сделал глоток. Розовая спираль крови заплясала на поверхности, когда он опустил стакан.
" Ты был занят в последнюю смену", - сказал Турман. "Пропали беспилотники и бомбы. Мы разбудили нескольких человек, которые недавно находились в замороженном состоянии, чтобы собрать воедино твои творения. Ты хоть понимаешь, чем ты рисковал?"
В голосе Турмана прозвучало нечто худшее, чем гнев. Дональд сначала не мог понять, что это. Не разочарование. Это не была ярость. Ярость исчезла из его сапог. Это было что-то приглушенное. Это было что-то похожее на страх.
"Чем я рисковал?" спросил Дональд. "Я убирал за тобой." Он выплеснул воду, отдавая честь своему старому наставнику. " Бункеры, которые ты повредил. Та шахта, которая потемнела за все эти годы. Она все еще была там..."
"Хранилище сорок. Я знаю."
"И семнадцатое". Дональд прочистил горло. Он схватил с подноса краюху хлеба и откусил сухой кусок, жевал до боли в челюстях, запивая его водой, пропитанной кровью. Он знал так много, чего не знал Турман. В этот момент ему пришло в голову следующее. Все эти разговоры с людьми 18 лет, время, проведенное над чертежами и записями, недели, проведенные в размышлениях о том, как все собрать воедино, как быть главным. В своем нынешнем состоянии он понимал, что в поединке с Турманом ему не сравниться, но все равно чувствовал себя сильнее. Именно благодаря своим знаниям он так себя чувствовал. "Семнадцатое не умерло", - сказал он, откусив еще кусочек хлеба.
"Так я и понял".
Дональд жевал.
"Сегодня я отключаю восемнадцатое", - тихо сказал Турман. "Чего нам стоил этот объект..." Он покачал головой, и Дональд подумал, не вспоминает ли он Виктора, главу руководителей, который разнес себе голову из-за восстания, произошедшего там. В следующее мгновение до него дошло, что люди, на которых он возлагал столько надежд, теперь тоже исчезли. Все время, потраченное на контрабанду запчастей в Шарлотту, мечты о конце бункеров, надежды на будущее под голубым небом - все это было напрасно. Проглотив хлеб, он почувствовал, что он несвежий.
"Почему?" - спросил он.
"Ты знаешь, почему. Ты ведь разговаривал с ними, не так ли? Что, по-твоему, должно было стать с этим местом? О чем ты думал?" В голосе Турмана появились первые нотки гнева. "Ты думал, что они спасут тебя? Что кто-то из нас может спастись? О чем, черт возьми, ты думал?"
Дональд не собирался отвечать, но ответ пришел рефлекторно, как кашель: "Я думал, что они заслуживают большего, чем это. Я думал, что они заслуживают шанса..."
"Шанс на что?" Турман покачал головой. " Это не имеет значения. Мы достаточно планировали". Последнее он пробормотал про себя. "Обидно, что мне вообще приходится спать, что я не могу быть здесь, чтобы управлять всем. Это все равно, что посылать дронов наверх, когда ты сам должен быть там, держа руку на руле". Турман погрозил кулаком. Он некоторое время изучал Дональда. "Ты уходишь под воду утром. Это далеко не то, чего ты заслуживаешь. Но прежде чем избавлюсь от тебя, я хочу, чтобы ты рассказал мне, как ты это сделал, как ты оказался здесь с моим именем. Я не могу допустить, чтобы это повторилось..."
"Значит, теперь я представляю угрозу". Дональд сделал еще один глоток воды, заглушая раздражение в горле. Он попытался сделать глубокий вдох, но боль в груди заставила его сжаться вдвое.
" Ты - нет, но следующий человек, который это сделает, может им стать. Мы пытались продумать все, но всегда знали, что самое слабое место, самая большая слабость любой системы - это бунт сверху".
"Как в двенадцатом Хранилище", - сказал Дональд. Он вспомнил, как упала эта шахта, как темная тень появилась из ее серверной. Он был свидетелем этого, покончил с этим бункером, написал отчет. "Как вы могли не ожидать того, что там произошло?" - спросил он.
"Мы ожидали. Мы все предусмотрели. Вот почему у нас есть запасные части. Именно поэтому у нас есть Обряд - шанс испытать душу человека, ящик, в который можно положить наши бомбы замедленного действия. Ты еще слишком молод, чтобы понять это, но самая сложная задача, которую человечество когда-либо пыталось решить - и которая нам так и не удалась - это как передать верховную власть из одних рук в другие". Турман раскинул руки. Его постаревшие глаза сверкнули, в нем вновь проснулся политик. "До сих пор мы решали эту проблему с помощью криоподов и смен. Власть временна, и она никогда не покидает одни и те же руки. Передачи власти не существует".
"Поздравляю", - сплюнул Дональд. И вспомнил, как однажды предложил Турману стать президентом, а Турман ответил, что это будет понижением. Теперь Дональд это понял.
"Да. Это была хорошая система. Пока ты не сумел ее подмять под себя".
"Я расскажу тебе, как я это сделал, если ты мне кое-что ответишь". Дональд прикрыл рот рукой и закашлялся.
Турман нахмурился и подождал, пока он остановится. "Ты умираешь", - сказал он. "Мы положим тебя в ящик, и ты сможешь мечтать до самого конца. Что же ты хочешь узнать?"
"Правду. У меня ее так много, но все же есть несколько дыр. Они болят сильнее, чем дыры в моих легких".
"Сомневаюсь в этом", - сказал Турман. Но он, казалось, обдумывал предложение. "Что ты хочешь узнать?"
"Серверы. Я знаю, что на них находится. Все подробности жизни каждого в бункере, где он работает, чем занимается, как долго живет, сколько у него детей, что он ест, куда ходит, все. Я хочу знать, для чего это нужно".
Турман изучал его. Он молчал.
" Я нашел процентные соотношения. Список, который перемешивается. Это шансы, что эти люди выживут, когда их освободят, не так ли? Но откуда оно знает?"
"Оно знает", - сказал Турман. "И вот что, по-твоему, делают бункеры?"
"Я думаю, что идет война, да. Война между всеми этими бункерами, и только один из них победит".
"Тогда что тебе нужно от меня?"
"Я думаю, что есть что-то еще. Скажи мне, и я расскажу тебе, как я занял твое место". Дональд сел и обнял себя за голени, пока приступ кашля терзал его горло и ребра. Турман подождал, пока он закончит.
"Серверы делают то, что ты говоришь. Они следят за всеми этими жизнями и взвешивают их. Они также принимают решения о проведении лотерей, что означает, что мы можем формировать этих людей самым реальным образом. Мы увеличиваем наши шансы, позволяем лучшим процветать. Вот почему шансы растут тем больше, чем дольше мы этим занимаемся".
"Конечно". Дональд чувствовал себя глупо. Он должен был знать. Он слышал, как Турман снова и снова говорил, что они ничего не оставляют на
