— Так я этого никогда и не скрывал, — сказал я. — Я служил в армии. А потом служил… не в армии.
— Спецслужбы и их грязные делишки, — сказал Кевин. — И вот ведь какое дело, оказалось, что именно вы оказались лучше всех приспособлены к приходу Системы и жизни в изменившемся мире. Ты, Гарри, этот твой друг с дробовиком…
— Федор Сумкин несколько рушит эту композицию, — заметил я.
— Случайная флуктуация, — сказал Кевин. — Кстати, о Федоре. Умеет ли он пить?
— Сильно сомневаюсь, — сказал я.
— Тогда я напишу ему позже, — Кевин поднял бокал. — За победу в грядущей войне.
— За выход Земли из временной петли, — сказал я.
— Не торопись, — сказал Кевин. — Мы еще успеем выпить за это отдельно.
И мы выпили.
Разумеется, насчет алкоголя у моего старика отца тоже была целая теория.
В любой непонятной или, тем более, неприятной ситуации нужно непременно напиться, говорил он. Как правило, алкоголь не помогает тебе найти решение, но если ты выпил правильное количество, следующим утром ты поймешь, насколько эти проблемы тебя волнуют на самом деле.
Не знаю, как это работает. Говоря по правде, выпить правильное согласно этой теории количество алкоголя у меня получилось только один раз, еще до армии, а потом мои отношения с горячительными напитками как-то не сложились.
Ну, в рамках этой теории, конечно.
В Системе же обнаружилась еще одна проблема. Когда ты раскачиваешься до уровня "да против него надо целый рейд собирать", и твои физические кондиции… э… несколько отличаются от физических кондиций нормального человека, для того, чтобы хотя бы почувствовать опьянение тебе надо выпить не просто много, а очень много. Именно поэтому Кевин заказывал бренди ящиками и пил его из пивных бокалов и без закуски.
И именно поэтому на нашу попойку было отведено так много времени.
Мы пили.
После пятой бутылки Кевин сделался тих и меланхоличен и поведал мне историю из далекого прошлого, когда он временно устал от жизни и отправился на поиски славной смерти в бою, ввязываясь в локальные конфликты, которые не имели к нему никакого отношения, и бросая вызовы самым могущественным местным колдунам. Судя по тому, что Кевин был здесь и рассказывал мне ту историю, а о тех колдунах никто даже и не слышал, он не проиграл ни единого раунда.
Я слушал его вполуха, а сам думал о том, что богом быть трудно, а богом-императором, наверное, еще труднее. Ведь рано или поздно ты устаешь от любого занятия, и тебе хочется выходного, а то целого отпуска, но кто же тебе его даст? И вот тут, как мне кажется, у просто бога есть некоторое преимущество перед богом-императором, потому что какое-то время плевать на верующих с высоты воображаемого облака куда проще, чем плевать на подданных с высоты вполне себе реального трона. По крайней мере, если ты настоящий император, а не какое-нибудь чмо в прозрачной маске.
Несмотря на то, что дело стремительно близилось к вечеру, посетителей в трактире не прибавлялось. Люди заходили, брали свои напитки, садились за свои столики, и все шло нормально, пока кто-нибудь из компании не бросал взгляд в наш угол.
После чего шутки кончались, смех пресекался, разговоры кончались, напитки допивались, а счета оплачивались с рекордной скоростью.
Где-то в районе седьмой бутылки Кевин немного повеселел и исполнил таки одну из старых боевых песен, после чего мы и вовсе остались в зале одни.
Завершив последний куплет, Кевин огляделся по сторонам и подозвал к себе трактирщика.
— Милейший у тебя всегда так пустынно? — поинтересовался он.
— Нет. Просто люди узнали вас, ваше величество. И вас… — тут он замялся видимо, не зная, как ко мне следует обращаться.
— Василий, — сказал я.
— И вас, Василий.
— Ты терпишь из-за нас убытки? — спросил Кевин.
— Нет-нет, ваше величество. Столько, сколько вы мне уже заплатили, я и за две недели не зарабатываю. К тому же, для меня большая честь принимать вас в своем заведении…
— У меня нет никакого намерения ущемлять твоих сограждан в их священном праве надраться, — возвестил бог-император. — Каждому, кто захочет выпить в твоем заведении, пока мы здесь, первая порция за мой счет.
— Благодарю вас, ваше величество.
После того, как мы приступили ко второму ящику, у нас наконец-то проснулся аппетит, и Кевин снова подозвал к себе трактирщика. Дело уже было под утро, и бедолага едва стоял на ногах. Он покачивался от усталости и зевал.
— Думаю, повар ты уже отпустил, — сказал Кевин. — Тогда принеси нам каких-нибудь холодных закусок и иди спать. Мы сами себя обслужим.
— Как же можно, ваше величество…
— О, кажется, я придумал вариант, который тебя точно устроит, — сказал Кевин. — Давай я выкуплю твое заведение на… ну, до конца нашего веселья. Ты получишь деньги и отправишься домой, и то, что здесь будет происходить дальше, уже не будет твоей заботой.
Трактирщик немного помялся, видимо, набивая цену, а потом взял деньги, оставил нам ключи и ушел, рассыпаясь в благодарностях. Полагаю, за ту сумму, которую отвалил ему Кевин, он мог бы открыть целую сеть таких заведений, и еще бы на пару закусочных осталось.
Мы сходили в погреб, добыли себе сыра и холодного копченого мяса и вернулись в зал.
— Я все думаю об этом новом враге, — сказал я. — Может ли быть, что он и не враг вовсе, что имело место простое недопонимание? Типа, мы погорячились, они как-то не так отреагировали, а на самом деле еще не все потеряно? Может быть, нам стоит попробовать уладить этот конфликт… э… дипломатическими методами?
— Правильно ли я понимаю, мой друг, что ты предлагаешь переговоры? — поинтересовался Кевин.
— Не начинай, — сказал я. — Эта шутка раздражает меня всего лишь чуточку меньше, чем та песня. Но идея вступить в войну с целой цивилизацией, даже не попробовав с ней что-то обсудить, кажется мне не слишком удачной.
— И как ты это себе представляешь чисто технически? — поинтересовался Кевин. — Даже если мы допустим, что этот план может сработать, как ты отправишь туда парламентеров? Они вне Системы, телепортом туда не добраться, а космические корабли у нас, сам знаешь, так далеко не летают.
— Есть, как минимум, один космический корабль, который летает как угодно далеко, — напомнил я.
— Есть. И ты знаешь, кому он принадлежит. И еще ты знаешь, что его владельца невозможно найти, если он сам этого не захочет.
— Если я правильно оцениваю текущую ситуацию, владелец этого корабля очень скоро сам начнет нас искать, — сказал я. — Запомни этот твит.
— Ой ли?
— По крайней мере, тебя, — поправился я. — Но я-то в этот момент все равно буду где-то поблизости, так что наша встреча неизбежна.
— Это меня и тревожит, — сказал Кевин.
— После того случая мы виделись еще пару раз, — напомнил я. — И мы оба до сих пор живы.
— Но тогда ты не собирался реквизировать его корабль.
— А ты думаешь, он сам его не отдаст? — удивился я. — Ведь его любимое детище в опасности.
— Он не такой любитель переговоров, как ты, — сказал Кевин. — Во все те времена, что я его знал, он предпочитал силовые методы решения.
— Он не ищет легких путей, — согласился я.
— Он называет это "творческим подходом".
— Демиурга кусок, — вздохнул я.
Часам к одиннадцати утра Кевин таки заснул, уронив голову на стол. Я аккуратно переложил его на скамью, материализовал в руке сигарету и вышел на улицу, чтобы покурить.
Улица была пустынна, что для одиннадцати часов утра — явление довольно странное. Впрочем, кто же знает местные обычаи? Вполне возможно, что у них в городе очень ранняя сиеста.
Я докурил сигарету, затулил окурок о булыжную мостовую и вернулся в трактир. Меня слегка покачивало, но пьяным я себя не чувствовал, и, видимо, это надо было исправить.
Я глотнул бренди прямо из горлышка, прихватил с собой бутылку и уселся за барной стойкой. Наверное, будь я хотя бы чуточку более ответственным богом, мне стоило бы проверить личную почту на предмет провентилировать запросы верующих, но я рассудил, что кровавое воздаяние временно может и подождать. Месть — это блюдо, которое следует подавать холодным, так что пусть все немного поостынут.
