Глава тринадцатая
— А гдэ всэ? — к нам с Дариушем подошел Андрей, зажимая под мышкой большой глиняный горшок, весь покрытый искусной росписью «аля Камасутра».
— Миша с Рамзаном отправились ко двору Зарисы, — дернул плечом поляк, внимательно изучая керамическое приобретение дворфа, — а Марина понеслась на крыльях любви к своему драгуну. Сам знаешь, как редко они видятся.
От слов следопыта, я ощутил укол ревности к некому удачливому доречи-рыцарю, сумевшему пленить сердце нашей взбалмошной магички. Забавные все-таки мы мужики существа. Альфа-начало у большинства из нас просыпается при первом же удобном случае, даже если для этого нет никакого повода
Кто по большому счету я для Марины? Просто столичный парень, который однажды помог ей и с которым, она немного побродила по лесу. Знакомы-то мы были от силы полтора дня, после чего расстались, чтобы еще раз встретиться через долгих два с половиной месяца.
Я должен был бы быть просто благодарен ей за то, что она выкраивала время на мои поиски, вместо того, чтобы заниматься своей личной жизнью. Еще неизвестно — очнулся бы я самостоятельно или так бы и лежал на клеверном поле в роще из фиолетовых деревьев еще пару сотен лет, пока на меня не наткнулись бы какие-нибудь доходяги и не прирезали бы ради доспехов и лута. А во мне вот, шевелится нехорошее чувство, от того, что кто-то уже наложил руку на милую мордашку, так ненадолго появившуюся в ареале моего эго.
Зажмурившись, я и усилием воли подавил в себе ревность. В конце концов, я должен быть рад за Маринку, к тому же я уверен что не испытываю к ней никаких чувств, кроме, разве что дружеских.
«Соврал себе человек, который всю жизнь отрицал саму возможность обычной дружбы между мужчиной и женщиной!» — подколол я себя и тяжело вздохнул.
Кого я обманываю! Что может испытывать нормальный здоровый мужик к соблазнительной особе женского пола? Особенно сейчас, когда грань между новым миром и старым уже почти стерлась в моем сознании.
— Чтоб его шайтан… — в сердцах выругался Андрей в адрес безымянного драгуна, — … а потом он…
Бывший работник дагестанской прокуратуры зло посмотрел в сторону центра города. Трудно было не заметить, что он неровно дышал в сторону Марины. Вот только в отличие от меня видимо лично знал объект ее интереса и не стеснялся в эмоциях.
Не вслушиваясь в ругательства дворфа, я закрыл глаза. За прошедшее время, что-то неуловимо изменилось в этом мире. В игре появилась некая атмосфера… «обжитого дома», что ли!
Если еще два дня назад… мои два дня — потому как для меня просто не существовало последних месяцев, и мне было трудно смириться с тем, что они просто исчезли из моей жизни. Так вот, если раньше все, что меня окружало, хоть и заставило меня поверить в новую реальность, но все равно отчасти воспринималось какой-то декорацией для аляповатого кукольного спектакля, то теперь же оно обрело смысл и наполнилось содержанием.
Возможно, виной тому было-то, что я впервые попал в по-настоящему людное место. Огромный мегаполис, в котором суетились тысячи и тысячи местных НПС, бывших игроков, немногочисленных «калеченных» до сих пор встречающихся в Ортене и даже монстров, которых раньше стража и близко бы не подпустила бы к воротам города. А может быть, все дело в том, что пропала игрушечная чистота кукольного домика и целенаправленно наведенная небрежность, подсознательно воспринимаемая как творение рук человеческих.
В тех локациях, где мне уже довелось побывать — нет-нет, да и напрашивалась мысль об искусственном происхождении всего и вся, что меня окружало. В чистенькие, не запыленные веками томления и тлена саркофаги в Графской Гробнице. Вылизанные и тщательно отполированные ворота, идеальные руины некрополя на Лугах Одиночества. Неестественная чистота пещер вообще-то довольно неряшливых гоблинов, небрежных по самой своей природе, ну и, конечно же, пряничная Кренингсберговка.
Даже больной, умирающий лес в который меня завел Ергрор, был, если вдуматься, необычайно далек от того, каким он должен был бы выглядеть на самом деле. Несколько клонированных деревьев, заботливо повернутых под разными углами вокруг своей оси и отмасштабированных в редакторе локаций, куцый набор камней и прочих объектов, трава да камыши.
Маразарондон-же был уже совсем другим. В нем жили живые существа, а не поголовно чистоплотные куклы. В подворотнях валялся разномастный бытовой мусор, фонарные столбы были уклеены цветастыми объявлениями, а трещины, сколы и налипшая дорожная грязь на отштукатуренных стенах совсем не производила впечатления кем-то заботливо нарисованной картинки.
Ящики, бочки и навесы над ларьками. Все это покрывал неоднородный слой рыжей пыли, местами смазанный многочисленными прикосновениями. Она — пыль поднималась с мостовой сапогами, копытами, лапами и колесами, подхватывалась дующим с океана ветром и разносилась по городу.
На предметах небрежно поставленных рядом с лужами, виднелись подохшие и подтеки брызги. А от упавшей с какой-то телеги и рассыпавшейся по мостовой вязанки кормовой соломы, так и оставленной хозяином валяться на проезжей части, подсушенные солнцем травинки, разлетелись даже в самые дальние уголки огромной площади.
Перед глазами само собой появилось меню персонажа. «Ну, хоть что-то оставалось привычным в этом быстро меняющемся мире!» — подумал я, и тут же реальность показала мне, насколько я был неправ. Название моей расы выглядело так, как будто только, что написанное чернилами слово неловко смазали пальцем. Там в «Роще» я как то не обратил внимания на подобную мелочь… но сейчас. Такая же ерунда творилась и с некоторыми предметами экипировки.
Внешне — все было нормально. С экранчика в котором стояла кукла персонажа, на меня проигрывая стандартную анимацию «бездействия» смотрел рыцарь в доспехах древнего барона и нубском темно зеленом капюшоне, иногда переступая с ноги на ногу и вертя головой. Однако: нагрудник, плащ, нижняя кольчуга, капюшон и даже двуручный меч при поднятии справки о предмете показывали исключительно цветастую мазню детсадовца, дорвавшегося до акварельных красок в отсутствии строгой воспитательницы.
Поверх этого шедевра дошкольного прикладного искусства была помещена странная надпись: «Целестиальная подпитка отсутствует. Предмет работоспособен на девятнадцать процентов из ста. Сущность объекта скрыта заклинанием „Память прошлого“».
И что это значит? Девятнадцать процентов из ста… Неужели за два месяца я как-то умудрился поломать свои доспехи и что самое неприятное — мое прекрасное оружие? Плохо. Очень плохо! Починка предметов в этой игре стоит огромных денег и занимает кучу времени. Но, что за заклинание «Память прошлого» и зачем я наложил его на свои вещи? Может быть, чтоб они не сломались окончательно, и не исчезли? Да чем вообще я все это время занимался?
Я уже хотел было открыть глаза, чтобы вытащить из ножен меч и лично оценить всю глубину постигшей меня печали, а заодно сравнить бирку с воображаемой справкой, когда мой взгляд мазнул по столицам характеристик.
«Сила — 400. Ловкость — 379…» — прочитал я и не поверил сам себе.
Откуда? Силушки-то у меня было, что-то вроде двух с половиной сотен, ну никак не больше трехсот. Огромные числа для моего уровня, но… Ловкость тоже не шкалила под четыре сотни.
Я быстро пробежал по остальным статам, тихо обалдевая, от совсем уж нереальных для моего уровня чисел.
«Выносливость — 545».
И соответственно очков жизни? Мама родная! Шестнадцать тысяч восемьсот пятьдесят восемь! Как у одетого в лучшие из доступных артефактов танка двухсот двадцать пятого уровня, да и то не у каждого. А ведь простая математика говорила, что два плюс два ни как не могло давать девять.
Я: дареец, человек, мужчина. Базовое значение очков жизней у этого типа персонажей равняется тысячи пятьсот двадцати пяти. Так как я к тому же «легенда», мое тело в два раза крепче чему у обычного крестьянина, а потому значение базы равно трем тысячам пятидесяти единицам. И того с учетом огромной для моего уровня «выносливости» у меня должно было бы быть ровно восемь тысяч пятьсот единиц жизней.
Не выходит каменный цветок у Данилы-мастера. У меня базовое значение жизней получалось равным одиннадцати тысячам четыреста восьми очкам. А у рядового представителя моей расы и пола, того самого пресловутого крестьянина для которого лесной волчонок — хищник поопаснее дракона, толщина шкуры под льняной рубахой составляла бы пять тысяч семьсот четыре жизни. Чего просто не могло быть, так как ломало довольно стройную систему игрового игрового баланса. Или теперь следует говорить «Мироустройства»?
Либо, что-то в этом мире изменилось, а я это благополучно проспал, либо я одна большая ходячая ошибка о двух ногах. Либо… либо я не человек. Последнее было нереальным. Я человек, выгляжу как человек, да и чувствую себя человеком — как бы пафосно это не звучало.
