брюмер
/1 апреля 2022 года, Санкт-Петербург, Театр на Васильевском/
Шарик исчез.
Буквально испарился, против всех известных мне законов физики и здравого смысла.
Вот был, а потом «фьють!» и исчез.
А затем у меня в голове возникло осознание. Ощущение, будто на тёплую руку резко положили кубик льда, но только это произошло прямо внутри черепа. И этот резкий «холодок» принёс с собой знания напополам с мудростью…
Шучу.
Просто я теперь знал, что вот эта маска, внезапно оказавшаяся на моём лице — это не лицехват из Чужого, а вещь, которая позволит мне, буквально, стать кем угодно, начиная от величайших полководцев, заканчивая легендарными героями.
Да, сделать это будет не так-то просто, на пути будут тяжёлые испытания и опасности, но даже величайшие жертвы будут вознаграждены с лихвой.
И совершенно нормально, что маска впилась мне прямо в кожу, став неотъемлемой частью лица. Снять её можно, но тогда образ спадёт, и я лишусь сил, дарованных персонажем.
И этим персонажем является не какой-то, никому не известный, человек, а сам император Французской империи, амбициозный и победоносный Наполеон Бонапарт. Человек, чьи достижения дошли до нас даже спустя века. Проигравший, но от этого не менее великий.
Внезапно, на голове моей появилась тяжесть — двууголка стала аутентичной, в точности соответствуя той, какую любил носить император Наполеон I.
Но больше меня удивило то, как потяжелела железяка в моих руках. А потом я удивился ещё сильнее, ведь я сразу понял, что это не просто «железяка», а шпага 18 брюмера, которой я, как оказалось, теперь прекрасно владею. Глядя на шпагу, я практически видел перед глазами, какие фехтовальные приёмы могу исполнить в любой момент. Это больше не обломанный кусок бутафории, а настоящая боевая шпага, предназначенная для убийства людей и только для этого.
Плечи мои утяжелил серый наполеоновский сюртук, тёплый, зараза, но сработанный из качественной шерсти…
— Как я оказался здесь? Что это за замызганная камор̀ка?! — поддавшись негодованию, воскликнул я. — Гур̀го, [2] что здесь пр̀оисходит?!
— Ы-ы-ы-хы! — донеслось из-за двери нечто неопределённое и приглушённое.
— Как ты посмел что-то говор̀ить мне, импер̀атор̀у Фр̀анции, мер̀завец?! — взъярился я, схватившись за шпагу.
Без раздумий скинув с себя сюртук и вытащив из ножен шпагу, я пинком выбил дверь туалета и, к своему удивлению, сбил с ног тело Стаса. То есть зомби.
Мертвец встал на ноги, посмотрел на меня бессмысленными глазами, после чего поднял руки перед собой и пошёл прямиком на меня.
— Дер̀ись, подонок! — процедил я сквозь зубы и нанёс колющий удар в грудь.
Острая шпага пропорола плоть как лист бумаги, но зомби было всё равно. Я попятился обратно в туалетную кабинку, после чего сменил тактику. Нет, я прекрасно понимал, что надо целиться в голову, но тело действовало будто бы по заложенным годами тренировок алгоритмам.
— Мьер̀де! — ругнулся я, заставляя себя действовать не по правилам фехтования.
Любой нормальный фехтовальщик знает, что если проткнуть голову противнику, то оружие может застрять и это чревато гибелью от рук соратников жертвы.
Шпага сверкнула в холодном электрическом свете и молниеносно поразила голову Стаса.
Ощущения двойственные: одна часть меня испытывает стыд и отвращение за то, что я делаю, а вторая пребывает в боевом азарте и наслаждается лёгкой победой. Вдобавок, было одно новое ощущение. Слабое покалывание во всём теле, свидетельствующее о росте могущества.
Я знал это из посетившего меня осознания, вызванного металлическим шариком. Убивай зомби — станешь сильнее. Чем больше убьёшь, тем сильнее станешь. Всё просто и понятно.
Сильнейшее воздействие на психоэмоциональное состояние? Да это оно и есть!
Так, надо успокоиться и взять себя в руки!
— Пр̀оклятье… — процедил я, переступив через тело коллеги и взглянув в зеркало. — Успокойся, р̀азмазня!
В большом зеркале над раковиной я увидел очень странную картину. Человек, то есть я, был в белой рубашке, тёмно-серой жилетке, в органично сидящих штанах, высоких сапогах, с большой двууголкой, которую, почему-то, хочется называть бикор̀ном, обязательно с французским акцентом. А на лице его была маска, очень плотно прилегающая, словно часть лица. И маска эта улыбалась глумливо-недобро. Мрачное зрелище.
Я опустил взгляд на покойного коллегу. Пешков лежал с аккуратным отверстием посреди лба — удар был неожиданно мастерским, будто я проделываю такое каждый день по десятку раз.
— Император̀ Фр̀анции должен быть и импер̀атор̀ом фехтования! — произнёс я, после чего развернулся к зеркалу и отсалютовал себе шпагой.
Спохватившись, намереваюсь закинуть шпагу в ножны, но останавливаю себя и резким взмахом стряхиваю на кафель пола кровь с клинка, после чего извлекаю из кармана белый платок, которого там раньше не было, и вытираю им лезвие.
Что делать дальше? Я понятия не имею!
Если всё это не зомби-апокалипсис, а первоапрельская шутка, во что мне совсем не верится, то у меня большие проблемы! Я убил, минимум, троих! Холодным оружием, как жестокий убийца!
— Не вр̀емя для р̀ефлексии! — одёргиваю я себя. — Импер̀ия ждёт своего импер̀атор̀а!
Ох, у меня плохие предчувствия… Я не хочу всё это говорить, но не могу с собой ничего поделать, потому что я хочу это говорить! Это будто часть меня!
Безумие…
— Моя гр̀он-мэр̀… — с холодящим душу беспокойством вспомнил я о бабушке. — Надо позвонить ей!
Но телефон в гримёрке.
— Впер̀ёд! На пр̀ор̀ыв! — воскликнул я, подняв шпагу.
Но тут же одумался, отступив к телу Стаса Пешкова. Склоняюсь над трупом и вытаскиваю из его кармана пачку сигарет и зажигалку. Пара штук осталась.
— Спасибо тебе, мон ами, — поблагодарил я бывшего коллегу, с искренним сожалением склонив голову. — Ты не заслужил такой смер̀ти…
Вставив сигарету в прорезь маски, я подпалил её импортной зажигалкой, после чего сделал глубокую затяжку.
— Бьен… — удовлетворённо киваю я, после чего тушу сигарету о край мусорной урны. — Тепер̀ь в атаку! Ан гар̀д!
Решительным рывком вылетаю из туалета и вижу нескольких зомби, без особого рвения идущих куда-то в сторону гардероба. Две женщины и один мужчина, все из зрителей, если судить по одежде.
— Дер̀итесь, тр̀усы! — кричу я им и принимаю боевую стойку.
Зомби развернулись ко мне. Их трое, но они не идут строем, а движутся с произвольными интервалами — они не военные и не знают истинной цены боевого порядка. Да и откуда им?
— Глупцы, вы даже не знаете, с кем связались, — презрительно процедил я. — Защищайтесь!
Шаг вперёд, выпад!
Укол шпагой поразил колено ближайшего немёртвого, мужчины в синем костюме и окровавленной, но некогда белой, рубашке, навсегда оставив его калекой. Это даже нечестно, ведь они безоружны!
Двое оставшихся ускорились и побежали на меня, а на фоне,
