Земные генералы перепугались.
И пункт, касающийся военных секретов, был исключен из обсуждения.
Постепенно, шаг за шагом, снимались и другие возражения. Земляне шли на уступки.
Ифанту не смущало то, что корабль инопланетный, что у пилотов Энтойи могут возникнуть проблемы с управлением.
– Мои пилоты легко освоят управление! – заявила девочка. А потом, нахмурив бровки, добавила: – Ну, хорошо. Капитан будет ваш.
Дипломаты Земли ушам не поверили. Дипломаты Энтойи – тоже. А когда все пришли в себя от изумления – составили договор.
Земляне были довольны. Чужая уступка – это всегда приятно. Чужая уступка – это как бы твой успех…
«Подкова» по форме и была – подковой, с той лишь разницей, что размер несколько больше и внутреннее пространство – заполнено. Однако в целом сходство с подковой сохранялось, благодаря идущему вдоль края массивному утолщению. В средней части ее корпуса имелся плавный взъем, напоминающий фонарь истребителя, обтекаемый, словно половина капли, и непрозрачный.
Если бы Ники родился пилотом, он, вероятно, пленился бы этими линиями, рождающими смутные догадки о потенциальных возможностях. Совершенно очевидно, что Сергей питает к кораблю нежные чувства. Смотрит, как счастливый жених на любимую невесту. Что греха таить, «Подкова» завораживала. И необычностью формы, и необычностью внешнего покрытия, тускло–синего, переливчатого – цвета окалины. Такая расцветка почему–то наводила на мысль о скрытой боевой мощи.
Корабль уже был готов к старту.
Началась погрузка того, что еще не догрузили хозяева, и того – что хотела иметь на борту инфанта. Прежде всего – она хотела иметь на борту людей, взятых ей под свое покровительство.
Часть энтойской делегации летела на флагманском судне «Аруна», получившем название по имени главной планеты звездной системы Энтойи.
Инфанта и ее приближенные – на «Подкове». Кроме придворных и охраны с инфантой прибыл весьма солидный штат прислуги. Одних поваров было шесть человек.
Хоть кормить будут по–королевски, подумал Ники.
Так и вышло. Кормили отменно. Продукты и напитки, доставленные с энтойского корабля, были высочайшего качества. Повара делали чудеса. Слуги за столом в кают–компании – не обходили вниманием никого из обедающих. На «Аруне», вероятно, такого демократизма не наблюдалось. Но свой полет на земном корабле Гуин, кажется, расценивала как приключение, как пикник. А на пикнике нормы этикета гораздо мягче.
Очень комфортное получилось бегство. Если рядовые члены альтернативного экипажа ничего не имели против экскурсии в систему Энтойи, то Сергей Прозоров, старающийся не афишировать свое тесное знакомство с беглецами, хмурился. Для него полет к Энтойе был серьезной потерей времени.
Хонда Мэй, влезшая в свой прежний костюм, стала компаньонкой инфанты, в благодарность за спасение.
Ники в капитанской рубке восстанавливал навыки, учился. Гуин частенько заглядывала к ним, под ручку с Мэй, вынуждая Сергея отвлекаться, демонстрировать работу приборов, давать объяснения, которые тут же вылетали из ее изысканно причесанной головки. Чолич вел бесконечные разговоры с дипломатами. Лу Брэндон осваивал бортовой арсенал. Марио Кьянти, со специалистами Энтойи, инспектировал техническую часть. И однажды вошел в рубку с горящими глазами:
– Я вижу, тут использовано кое–что из технологий других рас. Вряд ли они поделились всем этим. Разведка поработала?
Но Прозоров уклонился от обсуждения скользкой темы, сухо ответив ему:
– Возможно.
– А с гипером все в порядке? – спросил Ники с соседнего ложемента.
– Идеал! – Марио щелкнул пальцами. – Не терпится?
– Я и забыл, как это бывает.
– Уже скоро… – пробормотал Сергей, не отрывая взгляда от панорамного экрана, усеянного звездным бисером.
Пользоваться гипердвигателем, находясь в пределах звездных систем, кораблям запрещалось межрасовой конвенцией – даже если речь шла о собственной территориальном пространстве. Когда Солнечная система останется позади, «Подкова» уйдет в гипер. И вынырнет где–нибудь на подходе к Энтойе.
Марио, видимо, хотел сказать что–то еще. Наконец он спросил:
– Капитан, вы обратили внимание, какими глазами на вас смотрит ее высочество инфанта Гуин де Энт?
Сергей промолчал.
Тин обернулся к Марио:
– Тебе сказала Мэй?
– Я сам видел. В кают–компании. Она активно интересуется вами, капитан.
Прозоров усмехнулся:
– Гуин – королевской крови. Ее папа – верховный правитель. Хорошо, что хоть мамы нет. Вот была бы теща!
– Вы недооцениваете себя. Молодой – а уже космический волк. Привлекательный, мужественный.
– О чем вы говорите? Гуин еще ребенок.
– О, девочки взрослеют быстро. И оглянуться не успеете. Она мила. В ней чувствуется порода. И утонченность. Между прочим, она – богатая невеста. Если вы забыли.
– На ее руку нацеливаются короли и принцы.
– Да, инфанта – лакомый кусочек. Уже сейчас. Но умный человек смотрит вперед.
– Брак по расчету – не для меня. И к тому же у нее скверный характер.
– Поздний ребенок. Дочка и внучка – в одном лице… Папа ее любит до безумия. Избаловал, конечно. Все ее прихоти выполняются мгновенно. И она делает что хочет.
– В космопорте это нам пошло на пользу, – вставил Ники.
– А сейчас в ней начинает просыпаться женщина.
– Ужас! – вставил Ники.
– Но в хороших руках…
– Я не понимаю, почему это обязательно должны быть – мои руки, – улыбнулся Прозоров, но второй пилот заметил, что настойчивость Марио начинает раздражать капитана.
– Вы представьте себе, что будет, если это окажутся руки мерзавца, с неуемными аппетитами и с претензиями на господство в Галактике. У Энтойи – мощный флот, один из самых грозных.
– Предлагаете мне – контролировать ситуацию в Галактике?.. Но дело даже не в этом.
– А в чем?
Прозоров не ответил. Всем своим видом он ясно дал понять, что разговор окончен.
Вечером Тин побеседовал Мэй.
– Гуин правда влюблена в Сергея? – спросил Ники у девушки.
– Наконец–то заметил…
Он находился в каюте Мэй.
Они спали в разных каютах, что поначалу слегка удивило членов альтернативного экипажа. Все были уверены, что у них более теплые отношения.
Хонда Мэй сидела в кресле, грызя яблоко, большое и румяное. В каюте она казалась еще меньше, беззащитнее.
– И когда успела?.. – проговорил Ники с недоумением.
– Много ли нужно девочке? Один взгляд, пара ничего не значащих слов… Ее сердце начинает искать.
