— Создания, если вы сможете рассказать нам, как жить в мире с водранами, вы сможете просить за это все, что захотите.
Дженнифер опустила взгляд на носки своих ботинок. Если бы только она была героиней из среднеанглийского романа, то ответ был бы на кончике языка. Неужели Майлз Форкосиган или Доминик Фландри позволили бы себе стоять молча?
— Если только… — тихо начала она, однако мгновение спустя закончила уже более уверенно: — Хорошо, возможно, я могу сказать.
— Тогда давай, создание, действуй. Расскажи мне, как я могу жить в мире с теми, к кому испытываю инстинктивную антипатию. Научи меня. Я готов впитывать очарование твоей мудрости.
Квопилл использовал иронию подобно дубине.
— В действительности я не могу сказать вам это определенно, — сказала Дженнифер. — Но, возможно, всего лишь возможно, я смогу предложить вам путь, идя по которому, вы найдете ответы на свои вопросы сами, если только действительно хотите этого. — Во всем этом деле был один тонкий момент, и она знала это. Если бы квопиллы и водраны хотели сражаться, они бы сражались, и добрые намерения так и остались бы лишь добрыми намерениями.
— Продолжай. — Солут Мек Кем, похоже, пока не желал высказываться на этот счет.
— Хорошо. Вы уже знаете, что фойтанцы с Одерна доставили сюда людей, а именно нас, потому что сами они не могли проникать внутрь того, что они называли Великим Неизвестным, — области, окружавшей ваш корабль.
— Да, мы сделали так, чтобы любопытные водраны не могли бы мешать нам.
— Отлично. — Дженнифер продолжила: — Причина, по которой фойтанцы с Одерна доставили меня сюда, состоит в том, что среди моего народа я являюсь экспертом по древней форме литературы, называемой научной фантастикой. Это такой вид литературы, которая в чистом виде основана на экстраполяции какого-либо из реальных событий настоящего, умышленно взятого в крайних его формах, или рассматривает предположение, про которое известно, что оно реально неосуществимо, и далее рассматривается, что произойдет, если это нереальное предположение вдруг осуществится.
Солут Мек Кем передернул ушами.
— С какой стати меня должно заботить то, что создания предпочитают тратить время, обсуждая невозможные предположения? Такая пустая трата времени поражает меня, но мы не собираемся терять время с недофойтанскими созданиями.
— Непонятно, почему вы считаете это пустой тратой времени. — Дженнифер пыталась переубедить фойтанца: — Ведь вы же учитываете возможность возникновения непредвиденных обстоятельств, когда разрабатываете военные планы, не так ли?
— Конечно, — подтвердил Солут Мек Кем.
— Я в том не сомневалась. Если вы в чем-то и походите на людей, так это в том, что строите свои планы даже для тех случаев, которые, как вы надеетесь, не произойдут. Кроме того, иногда, вы можете извлечь для себя пользу из этих невероятных планов, даже если вы непосредственно не использовали их. Права я или нет?
— Ты права. Как ты можешь быть не права в этом случае? Конечно, данные могут оказаться уместными в несколько иной конфигурации, чем представлялось первоначально. Любой расе с минимумом умственного развития необходимо придумывать программное обеспечение для баз данных, чтобы изучать различные варианты.
— Солут Мек Кем, сделайте мне еще одно одолжение, если можно, объясните мне, что подразумевается под словом, которое ваша программа перевода использует для термина «фантастика».
Великий задумался.
— Оно означает что-то вроде: «рассказы для ушей малышей». Другим синонимом может быть: «бессмысленные рассказы».
Дженнифер кивнула. Большинство рас думают подобным образом.
Для таких рас единственным переводом слова «фантастика» является слово «ложь».
— Нам удается извлекать из фантастических рассказов гораздо больше, чем фойтанцам. Да, мы используем рассказы, содержащие неправду, для развлечения, но еще мы используем их для того, чтобы пролить свет на некоторые аспекты нашего характера. Кроме того, эти рассказы помогают нам развивать свою интуицию.
— И что? — спросил Солут Мек Кем. — Какое отношение интуиция созданий имеет к такой серьезной проблеме, какую представляют собой водраны?
— Прошу вас еще немножечко терпения. Более тысячи лет назад, в те времена, когда люди только начинали развивать технологическое общество, они также развивали вид литературы, который получил название «научная фантастика».
— Это противоречие терминов меня поражает, — заметил Солут Мек Кем. — Как могут бессмысленные рассказы основываться на науке?
— Научная фантастика — это вовсе не бессмысленные рассказы. — Дженнифер подумала, что Солут Мек Кем говорит совсем как какой-нибудь современный литературный критик. — Это скорее описание возможных вариантов поведения при выполнении непредвиденных действий. Ее можно воспринимать как метод проведения мысленных экспериментов и проектирования, когда у тебя нет всех необходимых достоверных данных, и в этом случае недостающую часть приходится заменять воображаемыми данными. Например, вы, квопиллы, не обладаете надежными данными о совместной жизни с водранами; все, что вы знаете, это то, как убивать друг друга. Поэтому в данном случае вам понадобится все воображение, на которое вы только способны, и вам нужно найти способ сконцентрировать его. Если воображение является светом, то, рассуждая в терминах научной фантастики, вам нужна для него линза.
— Я думаю, что весь наш разговор пустая трата времени.
Похоже, Солут Мек Кем начал терять терпение.
— Тогда позвольте мне сказать вам вот что, — быстро заговорила Дженнифер, пока он окончательно не оборвал ее. — Фойтанцы с Одерна нашли меня и доставили сюда именно из-за того, что я эксперт в такого рода литературе.
— Слабости водранов не могут служить рекомендацией. — Солут Мек Кем стоял на своем, и она поняла, что проигрывает.
Неожиданно на помощь пришел Бернард Гринберг.
— Солут Мек Кем, давайте посмотрим на результаты. Пока сюда не прибыла Дженнифер, вы на протяжении двадцати восьми тысяч лет находились в состоянии сна. Фойтанцы с Одерна не могли приблизиться и проникнуть в Великое Неизвестное. А теперь посмотрите, сколько всего произошло после того, как Дженнифер появилась на Гилвере.
Дженнифер положила свою ладонь на руку Гринберга. Это вполне в его духе — преуменьшать свою роль, чтобы сдвинуть работу с мертвой точки.
Солут Мек Кем открыл рот, но, ничего не сказав, закрыл его. Похоже, Гринбергу удалось в какой-то мере заставить его задуматься. Наконец он заговорил:
