Мéарана не удостоила его даже взгляда.
— Я спою об этом, — заявила она.
По рядам арф прокатился потрясенный вздох, когда те, кто немного знал имперский язык, перевели для тех, кто его не знал. Вождь выглядел неуверенным, не понимая, почитать ли это за честь.
— Я спою о том, как арфы побоялись кучки детей и убили их, хотя они не могли ударить в ответ. Я спою об этом в Граде на Холме, куда мы идем. Я спою об этом на причалах Раджи-лура, во дворцах Нуксрьес’ра. Я спою об этом на Сияющем Пути! На Арфалуне и Ди Больде, от Рамажа до Танцующей Дамы. В мирах, где о вас ничего не знают, а теперь узнают, что вы — детоубийцы.
Водный Стебель задрожал и упал на колени.
— Она спела сатиру о речниках, — сказал он вождю, — и почти все они умерли.
Вождь оскалился:
— Да. Потому что мы пришли и убили их ради золота.
— Ты станешь отрицать, что ее пение привело вас к ней? Словно река, извилист путь Странной.
— Итак, — решительно сказал заметно побледневший вождь, — если мы не должны убивать их потому, что они не вооружены, мы дадим им оружие. А может быть, ты сразишься вместо них?
— Я сражусь за них, — раздался голос позади арфистки.
Мéарана оглянулась и увидела, как ей ухмыляется Теодорк Нагараян.
— Это мой хлеб, детка. Начинай думать, что ты споешь обо мне.
Он обратился к вождю:
— Я буду сражаться против твоего лучшего бойца или против пятерых обычных воинов, ибо я не ел с самого полудня и ослаб от голода.
Вождь заулыбался, когда Водный Стебель перевел ему. Наконец появился кто-то, кого он понимал!
— Я буду сражаться сам! — заявил он.
Но Теодорк отказался.
— Я не могу оставить твоих людей без сильного лидера. Потребуется крепкая рука, чтобы утешить вдов.
Арфы шушукались между собой, пока вождь пытался понять, было ли это похвалой или насмешкой.
— Надеюсь, его меч так же ловок, как и его язык, — донесся до Мéараны шепот Донована.
Вперед шагнули четыре человека, затем, когда назвали его имя, вышел пятый. Они стали в ряд, сжимая в руках мечи. Теодорк посмотрел на их оружие и улыбнулся.
— В моем мире такие называют гладиями, — сказал Дикарь Мéаране. — Их используют на спортивных соревнованиях.
Затем он обратился к стоявшим напротив него воинам:
— Это ваши клинки, посвященные вашим богам именами и кровью?
Они нахмурились, не улавливая смысла обряда, но Водный Стебель перевел им, и арфы закивали.
— Верно, мой собственный.
— Его держал только я!
Теодорк кивнул.
— Тогда я взываю о праве использовать собственные клинки, которые из-за страха перед ними были отняты у меня и лежат теперь в каком-то каноэ.
Вождь хмыкнул.
— Ты только оттягиваешь свою участь, звездный человек.
— О нет, — ответил Теодорк, — это не займет много времени.
Он сложил ладони у рта и крикнул:
— Добрая Рукоять! Потрошитель! Хозяин зовет вас! Вас ждет работенка!
Арфы завороженно следили за представлением. Люди стояли, разинув рты, пока тишину не нарушили вдруг звонкие голоса:
— я тут, босс! Возьми меня!
Дебли Джин Софвари возвел очи ropé.
— Святая мудрость! Он вставил в рукояти мечей активируемые голосом эймшифары!
Теодор покосился на него:
— Конечно, валлах. Я же не вчера выпал с бота. Сделал на Гатмандере. Я заплатил за клинки немало дукатов, поэтому терять их не собираюсь.
Он уже шагал к каноэ, из которого донеслись голоса.
— Я буду биться обеими, — сказал он будто бы самому себе, поднявшись на борт. — Сражу трех человек Доброй Рукоятью в правой руке, еще двух Потрошителем в левой.
Когда он достал оба меча из свертков и снова повернулся к группе, против него осталось двое мечников. Трое других бесследно испарились, и большинство арф стояли на коленях или прятали лица от говорящих мечей.
Теодорк нахмурился.
— То, что против меня только двое, вряд ли честно. Но вот что я скажу вам. Госпожа арфистка всего лишь хочет, чтобы этих ребят не убивали. Разве это так плохо?
Он подождал, пока Водный Стебель переведет.
Один из воинов не мог отвести взгляд от Потрошителя, против которого ему придется сражаться, если поединок состоится. Теодорк заметил это и предложил им познакомиться, но мужчина покачал головой.
— После твоего объяснения ее поступок кажется мне благородным, — с этими словами он тоже исчез в толпе.
— И остался только ты, — обратился Теодорк к дрожащему воину, который все еще сжимал в руке меч, но опустил его острием к земле.
Мужчина вздохнул:
— Такой же хороший день для смерти, как любой другой.
Когда Водный Стебель перевел сказанное, Теодорк кивнул:
— Так и есть. И ты прав. Честь требует, чтобы один из вас сражался, а я защищался. Вот как проходят суды у меня дома. Для меня будет честью сразить столь же отважного человека, как я сам.
— Что ж, — произнес воин, подняв круглый деревянный щит для защиты левого бока. — Не стоит полагаться на честь. Странная награждает честь, но ее пути извилисты.
— Как пожелаешь. — Теодорк скрестил перед собою мечи.
Водный Стебель отбежал в сторону. Арфа сделал выпад, и Теодорк пустился в танец.
Именно так лучше всего описать его движения, решила Мéарана. Он танцевал. Он прыгал и кружился, что скорее походило на искусство, чем на бой. Когда он поймал меч арфы на скрещенные клинки, то замер для пущего эффекта, прежде чем развернуться, отбросить меч и взмахнуть Потрошителем по низкой дуге, целясь в пах воина.
Но его противник тоже оказался не обычным мечником. Его народ промышлял тем, что убивал других людей, и Дикарю сложно было показать такой трюк, которого воину еще не приходилось бы видеть. Арфа ушел от удара, хотя и с меньшей изящностью, чем Теодорк.
Ответный выпад был направлен сверху вниз и метил в открывшийся позвоночник Теодорка. Мéарана затаила дыхание, но услышала бормотание Поули:
— Раз, два, перекат.
И действительно, Дикарь перекатился и ударил по коленям мужчины, повалив его на землю. Оба сразу вскочили на ноги и встали лицом друг к другу, но вне пределов досягаемости клинков.
— Теперь они оценили друг друга и могут начинать сражаться, — сказал Поули. — Смысл не в том, чтобы попасть в меч того парня. Смысл в том, чтобы попасть в самого парня. Ты увидишь пару атакующих движений, пару парирующих движений, затем они разойдутся.
Так все и случилось. Иногда мечи мелькали настолько быстро, что Мéарана не различала ударов. Она узнала, что большой круглый щит имеет еще одно свойство, кроме защиты, а также один недостаток. Неожиданное свойство заключалось в том, что щит сам по себе являлся оружием. Недостаток состоял в том, что он был тяжелым и по ходу боя становился все тяжелее.
