наблюдают за ней. Взгляды людей, которых она когда-то знала, напоминали ей ветер, налетевший на нее на склоне холма. Их недоверчивые взгляды налетали порывами - и так же быстро они отводили глаза.
Вскоре она увидела то, о чем говорил Лукас. Какое бы доброе расположение ни вызвало ее возвращение - какое бы удивление ни питали люди к ней как к человеку, отказавшемуся от чистки и сумевшему выжить в великой внешней среде, - оно рушилось так же уверенно, как бетон, который долбили внизу. Если ее возвращение извне давало надежду, то ее планы проложить туннель за пределы бункера порождали нечто иное. Она видела это по отворачивающемуся взгляду продавца, по защищающей руке матери, обхватившей своего ребенка, по шепоту, который то появлялся, то исчезал. Джульетта порождала противоположность надежде. Она сеяла страх.
Несколько человек все же поприветствовали ее кивком и "мэр", когда она проходила мимо них по лестнице. Знакомый молодой носильщик остановился и пожал ей руку, казалось, он был искренне рад ее видеть. Но когда она останавливалась у нижних ферм на двадцать шестом этаже, чтобы поесть, и когда она искала туалет на три уровня выше, она чувствовала себя такой же желанной гостьей, как жирный человек в "Ап Топ". И все же она была среди своих. Она была их мэром, пусть и нелюбимым.
Это общение заставило ее задуматься о встрече с Хэнком, заместителем главы "Глубины". Хэнк участвовал в восстании и видел, как отдавали свои жизни хорошие мужчины и женщины с обеих сторон. Когда Джульетта вошла в участок помощника шерифа на участке один-двадцать, она подумала, не была ли остановка ошибкой, не следует ли ей просто идти дальше. Но это была ее юная сущность, боявшаяся встречи с отцом, ее юная сущность, которая зарылась с головой в проекты, чтобы избежать мира. Она больше не могла быть такой. На ней лежала ответственность перед бункером и его обитателями. Увидеть Хэнка было правильным решением. Она почесала шрам на тыльной стороне руки и смело вошла в кабинет заместителя. Она напомнила себе, что она - мэр, а не заключенный, которого отправили на очистку.
Хэнк поднял взгляд от своего стола, когда она вошла. Глаза помощника шерифа расширились, когда он узнал ее - они не разговаривали и не виделись с тех пор, как она вернулась. Он поднялся со стула и сделал два шага навстречу, затем остановился, и Джульетта увидела в его глазах ту же смесь нервозности и волнения, что и у нее, и поняла, что зря она боялась его прихода, зря избегала его до сих пор. Хэнк робко протянул руку, словно опасаясь, что она откажется ее пожать. Казалось, он был готов отдернуть ее, если она обидится. Какую бы душевную боль она ему ни принесла, он все равно испытывал боль от того, что выполнил приказ и отправил ее на уборку.
Джульетта взяла помощника шерифа за руку и притянула его к себе.
"Прости меня", - прошептал он, и голос его сдал.
"Прекрати", - сказала Джульетта. Она отпустила помощника шерифа и сделала шаг назад, изучая его плечо. "Это я должна извиняться. Как твоя рука?"
Он пожал плечом. " По-прежнему прикреплена", - сказал он. "И если ты еще раз посмеешь передо мной извиниться, я тебя арестую".
"Тогда перемирие", - предложила она.
Хэнк улыбнулся. "Перемирие", - сказал он. "Но я хочу сказать..."
" Ты выполняла свою работу. А я делал все, что мог. Теперь оставь это".
Он кивнул и стал изучать свои сапоги.
"Как здесь дела? Лукас сказал, что есть недовольство моей работой внизу".
"Было несколько случаев. Ничего серьезного. Я думаю, что большинство людей заняты тем, что латают все подряд. Но да, я слышал некоторые разговоры. Ты знаешь, как часто мы получаем просьбы о переводе отсюда на средние или верхние уровни. Так вот, я получаю в десять раз больше обычного. Боюсь, люди не хотят быть рядом с тем, что там происходит".
Джульетта пожевала губу.
"Частично проблема заключается в отсутствии направления", - сказал Хэнк. "Не хочу нагружать тебя этим, но мы с ребятами сейчас не знаем, в какую сторону двигаться. Мы не получаем депеш из службы безопасности, как раньше. А ваш офис..."
"Было тихо", - предположила Джульетта.
Хэнк почесал затылок. "Верно. Не то чтобы вы сами вели себя тихо. Мы иногда слышим, как ты шумишь на лестничной площадке".
"Именно поэтому я и приехала", - сказала она ему. "Я хочу, чтобы вы знали, что ваши заботы - это мои заботы. Я отправляюсь в свой офис на неделю или две. Заеду и к другим заместителям. Ситуация здесь во многом улучшится".
Хэнк нахмурился. "Ты знаешь, я доверяю тебе и все такое, но когда ты говоришь людям, что ситуация улучшится, они слышат только то, что ситуация изменится. А для тех, кто дышит и считает это благословением, это означает одно и только одно".
Джульетта подумала обо всем, что она планировала, как наверху, так и внизу. "Пока такие хорошие люди, как ты, доверяют мне, у нас все будет хорошо", - сказала она. "А теперь я хочу попросить тебя об одолжении".
" Тебе нужно где-то переночевать", - догадался Хэнк. Он махнул рукой в сторону тюремной камеры. "Я сохранил для тебя комнату. Могу отказаться от раскладушки..."
Джульетта рассмеялась. Она была рада, что они уже могут шутить над тем, что еще несколько минут назад было дискомфортом. "Нет", - сказала она. "Но все равно спасибо. Я должна быть на средней ферме к вечеру. Нужно посадить первый урожай на новом участке земли, который сейчас обрабатывается". Она помахала рукой. "Это одно из тех дел".
Хэнк улыбнулся и кивнул.
"Я хочу попросить тебя присмотреть за лестницей. Лукас упомянул, что наверху что-то ворчат. Я поднимусь, чтобы успокоить их, но хочу, чтобы ты был начеку, если что-то пойдет не так. Внизу у нас мало персонала, и люди на взводе".
" Ты ожидаешь неприятностей?" спросил Хэнк.
Джульетта обдумала вопрос. "Да", - сказала она. "Если нужно отвести какую-нибудь тень или две, я возьмусь за это".
Он нахмурился. "Обычно мне нравится, когда мне бросают подарки", - сказал он. "Так почему же это заставляет меня чувствовать себя неловко?"
"По той же причине, по которой я с удовольствием заплачу", - сказала Джульетта. "Мы оба знаем, что ты получишь нечестный конец сделки".
9
Выйдя из кабинета заместителя, Джульетта поднялась на уровни, где проходила большая часть боевых действий, и еще раз обратила внимание на военные раны бункера. Джульетта поднималась по все ухудшающимся напоминаниям о сражениях, которые велись в ее отсутствие, видела следы, оставшиеся после боев: неровные полосы поблескивания сквозь старую краску, черные ожоги и язвы на бетоне,
