— Сразу после внедрения. У нас будет меньше полутора часов, придется воспользоваться гипноизлучателем. И помните, информация мадам Харвей ни при каких обстоятельствах не должна попасть в чужие руки. Мы даем вам карт-бланш…
Хар вошел внутрь вместе с плечистым охранником. Двое шедших позади остались перед дверью. Охранник внимательно осмотрел зал и отошел в угол, где встал, опустив руки поближе к поясу, на котором висело оружие. В кого он собирался стрелять, Хар пока не понял. В зале были только он сам и женщина, лежащая на узком матрасе в открытом медсаркофаге. Окон в зале не было.
Хар осторожно положил свой металлический чемоданчик на небольшой стол и подошел поближе. На сведенных вместе руках женщины моргал электронный наручник, еще два находились на ногах, пристегнутых к бортику.
— Меня зовут Вен Толиен, — представился Хар. — Вам представляться не нужно, я знаю кто вы, миссис Харвей.
На губах женщины мелькнула короткая злая гримаса. Странно. Ей что, не нравится собственная фамилия или задело упоминание о муже?
— С вашего разрешения, я буду называть вас просто по имени. Так будет проще.
Хар повернулся к охраннику и сказал:
— Мне понадобится открыть прибор. Я достану оттуда три небольших датчика и головной обруч.
Охранник кивнул и подошел ближе. Хар поднял крышку, достал три тонких цилиндра, похожих на карандаши, небольшой мягкий обруч и подошел к лежащей женщине. Он взял один датчик, согнул его и защелкнул на левом запястье. Тоже самое он проделал с правой рукой.
— А нельзя ли развести руки пошире? — обратился он к охраннику. — Тогда прохождение сигнала будет значительно лучше.
Тот отрицательно покачал головой.
— Жаль… — Хар немного помолчал. — Ну, что же, придется так.
Обруч он закрепил на середине лба, защелкнув его на затылке. Потом взял третий датчик и задумался. На Веронике был легкий свитер, с узким тугим воротом.
— Придется разрезать ворот. Датчик должен находиться на голой коже.
Охранник посмотрел на него, потом достал комм и что-то негромко сказал. В распахнувшуюся дверь вошел один оставшихся в коридоре и вопросительно посмотрел на него.
— Разрежь ворот, — охранник кивнул на женщину.
— Мне нужна вот эта точка, — Хар показал на себе. — Чуть ниже горла.
Вошедший достал тесак и одним взмахом распорол свитер. Ткань распахнулась, показав красивую крепкую грудь. Вероника покраснела.
— Зачем же так много, — укоризненно сказал Хар. — Мне было достаточно десяти сантиметров.
Мужчина пожал плечами и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Хар взял датчик, свернул его в кольцо и прижав к шее женщины, недолго подержал. Когда датчик приклеился, он убрал руку и аккуратно запахнул ткань.
— Меня не нужно смущаться, — подбодрил он женщину. — Я врач. — И уточнил: — По одной из своих специальностей.
Он отошел к столу и стал смотреть на экран, расположенный на внутренней части крышки.
— Так… Любопытно… Ого, холинблокираторы… да еще и барбамилы в придачу.
Хар покачал головой и повернулся к охраннику.
— Ваш шеф упоминал, что какой-то специалист пробовал обойти защиту. Лучше бы он этого не делал. На мой взгляд, это какой-то любитель истории. Где он набрал такого старья? Надо же, какая дикая смесь.
Он взялся за джойстики и сделал несколько движений руками. Потом надел на свой лоб обруч с небольшим экраном, подошел к женщине и стал внимательно разглядывать ее зрачки.
— Не волнуйтесь, Вероника. Сейчас мы уберем эту дрянь. Толку от нее ноль, а вот вреда… Потерпите немного.
Хар вернулся к прибору и тихонько что-то напевая, вперился в экран.
— Ну вот, все в порядке. Теперь можно посмотреть.
Так прошло минут десять. Внезапно он поднял голову и восхищенно покачал головой.
— Ай да Марек, ай да орел! Какой молодец! Но ставить экспериментальную модель сразу на человека… — он покачал головой. — Не думал, не думал. Наверное, на него сильно надавили… Или вы сами попросили?
Хар поймал удивленный взгляд Вероники и утвердительно кивнул.
— Ну разумеется, я знаком с профессором Ковачичем. Он мой коллега, мы регулярно встречаемся и обмениваемся данными наших лабораторий. Не раз дискутировали на симпозиумах. Вас это удивляет?
Вероника хрипло откашлялась и первый раз ответила.
— Очень.
— Вот вы и начали разговаривать, — доброжелательно улыбнулся Хар. Он сделал еще несколько движений джойстиками. — Прекрасно… Конечно, снять блокировку полностью я пока не могу, но ее воздействие мы уже ослабили. Примерно на порядок.
Он сделал еще несколько аккуратных движений, а потом повернулся к охраннику.
— Теперь мне нужно поговорить с вашим шефом.
Тот достал комм и протянул его Хару. Хар взял аппарат и прижал к уху. Несколько секунд он молчал.
— Да, все как я и предполагал. Два внешних кольца я прошел, но основное смогу преодолеть только с помощью моего блока… Буду ждать.
Он вернул аппарат охраннику и подошел к Веронике.
— Небольшой антракт. Пока не доставят нужный блок, я бессилен. А он, к сожалению, находится под надежной охраной. Но шеф обещал помочь. А пока мы можем просто поговорить.
Вероника откашлялась и с презрением произнесла:
— Как же так? Ковачич — настоящий ученый, честный и порядочный человек, я знаю. Что у вас может быть общего?
Хар пожал плечами.
— Я тоже настоящий ученый. И как мне кажется, неплохой человек. Правда, — добавил он, — у окружающих иногда складывается другое мнение. Но я на них не обижаюсь.
— Вы просто негодяй, — тихо сказала Вероника. — Как же вам не стыдно? Вы же знаете, что из меня хотят выкачать совершенно секретные сведения о…
— Стоп! — Хар поднял руку. — Я ничего не хочу слышать. Оставьте ваши секреты при себе, мне это совершенно неинтересно. Меня интересует чисто научная задача — блокировка фантомной биосхемы, изобретенной профессором Ковачичем. Вот и все.
— Научная?!
— Да. Знаете, мы с ним однажды серьезно поспорили. Он сообщил, что заканчивает разработку прибора, который будет невозможно отключить. И предложил мне сделать это, в полной уверенности, что подобное невозможно. Но разумеется, он ошибался. Ведь это не физическая, это философская проблема.
Вероника посмотрела на него непонимающе.
— Вечное состязание: броня и пуля. Всегда можно разработать броню, которую не пробьет никакая пуля и всегда можно создать пулю, которая пробьет любую броню. Не может существовать нейросхема, которую невозможно взломать. Вот ваш покорный слуга и изобрел прибор, который поможет это сделать.
