и куча гарниров, от вареных круп до всевозможных овощей с грибами, устилающих скатерть одуряюще-ароматным ковром из разномастных мисок, заставляя хвататься сразу за все подряд.
Когда ужин закончился, я уже совершенно иным взором посмотрел на горделиво приосанившуюся Юкиру, пытавшуюся накормить своего избранника с ложечки. Без особого успеха, ибо такого позора перед мужиками тот стерпеть не мог и отбивался всеми конечностями, пока Пряха не рыкнула на обоих, призывая к порядку.
Вот уж кто показала за столом воистину королевские манеры. Пряха держала прямую осанку и не делала ни одного лишнего движения. Тогда как зачарованный плавными движениями ее рук, Динор таки умудрился пронести ложку мимо рта и угваздаться мясным соусом. Слушая его приглушенную ругань, я только усмехнулся и поспешил прикончить остатки своей порции, чувствуя нетерпение хозяйки, ожидавшей, пока мы с Азуром насытимся.
– Наелись? – добросердечно осведомилась Пряха, когда последний гость за столом отложил в сторону ложку и сыто откинулся на спинку стула.
– Да, спасибо, – я послал ментальные импульсы благодарности ей и засмущавшейся Юкире. Чуть погодя, тоже сделал Азур, заставив свою невесту буквально засветиться от счастья. Сбоку от него донесся мощный рык. Не имея ментального дара, Динор выразил свое удовлетворение просто и понятно, чем вызвал широкую улыбку Пряхи, отчего-то проникшейся к нему теплыми чувствами сердобольной бабушки. Предвижу, такими темпами Динор, умявший в одну харю половину накрытого стола, к концу моего обучения уже не влезет в свои доспехи.
– Тогда приступим к делу, – Пряха первой поднялась из-за стола и кивнула своей подопечной. – Юкира, убедись, чтобы наши гости остались довольны. Я с учениками ненадолго отлучусь наверх.
Сперва я не понял, чем была вызвана таинственная улыбка Юкиры и обреченное закатывание глаз Азура. Но они оба промолчали, и я не стал задавать лишних вопросов, позволив Пряхе отвести себя по лестнице на второй этаж дома, являвшийся полной противоположностью первого.
«Твою медь», – охнул я, ощутив, как шагнул из теплого уютного дома в мир похоти и разврата, встречавший постояльцев уже на лестничной площадке. Освещенная мягким светом нежного розового оттенка, она походила на экспозицию эротического искусства с картинами интимного содержания, украшавших стены вместо обоев.
Зелтронские художники не стеснялись демонстрировать все глубины своих потаенных желаний. Кто-то назвал бы это порнографией, но я, отойдя от первого удивления, с интересом прошелся вдоль всех полотен, впитывая новые знания и красоту, воплощенную в танце обнаженных тел. Воистину, зелтроны знали толк в искусстве любви! Картины воплощали в себе отточенное тысячелетиями мастерство, вызывающее трепет и откровенное желание у всякого, кому знаком аромат страсти.
А еще, я узнал главную героиню этих полотен. Пряха на них не сильно отличалась себя живой. Разве что выглядела слегка миниатюрнее, обладая не столь пышными формами, нежели сейчас. Но оно и понятно. Многие картины, судя по слегка выцветшим краскам, были написаны довольно давно, во времена бурной молодости Пряхи. Другие еще не успели потерять яркость, но всех их объединял единый стиль, исполненный бьющей через край сексуальностью.
Закончив с осмотром картин, я обернулся и уважительно в пояс поклонился их главной героине, пристально наблюдавшей за мной все это время. Как наяву, так
