Надо секретаря завести, что ли, для таких совещаний? Проф что-то помечал у себя в своде, но все равно этого недостаточно. Все в голове не удержишь.
— Однако — смеркается, — Жека поднял голову к небу. — Скоро люди на площадь потянутся.
— Я вам говорю — расселять крепость пора, — пробубнила Настя. — Вон, в Новом Вавилоне сколько домов уже неподалеку от стен построили. Мы чем хуже? Скученность ужасная, я сегодня походила по улицам.
— Это типовая практика Средневековья, — подтвердил Проф. — Так и было. Народ селился у стен крепости, а если налетал агрессор, то уходил под их защиту.
— А дома? — заинтересовалась Дарья. — Агрессор же их сжигал?
— Так тогда лесов много было на Земле, — благодушно ответил наш умник. — Строили новые. Даже приговаривали, что, мол, «На пепелище новая жизнь быстрее вырастает». И потом — многие народности строили дома вовсе не из дерева, а, например, из глины или других подсобных материалов.
— А на подходе еще полсотни человек, — гнула свою линию Настя.
— Насть, мы все поняли, — не выдержал я. — Вернусь из степи — обсудим и этот вопрос.
Кстати — в своё время Китти мне рассказывала про какие-то лесные озера, где живут дикие люди, решившие проверить, насколько верны пути эволюции. Надо туда отправить разведку, посмотреть, насколько там хороши места и, возможно, заложить там резервную базу. Предварительно, понятное дело, перебив всех обитающих там одичавших людей. Помнится, они не сильно были рады видеть в своих краях посторонних, так что надо их всех на перерождение отправлять. Агрессивная окружающая среда нам не нужна.
А вот резервная база как раз необходима. Не нравятся мне все эти «багги» со значками ядерной опасности и кое-какие другие мелкие предзнаменования. Надо подготовить отходные пути, так, на всякий случай, и пока лучше этих озер ничего на ум не приходит. Там есть все, что нужно для того, чтобы отсидеться какое-то время — удаленность от степи, удобное место для того, чтобы держать оборону, вода и пища — все один к одному.
Озадачу отряд сопровождения, который поведет людей к поляне, пускай сходят и поглядят. Пока только поглядят — и не более того.
Да, и вот еще что, надо одно дело до ума довести. Это надо сделать сегодня, потом времени может и не быть.
— Жека, — окликнул я своего друга. — У меня к тебе еще одно задание.
Слушайте, а нас и правда, стало реально много. Человек под триста, не меньше. По местным меркам — серьёзное количество народа. Даже если по меркам Нового Вавилона. Коли брать общее количество городских — то да, их куда больше. Но если рассматривать численность каждого из домов — то здесь уже лидируем мы.
Площадь, на которой когда-то мы, первые поселенцы этой крепости, запросто размещались, теперь еле-еле вмещала всех жителей Сватбурга. Нет, Настюшка права, надо что-то думать, притом срочно. Скученность никогда к добру не приводила, это непреложный факт. Это и эпидемии, и конфликты на ровном месте, и… Да мало ли негативных моментов в этой ситуации?
А вот позитивных практически нет.
Вот тоже вопрос — эпидемии. Пока болезни никак себя не проявили, но никто не гарантирует, что так будет всегда, а значит надо быть к этому готовым.
Да и нет тут никакой проблемы, на самом-то деле. Лес — вон он, инструмент теперь тоже есть, гвозди и все остальное — в наличии, Палыч знает, как все это пустить в ход. Никто не говорит про «отдельному человеку — отдельный дом». Поставить десяток-другой общих домов, как их… Бараков, вот. Пока. Временно. Вот и всё.
В центре площади по традиции горел высокий костер, люди весело переговаривались и смеялись.
— А осетр где? — спросил громко я, приближаясь к костру. — Фрау Самый Главный Повар?
— Все готово, — с достоинством ответила Генриетта, качнув своей высокой прической. — Но сначала все есть слушать речь, угощение — потом.
— Разумно, — признал ее правоту я и подошел поближе к гудящему пламени, так, чтобы меня было видно всем. — Рад видеть всех вас! Тем, кто не знает, кто я такой, представлюсь. Я — Сват, один из тех, кто когда-то нашел и начал обживать эту крепость. Сразу оговорюсь — то, что она носит мое имя, является скорее шуткой, чем проявлением моего «эго». Это придумал вон тот безответственный тип, который теперь требует, чтобы его называли «капитан».
Я показал на Одессита, который сидел в тельняшке, наплевав на вечернюю прохладу. Еще он где-то раздобыл подобие портупеи и смотрелся теперь совсем уже комедийно.
— Я рад, — повторил я. — Я рад тому, что все мы считаем это место домом, что делаем все для того, чтобы он крепче стоял на ногах, и чтобы все другие обитатели Ковчега считались с нами. Мне хочется верить, что наступит тот день, когда я услышу: «Этих людей лучше не трогать, за ними стоит Сватбург». Это будет означать, что мы стали реальной силой, семьей, с которой лучше дружить, чем воевать. Вот только до этого дня еще надо дожить. Но мы — доживем. У нас есть цель, у нас есть мы сами, стоящие друг за друга — и что нам еще надо? Ну, может немного везения, но и тут все будет так, как надо. Судьба — не дура слепая, она всегда помогает тем, кто идет вперед, забывая про лентяев, стоящих на месте. Собственно — у меня все. Не люблю длинных речей. Нет, можно было бы поговорить еще и о том, что будет дальше, планы там, и все такое, но как по мне — куда интересней идти вперед, чем слушать про то, как это будет происходить.
— Коротко и ясно, — одобрил меня звонкий девичий голос. — А про город рассказать? Обещались!
— Обещал — расскажу, — отозвался я. — Только прежде — одно дело надо закончить. Жека, веди сюда уродов.
Народ зашептался — судя по всему, они поняли о ком идет речь. У нас тут все всё знают и новостей немного, так что про инцидент с изнасилованием все были в курсе. Как и о том, что я отнес разбирательство по данному вопросу на вечер.
Мокар и Серс совсем сникли за прошедшие полдня. На площадь они вошли с понурым видом, не глядя по сторонам.
— Итак, жители крепости Сватбург, — громко сказал я. — Вот два поганца, которые несколько дней назад здорово проштрафились, если это можно так назвать. Да, у нас нет пока законов, что греха таить, мы живем, руководствуясь здравым смыслом и элементарными правилами человеческого общежития. И еще этими… Как их… Заповедями божьими. Ну, там — не укради, не возжелай… Хотя ими — в меньшей степени, что врать? Особенно это касается раздела «не убий». Но опять же — свои своих не убивают и не насилуют, тут и божеские, и человеческие заповеди едины. Все — но не эта парочка. Ладно. Вопрос — что с ними делать?
— Отрезать им кое-что, — одновременно посоветовали мне сразу с трех сторон. — Самое то!
— Не пойдет, — покачал головой я. — Никак не пойдет. Боли нет, крови нет… Опять же — а ну как регенерируют их причиндалы? Что, опять резать после?
Народ загалдел, предлагая свои варианты, и в этом шуме я вовсе перестал что-то слышать.
Выждав минуту, я окинул взглядом толпу и попросил Азиза, стоящего за моей спиной:
— Угомони их.
— Ти-и-и-и-иххххо-о-о-о-о! — как слон затрубил Азиз и добавил что-то на своем языке. Надо думать — специфическое.
Над площадью установилась тишина.
— Как я и предполагал, — выждав полминутки, обратился я к людям. — Мнений много, а вот толку от этого мало. Потому отныне и до того времени, пока не случится что-то выходящее из ряда вон, вроде падения этих стен или моей смерти, я устанавливаю следующее. Решения о наказании серьезно провинившихся членов семьи принимаю лично я, как лидер этой группы. Оно, это самое решение, будет окончательным и обжалованию не подлежит. При этом, в случае небесспорности вины человека, который обвиняется в совершении преступления, любой член семьи может высказаться в его защиту, предъявив мне весомые доказательства невиновности того, за кого он заступился. Но именно доказательства, а не слова. Равно как и я могу опросить любого из вас, если у меня будут сомнения. Но никаких прокуроров и адвокатов здесь у нас не будет, без надобности это нам. Итак — есть ли желающие оспорить вину этих двух людей? Может, есть кто-то, кто сможет доказать, что помыслы их были чисты, и ничего такого они делать не собирались?
Молчание, только костер пускает вверх искряные вихри. Молчат все. И девушка эта молчит, как видно, высовываться не хочет. А я сам ее и не потащу сюда, на всеобщее обозрение. Зачем?
— Ну, вот и славно, — я подошел к двум насильникам. — Все, господа, ваше дело разрешилось. Своим словом и по праву лидера я приговариваю вас обоих к смерти.
— Да мы же ее даже не трахнули! — прорвало Серса. — Ну да, была мыслишка, да, хотели мы ее разложить на травке, но что тут такого? Болезней тут нет, забеременеть она не может… За что убивать-то? За то, чего даже не было — и убивать сразу двоих!
Народ загудел, не понравились ему такие слова.
