Вопрос озадачил. Отчего-то он никак не мог вспомнить собственного имени. А из наполненной мраком черной дыры вдруг донесся постепенно усиливающийся сатанинский хохот.
— Ты — это я! — гремело вокруг. — Ты — это я! Я! Я!..
— Не-е-ет! — заорал он. — Я помню… Меня зовут… меня зовут Гюнтер. Да, точно, Гюнтер. Гюнтер, слышишь ты!.. Я Гюнтер!
— Ты никто-о-о… — донеслось с другого края вселенной. — Это я Гюнтер… я Гюнтер… Гюн-тер-р-р… тер-р-р-р… э-э-э-р-р-р…
— Гюнтер!.. Гюнтер, очнись! Гюнтер… вот черт… — откуда-то издалека пробился к сознанию смутно знакомый голос. — Да очнись же ты, наконец!
Опутанная ремнями темная фигура вдруг потеряла четкость и расплылась бесформенной черной кляксой, а каменный колодец внезапно покосился и стремительно схлопнулся в неразличимую глазом точку. Звон в ушах постепенно утих, а сам Гюнтер неожиданно почувствовал, как кто-то изо всех сил трясет его за плечи. С невероятным трудом он разлепил глаза и сквозь стекло шлема увидел смутно знакомое встревоженное лицо склонившегося над ним человека.
Капитан, вдруг понял он. Вернулся…
— Каттнер… — прошептал он слабым, дрожащим голосом, по которому никто в целом мире не смог бы опознать еще недавно крайне самоуверенного и нагловатого «коллегу». — Я… я… Простите меня, капитан…
— Спокойно, Гюнтер, спокойно… все в порядке. Тебе вовсе не за что извиняться… на самом деле это я виноват. Забыл, что ты у нас не десантник… оставил одного. Давай, отдохни немного, приди в себя, а потом двинемся дальше. По тому переулку хоть и с трудом, но можно пройти…
— Кэп… подождите…
— Я слушаю тебя, Гюнтер.
— Я… я видел… вон там, прямо посреди улицы…
— Что ты видел?
— Не знаю… Какая-то покрытая серебристым мехом тварь… Похожа на огромную кошку, но с лохматой гривой… нет, не на кошку, а, скорее, на льва… вон там… а потом она исчезла…
Каттнер внимательно посмотрел на Гюнтера.
Только галлюцинаций мне здесь и не хватало, подумал он. Да, с напарником, что называется, повезло так повезло. Уж лучше бы я взял с собой Жаклин, проблем наверняка было бы меньше. Хотя, с другой стороны, оставлять Гюнтера одного в пустом корабле тоже, прямо скажем, не лучший вариант. Мало ли, что ему там может привидеться. И вообще… Н-да…
— Тебе наверняка показалось, — сказал он. — Сам подумай, ну какие могут быть кошки в вакууме?
— Не знаю, — хмуро ответил Гюнтер. — Только я видел.
— Ладно, — вздохнул Каттнер. — С кошками в вакууме потом будем разбираться, сейчас у нас есть дела поважнее. Ну как, тебе уже лучше?.. Вот и славно. Ты пока отдыхай, машину поведу я.
Он положил руки на пульт и тронул клавиши.
Антиграв развернулся, а затем, аккуратно протиснувшись между стеной и торчащей из сугроба, словно обелиск, внушительной железобетонной балкой, медленно втянулся в узкое темное ущелье бывшего переулка.
Несмотря на то, что мрачные остовы зданий подступили здесь совсем уж вплотную, Гюнтер почувствовал себя значительно лучше. Он больше не был одинок, само присутствие рядом уверенного в себе человека оказывало крайне благотворное воздействие. Гюнтер быстро приходил в норму. К его немалому облегчению, переулок оказался совсем коротким, антиграв быстро выбрался из него, развернулся и, слегка увеличив скорость, поплыл по широкому, свободному от упавших конструкций, проспекту. Еще несколько зигзагов по забитым снегом улицам, и машина, наконец, замерла в полной неподвижности, а затем мягко опустилась прямо на макушку огромного сугроба.
Каттнер выключил двигатель и, сверившись с картой, коротко сказал:
— Здесь.
Здание, возле которого они остановились, по внешнему виду совершенно не отличалось от всех прочих. Разве что выбитых окон немного поменьше, да снежная шапка на крыше побольше. Довольно высокое. Во всяком случае, существенно выше многих и многих. К сожалению, никаких признаков входа, который, судя по всему, скрыт где-то там, в толще гигантских сугробов.
Гюнтер сглотнул, внезапно в полной мере осознав, что вот сейчас ему придется встать с удобного безопасного кресла, окунуться в кажущийся таким мягким и пушистым, а на самом деле предательский вязкий снег и, наконец, сунуть голову, а следом и все остальное, прямо в черную разверстую дыру одного из мрачных безглазых окон.
Словно в пасть льва… или местной вакуумной кошки, подумал он.
Весь былой энтузиазм по поводу легких денег отчего-то сразу же угас. Как выясняется, не такие уж они и легкие, как ему представлялось.
Каттнер тем временем склонился над пультом, немного поколдовал над ним, а затем громко и четко сказал куда-то в пространство:
— Жаклин! Говорит Каттнер. Жаклин, ответь…
В наушниках вдруг захрипело, засвистело, и внезапно в кабине зазвучал голос далекой Жаклин:
— Капитан, наконец-то… слышу вас хорошо.
— Как ты там, справляешься? Одиночество еще не свело тебя с ума? — При этих словах Каттнер слегка покосился в сторону Гюнтера. Тот смущенно поерзал в кресле и отвернулся.
— Все в порядке, кэп, жду вашего возвращения. А у вас как дела?
— Нормально. Только что прибыли на место. Сейчас отправляемся на поиски лаборатории. Как только загрузимся, я дам тебе знать. Конец связи.
— Хорошо. Буду ждать. Конец связи.
Каттнер повернулся к Гюнтеру и сказал:
— Видишь, как повезло нам с этим местом? Здесь даже связь с кораблем есть, на что я, признаться, совсем не рассчитывал. Думал, что останки небоскребов полностью перекроют прямую видимость. Ан нет, и это, согласись, очень удачно. Так что давай держаться бодрее, на самом деле не все так плохо, как нам порою кажется.
Капитан открыл дверцу и выбрался наружу, держа в руках пластину навигатора, который вовсе не навигатор.
— Ну, что же ты? — сказал он замешкавшемуся Гюнтеру. — Смотри на жизнь веселее, напарник! Осталось-то всего ничего… так, ерунда, самая малость. Всего лишь пойти и забрать наши деньги. А там открывай свои бордели хоть по всей галактике… Ну же, вперед!
Гюнтер нехотя выбрался в рыхлый снег, захлопнул за собой дверцу антиграва и сказал:
— Я готов.
— Тогда пошли, — сказал Каттнер. — Я впереди, а ты сразу за мной. Смотри внимательно по сторонам и не отставай.
Он соскочил с подножки и принялся ломиться через сугробы, оставляя за собой глубокую развороченную борозду. Лишь на краткое мгновение Каттнер задержался у наполненного мраком разбитого окна, оглянулся на следующего по
