– До чего досадно! - сказал Топорков. - Если бы работала связь…
Ему никто не ответил, но все подумали о том же. Таинственная находка произвела бы сенсацию на Земле. Но связь была прервана, и никто ничего не узнает, пока корабль не вернется.
Зайцев тщательно измерил промежутки между делениями. Они оказались на расстоянии тридцати одного с четвертью миллиметра друг от друга.
Белопольский был прав - такой меры длины на Земле не существовало. Было ли это основной мерой, принятой у тех, кто сделал линейку, или частью более длинной, - кто мог это сказать?
Баландину и Андрееву поручили исследовать находку. Они тотчас же взялись за работу.
– Постарайтесь определить, сколько времени линейка пробыла в воде, - попросил их Белопольский.
Звездоплаватели решили продолжить прерванную вылазку. Вместо Баландина в группу был зачислен Топорков.
Учитывая высоту обрыва, который был явно неприступен на всем протяжении, Белопольский и Мельников приняли решение подвести звездолет к самому берегу. Это нетрудно было сделать: глубина у берегов была вполне достаточной, а силы двигателей двух электромоторных лодок должно было хватить и на то, чтобы отбуксировать даже такой громадный корабль.
Романов и Князев вышли через две разные камеры и сели в лодки. Один направился к носу корабля, другой к корме. Зацепив тросами за специально предназначенные для этой цели массивные кольца, они по команде с пульта одновременно пустили моторы на полную мощность.
Исполинский "кит" медленно тронулся с места и величественно поплыл в сторону ближнего берега. Когда корабль получил достаточную инерцию, тросы были отцеплены, и обе лодки поспешно удалились на значительное расстояние.
Корабль подходил к берегу очень медленно, но его масса была настолько велика, что удар о береговой обрыв получился значительной силы. Две волны прошли по заливу, и было видно, как на противоположном берегу прокатился пенный бурун прибоя.
Механики звездолета - Зайцев и Князев - быстро собрали легкий мостик с перилами и, воспользовавшись случаем, прошли вместе со всей группой в выходную камеру, чтобы установить его. Как и всем остальным, им очень хотелось, хоть ненадолго, ступить на "землю" Венеры.
Когда все надели комбинезоны и шлемы, Белопольский задал традиционный вопрос об исправности подачи воздуха.
Дверь открылась.
Кусты и деревья были теперь так близко, что сразу бросились в глаза незамеченные раньше подробности. Пока механики с помощью Второва возились с мостом, Белопольский, Коржевский и Топорков внимательно осматривали местность.
Первоначальное предположение, что лес Венеры труднопроходим, полностью подтвердилось. Самые дикие уголки тропических лесов Земли показались бы просторной аллеей в сравнении с перепутанным хаосом кустов, лиан и деревьев, между которыми по "земле" стлались сплошным ковром лентообразные кроваво-красные растения с острыми шипами в метр длинной. Всюду, пробиваясь через этот красный ковер, поднимались какие-то странные мясистые трубки, увенчанные разноцветной бахромой.
Прямо напротив дверей выходной камеры находился большой "куст". Сразу стало ясно, что это желтое "растение" не имеет ничего общего с растительным миром Земли. Определение, данное Мельниковым, лучше всего подходило к его внешнему виду. Это была гигантская губка, с таким же, как у земных губок, комкообразным телом, пронизанным бесчисленными мелкими отверстиями, между которыми во все стороны торчали тонкие острые иглы.
Стволы деревьев не имели никакой коры. Гладкие, нежно-розовые, они казались почти прозрачными. Как на картине, написанной акварелью, розовый цвет стволов незаметно переходил в красный и оранжевый цвет ветвей. Пунцовые, с черными поперечными кольцами, гибкие лианы с близкого расстояния уже не казались гладкими. Их тела были пористы - со множеством мелких отверстий.
Коржевский вдруг схватил и сжал руку Белопольского.
– Смотрите! - сказал он, указывая на ствол ближайшего дерева.
Пунцовая "лиана", плотно обвивавшая нижние ветви великана, чуть заметно шевелилась. Было такое впечатление, что длинное, гибкое тело "кораллового аспида" равномерно сжимается и раздувается дыханием.
– Ветер, - тихо сказал Белопольский.
Биолог отрицательно покачал головой.
– Тут нет ветра, - прошептал он.
Механики и Второв прекратили работу над мостом. С напряженным вниманием звездоплаватели всматривались в окружавший их пейзаж.
– Жизнь! Всюду жизнь! - взволнованно сказал Коржевский.
Теперь все ясно видели, что "лес" полон движения.
Дышали бесчисленные "лианы", равномерно покачивалась разноцветная бахрома трубок, она плавно колыхалась, и временами отдельные волоски медленно вытягивались, словно щупальца, отыскивающие добычу. Где-то внутри розовых стволов пробегали вверх темные точки, как в воде цепочка пузырьков воздуха. Красные "ленты", стелющиеся по "земле", тоже шевелились. Иногда точно электрический ток проходил по ним, - судорожно вздрагивали растущие на них шипы, и сама "лента" изгибалась, словно корчилась от боли, и замирала в новом положении.
– Тут ступить некуда, - заметил Второв.
Почвы, из которой росли все эти причудливые "растения", совершенно не было видно. До самого края обрыва расстилался живой ковер.
– Мы думали, - заметил Баландин, - что на Венере нет жизни. Вот она, здесь, перед нами…
– Не понимаю, - сказал вдруг Коржевский. - Это морские животные, которые должны жить в воде. Посмотрите на эти мясистые трубки с венчиком щупалец; это в точности земные актинии. Я убежден, что и них есть ротовое отверстие. Но какую пищу они могут получить из воздуха? А эти иглы? Типично морские образования. А коралловые деревья? Мы точно очутились на внезапно обмелевшем дне моря. А губки? Откуда они могли взяться на суше? Может быть, ливни? - спросил он самого себя. - Нет, нет! Этого недостаточно. Совсем недавно все это место было покрыто океаном.
– Почему же оно вдруг обмелело? - спросил Топорков.
Белопольский хмурил брови, напряженно думая. Слова Коржевского вызвали какую-то сразу ускользнувшую мысль, и он старался припомнить, что именно пришло ему в голову, когда биолог говорил о внезапно обнажившемся дне. Вопрос Топоркова послужил толчком в его памяти.
– Вспомнил! - внезапно сказал он. - Это безусловно так! Отлив! - пояснил он удивленно посмотревшим на него товарищам. - Солнце находится сейчас на восточном горизонте. Оно вызвало отлив. Ночью этот берег был покрыт волной прилива.
– Похоже, что вы угадали, - сказал Коржевский. - Такое предположение кое-что может объяснить. Ведь ночь на Венере длится долго.
