Вернее, к горному хребту, рассекающему остров на две половины. Над ним клубился дым, словно от пробудившегося вулкана.
Варвич подался вперед. Руки его лежали на пульте. Рядом замер киборг Рыжик. Он находился в глубоком трансе, соединившись разумом с кораблем. С другой стороны машину страховал стрелок Чаки. Гримо тоже был в рубке, на месте навигатора, но молчал. Он молчал, когда все поднимались на борт. Молчал, когда Варвич высказывал свою идею. Молчал, когда ставился вопрос на голосование, оставшись единственным, кто воздержался. И молчал сейчас, не мешая.
— Думаешь, одной торпеды хватит? — подал голос Чаки.
— Если попасть точно в цель, должно хватить, — кивнул Варвич. Царапина на руке зачесалась немилосердно, только сейчас напомнив о себе. Может, не стоило этого делать? Может, позволить событиям идти своим чередом? Но они уже нарушили их мирное течение, так что не поздновато ли спохватились? И кто сказал, что будет только хуже? Клин, как известно, вышибают клином!
— Есть захват цели, — механическим голосом оповестил людей киборг.
«Баядерка» теперь неслась прямо на окутанную дымом вершину, где несколько часов назад Варвич случайно разбудил нечто. Теперь они хотели разрушить это нечто самым простым и действенным способом — «уронив» на него торпеду. Взрыв, конечно, повредит горе и разрушит весь комплекс, но если выбирать между руинами погибшей цивилизации и целой планетой, то иначе поступить было нельзя.
— Готов?
Варвич вел катер, впервые за долгое время выполняя обязанности пилота, поскольку полетную школу заканчивал заочно и практиковаться ему так доселе и не пришлось. Остальную часть работы должен был сделать Чаки при поддержке киборга.
— Готов.
— Давай.
«Баядерка» уже летела над горами. Попадание должно было быть точечным. Второй попытки не будет.
Примек пропустил момент, когда палец Чаки, уже давно лежавший на кнопке, на миг усилил нажим и…
— Есть.
Экраны мигнули и вспыхнули, транслируя взрыв.
Варвич и Чаки переглянулись. Стрелок-навигатор кивнул, и Примек осторожно переложил курс, чтобы «Баядерка» поднялась повыше, дабы с безопасного расстояния можно было оценить результаты.
Натужный рев двигателей внезапно сменился ровным тихим гулом, свидетельствуя о том, что система Оханы осталась позади. Корабль выходил из нее почти перпендикулярно эклиптике, и двигатели работали на пределе. Через пару часов, когда они выйдут из-под влияния ближайших планет, можно будет лечь на боковой курс и немного сбавить обороты. А там рукой подать до ближайшего «лаза».
Потянувшись к микрофону, Варвич включил внутреннюю связь.
— Всем членам экипажа и пассажирам. Говорит заместитель пилота Примек Варвич. Мы благополучно выполнили «отрыв» и сейчас уходим в глубокий космос. Можно отстегнуть страховочные ремни и покинуть амортизационные ложементы. Вахтенным приступить к выполнению своих повседневных обязанностей в течение ближайших двадцати минут. Доложить о состоянии всех систем не позднее, чем через десять минут. Приятного полета!
Нажав «отбой», он обернулся, почувствовав на себе взгляд капитана Ашера:
— Что?
— Вид у тебя такой довольный… как у тианского скрытозуба, объевшегося мамбы.
— Не понимаю, о чем ты!
— А тут и понимать нечего. Считаешь себя реабилитированным? Еще бы! Спас целый мир!
— Ну, я был не один. Там еще…
— Спас, — с нажимом перебил капитан. — А перед этим чуть не погубил, как всегда! Ладно, победителей не судят. Так что можешь праздновать победу и почивать на лаврах… в свободное от вахты время… Что еще? — оборвал он сам себя, заметив, какое странное лицо у его друга.
— Гримо… кэп, тут, — Варвич уставился на приборы, как будто в мигании огоньков можно было прочесть ответ. — Тут такое дело… надо что-то с доктором Ольгой решать.
— А что с нею решать? — вот о чем-чем, а про докторку капитан и думать забыл.
— Нельзя ей на Хакашию возвращаться. Ее там… в общем, ее там не ждет ничего хорошего.
И коротко, стараясь не вдаваться в подробности, рассказал все, что удалось узнать от Ольги о ее жизни.
Выслушав, Гримо Ашер замолк так надолго, что Примек успел себя несколько раз обругать доверчивым идиотом и снова воспрянуть духом.
— М-да, — наконец, нарушил молчание капитан, — вот тебе и обычная рядовая экспедиция. Одни проблемы! И что ты предлагаешь делать?
— Это ты у меня спрашиваешь?
— А у кого же? Ты мой пока еще старший помощник. С кем советоваться, как не с тобой?
Варвич задержал дыхание, пережидая волнение. Он сам не думал, что так будет рад услышать эти слова. Они как бы компенсировали то, что сейчас последует. Должны компенсировать! Иначе…
— Я вот тут подумал, — нерешительно начал он. — Луна — это ведь рядом со Старой Землей…Ольга что-то говорила о том, что Старая Земля ни под каким видом не выдает землянок. Если мы поможем ей добраться до Старой Земли, чтобы она приняла земное гражданство…до нее никто никогда не доберется.
— Даже ты! — безжалостно припечатал Гримо.
Варвич сжал кулаки. Об этом он думал даже в тот момент, когда давал команду к запуску торпеды.
— Пусть так. Я согласен!
Капитан ничего не ответил, только хмыкнул.
Вместо эпилога.
Восемь месяцев спустя.
Наконец-то прием закончился. Проводив последнего пациента, Ольга потянулась, разминая уставшие плечи и спину. Сегодня они задержались всего на сорок минут дольше положенного. Посетители поликлиники не желают взять в толк, что врачи тоже люди, что у них могут быть свои дела и приемом больных и тех, кому «только спросить» их обязанности не ограничиваются. Надо как минимум просмотреть всю документацию, которая пришла за день на ее имя и составить план работы на завтра, а также поинтересоваться, нет ли срочных дел и есть ли вызовы к «домашним» больным. Хорошо, отчет ей не надо пока сдавать. Первый год на новичков не давят, требуя заполнять многочисленные отчеты и докладные. Вот отработает годик, выйдет из отпуска — и тогда на нее навалятся. Но до этого еще надо дожить, кроме того, Ольга не боялась бумажной работы. Она была готова трудиться сверхурочно, приползая домой только перекусить и поспать. За те пять с половиной месяцев, что жила в Смоленске, она всего несколько раз выбиралась куда-нибудь кроме ближайшего супермаркета — два раза с пешеходной экскурсией в историческую часть города, три раза в кино и четыре — в библиотеку. Друзей не завела, общалась только с коллегами — по работе — и соседями, на общие темы. Ей нравилась такая жизнь. Она даже ухитрялась откладывать кое-что со своей скромной зарплаты, чтобы летом слетать на море. Если подруга, которая все еще разводит своих средиземноморских афалин, позволит пожить «дикаркой» на биостанции, будет совсем здорово. Ей ведь не надо ни посещений Парфенона в Афинах, ни Собора Святого Петра в Риме, ни каналов в Венеции. Неделю в тишине острова Корфу — и все.
Медсестра торопливо собиралась домой. У нее муж и ребенок. Она мать и торопится в семью, ее можно понять.
— Ой, Ольга Викторовна, вы тут все приберете?
— Конечно-конечно, — кивнула Ольга, рассеянно моя руки. — Бегите, Оксана.
— Спасибо! Кстати, — уже метнувшаяся к порогу, медсестра приостановилась, — вам письмо.
— Что? — кусок мыла выскользнул из пальцев.
— Электронное. Еще в обед пришло, да я сразу сказать забыла. Тут народ повалил…Я его вам на рабочий стол перекинула. Там видно. Ну, я побежала!
И медсестра выскользнула за порог.
Ольга медленно прошла к столу. Села так осторожно, словно Оксана предупредила, что где-то рядом спрятана бомба. С тех пор, как устроилась, она не получала никаких писем. Родители и сестра звонили, причем строго по выходным, друзей из прежней жизни она уничтожила, по интернету ничего старалась не заказывать. Что за письмо? Откуда? От кого? Неужели адвокаты бывшего мужа нашли способ обойти закон и заставить правительство Старой Земли выдать беглянку? А может, это всего лишь извещение о том, что ха-каш Сайдар аб’Лям больше не желает иметь ее своей женой и отпускает на свободу? Это было бы замечательно.
