– Охренеть, – мрачно произнес Дима, сжав кулаки. – Вот мы уроды. Она же целый день для нас все это готовила, а мы урегулировать конфликт пошли.
Все исчезло, и им предстала нетронутая постель.
– Где она? – дернулся Рома. – Сима!
Дима развернулся на каблуках и стремительно покинул каюту, явно отправившись на мои поиски. Сима обернулась ко мне, широко улыбаясь:
– Как кинишка?
– Отпад! – восхитилась я.
Из Русиной каюты я слиняла раньше, чем туда заявились мои мальчики. Пока два махровых аттарийца, гонимые совестью и чувством вины, усиленным умницей Симой, рыскали по всем закоулкам, я успела привести себя в порядок, переодеться, позавтракать и снова исчезнуть в неизвестном направлении. Сима упорно искажала сигнал связи между мной и командиром, потому искать меня могли еще долго. Эта зараза, Серафима в смысле, еще и галлюцинации моим мужчинам устраивала. То голос мой им включит, то мой образ покажет, и все так ненавязчиво, словно привиделось, послышалось, и, главное, сама Система тут совершенно ни при чем.
Мне же себя деть в это время было некуда. И я болталась по кораблю, как ложка в стакане. Нашла Арнес, которая колдовала над непонятным устройством, оказавшимся передатчиком, ну, если по-нашему, за что тут же получила от меня погонялово – радистка Кэт. Арнес посмаковала данное ей прозвище и приосанилась, попросив так ее и называть.
– Я Дмирту и Рому завидовала, что у них прозвища есть, теперь не буду, – разоткровенничалась Арнес. – Дима и Роман, мне нравится. Теперь я Кэт.
В ее глазах застыл такой восторг, что я окончательно убедилась: аттарийцы не от мира сего. Их прет от всего, что для них ново и непривычно. То-то Рома, Дима и Руся так легко приняли мое извращение их имен. Даже Ардэн, когда еще нос задирал и играл в заносчивого мерзавца. Никто даже не пытался настоять на привычном им сокращении их имен.
– А что, кстати, с главным и первым? – спросила новоиспеченная Кэт, вновь возвращаясь к своему занятию. – Их все утро никто поймать не может. Мечутся по всему кораблю.
– Меня ищут, – скромно ответила я и осклабилась: – Накосячили – теперь отрабатывают.
Арнес-Кэт обернулась ко мне и понятливо усмехнулась.
– Значит, я тебя не видела?
– Почему, видела. Только грустную-у-у, жуть какую грустную, – деловито ответила я.
– Инусь, атас, – объявилась Сима. – Идут нехристи окаянные.
– Ох, даже не верится, что Система может настолько развиваться. – Кэт с нескрываемым восхищением рассматривала Серафиму.
– Я еще и не то могу, – гордо заявила Сима.
– Наслышана, – хохотнула аттарийка. – Все мечтаю посмотреть, как это выглядит.
– Так это со всем нашим удовольствием, – обрадовалась Серафима, и я направилась к дверям.
– Вы болтайте, а я пойду, – сказала я и выбралась в коридор.
По металлическому трапу кто-то быстро поднимался. Это было подобно надвигающемуся цунами. Так же стремительно и беспощадно. Мама моя… Я юркнула в первое попавшееся ответвление, и цунами пронеслось мимо. Стоять без дела я не стала и пошла гулять дальше, заложив руки за спину, с любопытством вертя головой, словно прислушиваясь к невидимому гиду. Дошла до смутно знакомой двери, и она открылась, впуская меня во владения тайлара Гирреса.
– Опачки, – обрадовалась я. – Это я удачно зашла. Тайлар Гиррес, голубчик! – жизнерадостно позвала я, проходя мимо бурляша.
Зверюга покосилась на меня и, тоскливо вздохнув, плюхнулась на бронированную попу. Бе-едненький, пожалела я его где-то в глубине души. После прислушалась и направилась туда, где слышалось тихое бормотание. Мой знакомец стоял возле загона с какой-то неведомой тварью и нежно ворковал с ней:
– Ну что ты не кушаешь? Не вкусно? Кушать надо, иначе сдохнешь, а мне за тебя, подлюгу такую, отписываться придется. Жри, говорю, зараза. Ну что ты упрямишься, Инесса?
И вот тут я поперхнулась, с возмущением разглядывая тварину, названную моим именем. Очередная помесь бульдога с носорогом, абсолютно лысая, с множеством складок и складочек, с длинным крысиным хвостом, увенчанным острым шипом, грустно смотрела на зеленого глазками-бусинами и тяжко вздыхала.
– Позвольте! – негодующе воскликнула я. – На каком таком основании это животное носит мое имя?
Тайлар Гиррес вздрогнул и обернулся ко мне. Его красивое лицо скривилось, и мужчина простонал:
– Опять вы.
– Собственной персоной, – кивнула я.
– Ну что вы ко мне прицепились? – Гиррес отошел от вольера с моей тезкой и направился в глубь своих хором. – Мало мне было неприятностей с командиром и его помощником, так вы снова тут.
– А нечего лапать было, – заявила я. – Так почему вы жуть эту моим именем назвали?
– А чьим? – искренне удивился ученый. – Такой же отвратительный характер, как у вас. Инесса и есть. Вредничает, ночью орет, других обитателей моей лаборатории доводит. Просто копия вы.
– Ну, знаете, это уже хамство! – возмутилась я.
– Ничего подобного, – Гиррес остановился и скрестил руки на груди, – суровая правда жизни.
– Да я милая!
– Магра тоже милая, но это не мешает ей быть сущей стервой, – парировало зеленое хамло.
Я медленно выпала в глубокий офигей и даже не нашлась что ему ответить. Это чего такое происходит-то, ась? Меня, самый идеальный идеал, стервой назвать? Дима-а-а, Рома-а-а, обижаю-ут! Ах да, они же наказаны, самой придется разбираться. Закатав рукава своей новой кофточки, я уперла кулаки в бока.
– Позвольте, – сварливым голосом произнесла я, – на каком основании вы меня всякими нехорошими эпитетами награждаете?
– Жизненный опыт, – ядовито ответил ученый и снова попытался от меня сбежать.
Сбежать! От меня! Щаз-з, не позволю! Обогнув вольер с зеленым недоразумением, я выскочила ему навстречу и преградила дорогу. Гиррес закатил глаза и страдальчески вопросил:
– И кто вы после этого?
– Жертва произвола! – и хрустнула костяшками пальцев для весомости.
– Это я жертва, я! – воскликнул ученый. – Сначала я вам чем-то не угодил на ужине у командира Ардэна.
– А стул даме сложно было отодвинуть, как делают все воспитанные мужчины? – возмутилась я.
– Да нас даже представить не успели друг другу! Это неприлично лезть со своими услугами к незнакомой женщине! – не менее возмущенно воскликнул тайлар. – А вы же чуть душу мне не вынули и жутко перепугали.
– Вы посмотрите, какой слабонервный, – язвительно усмехнулась я. – Испугался маленькой слабой женщины.
– Так вы же примитивная. От вас всего ожидать можно!
– Опять? – взвилась я. – Сколько можно? Да вы совсем, что ли? Да чтоб у вас язык в три узла завязался!
