ментальное воздействие на тебе висит.
— Ничего не висит, — удивился я.
— Меня-то не обманывай.
— После боя. В коридоре на него повесили гнев. Слабенький, чтобы он его не почувствовал, но на Фобоса он сорвался, — не стесняясь меня, доложила Настя.
— Тот нелюдимый Нейрохакер? — догадалась Вольга.
— Ага.
— Что же ты мне сразу не сказала? — завёлся я на девушку.
— А ты меня послушал? — вздернув носик так, что закачалась огромная грудь усмехнулась Филиппова.
— Подлянка в спину после боя? Некрасиво. Ой некрасиво, — поцокала языком целительница. — накажу.
Тут Настя поднесла платок к моему носу.
— Чувствуешь? Чем пахнет? — заглядывая мне в глаза, спросила она.
— Ничем.
— Это плохо, — покачала головой Вольга. — А ещё разрыв ядра, плюс ожог от инфернальный энергии. Медианы вообще высохли…
— Перерождение? — негромко, будто боясь, что бабушка откажет, произнесла Настя.
— Это не поможет. У него повреждён сам источник. Придётся оперировать.
— Как? У меня же завтра бой! — я даже попытался встать с кровати, но сухая сильная рука немедля уложила меня обратно.
— Придётся пропустить. Не смотри на меня так! — грозный зашипела она. — Будешь перечить — развернусь и уйду. А ты сдохнешь, или инвалидом останешься! И не посмотрю, что у тебя шуры-муры с моей правнучкой. Услышал меня, орёл?
— Ба!!! — попыталась вмешаться Настя, но тут же сникла под тяжёлым взглядом Вольги.
Ещё несколько секунд мы играли в гляделки, но я проиграл. Проглатывая гордость, кивнул и вновь завалился на промокшую от моего пота подушку.
— Слушай меня внимательно. Орёл, спать тебе нельзя. Знаешь почему?
Я отрицательно помотала головой.
— Уснёшь, ты окажешься в руках Атропоса, — произнеся это, богиня смерти прищурилась. — Ага… Знаешь-знаешь, кто это такой. Хочешь снова оказаться в лапах элементаля ужасов? Нет? Значит, тебе придётся немножко умереть.
Увидев в моих глазах испуг, Вольга насладились произведенным эффектом спустя секунд пять, поправилась.
— Немножко, но не навсегда. В любом случае, наркоз если не хочешь встречаться с Атропосом — наркоз тебе противопоказан. Будет лучше. если я ненадолго убью. Посидишь часик-другой у Калинова моста, с Ягой поболтаешь, а потом вернёшься.
Тут богиня смерти усмехнулась.
— Только не называй её Бабой Ягой. Она не любит намёков на свой возраст. Может не отпустить обратно. Всё понял?
Я вновь проглотил подкативший к горлу ком и ответил.
— Готов.
— Вот и славненько.
Богиня смерти наклонилась над моим лицом так, что между нашими губами оставалась едва ли пара сантиметров. Настя хотела было возмутиться, но тут я почувствовал горячее дыхание Мораны.
Сначала занемели пальцы на ногах. Потом на руках. Слабость и покалывание начали медленно подниматься. А вместе со слабостью накатил и первобытный страх перед смертью.
Не знаю, было ли это наваждение, реакция организма или страх больше не увидеть Настену, но чувствуя, что вот-вот «отъеду» я подскочил на кровати. дрожащие и мокрые от холодного пота пальцы ухватились за Настину кофточку. Девушка ойкнула от неожиданности и испуга ну вырваться не смогла. В следующую секунду мои почти бесчувственные руки-плети сомкнулись на её талии, а губы не позволили ей продолжить крик.
Один такт сердца. Два… Десять. И вот я умер. Пусть и понарошку, но так как мечтал бы умереть любой мужчина — в поцелуе с любимой девушкой!
* * *
— Открой глаза. Открывай, говорю! — произнёс странный непохожий на человеческий голос.
В следующую секунду я почувствовал резь на щеке и тут же открыл глаза.
— Что? Думал я тебя облизывать буду?
Усмехнулся… Кот?
— И не таращ на меня так глаза! Что, говорящих котов не видел? У вас на Терре ведь теперь есть… Эти, как их? Ракшасы! — изображая антропоморфных кошкорианцев, огромный чёрный кот поднялся на задние лапы.
Присев на задницу, отполз так, чтобы между нами было хотя бы пару метров. Рука тоже начала шарить по бедру в поисках Ножа гремлинов. Естественно, его на месте не оказалось. Не сразу, но по мере того, как я бесстыдно пялился на говорящего кота, ко мне возвращалась осознание того, где я нахожусь.
Ага. Правильно. Вон и раскалённый стальной мост, который я видел, умерев в первый раз. А на нём уже знакомая фигура молодой девушки с протезом. В этот раз она была не одна. Держала за руку старого как сама смерть дедушку. О чем они говорили не слышал, но судя по жесту Яги, Хранительница перехода между миром живых и миром мёртвых, указывала ему дорогу.
— Ты вообще кто? — удивляясь тому, как легко говорить без пересохшего горла, поинтересовался я.
— Кот. А по мне не видно?
Четырехлапый явно издевался, но слов, чтобы осадить его пушистую рожу, я сразу не нашёл.
— Баюн я, — проследив за моим взглядом, кот добавил. — Яга занята. Освободится и подойдёт. А я пока пригляжу за тобой. Вы же, люди, я имею в виду, как дети малые. Всё в беду какую-то норовите и залезть или украсть что-нибудь.
Последняя его фраза меня разозлила.
— Украсть что? Дорожную пыль? Или вот этот камень? — подхватив с земли покатый голыш произнёс я.
Так захотелось запустить его в бестолковый голову не в меру грамотного блоховоза!
— Хоть бы камень! — кивнул усатый. — Или ты думаешь, за Навью камень — это просто камень? Глупые-глупые люди… Да любая вещица. Хоть камешек, хоть веточка, хоть вон тот скворец, принадлежат миру мёртвых. А в мире живых такая вещица может натворить много скверных дел.
— И откуда ты такой умный, Баюн, — усмехнулся я, опустив руку.
— Я же кот. Кот учёный. Ты в школе вообще учился? — оскорбился мохнатый собеседник. — Идёт направо — песнь заводит…
— …Налево сказку говорит, — подхватил я, давая понять, что на уроках не только рисовал, но ещё и немножко слушал.
— Во-о-т…
Так мы проболтали наверное около часа. Усатый оказался не только острым на язык и мудаковатым, как все коты, малым, но и интересным собеседником. Если честно, я даже затеял что-то вроде игры. Пытался поймать его на незнании хоть
