Экономка предоставила мне ночной набор для благородной девицы. Перестелила постель, принесла набор шампуней и каких-то гелей. Пока она суетилась вокруг меня — привезли столик с фруктами и каким-то напитком.
Все это я фиксировала краем сознания.
Одна я осталась только минут через сорок после того, как вошла в «свои» покои. И только когда за всеми закрылась двери и затихли шаги в коридоре, я бессильно опустилась на пол, съежилась, прижавшись лбом к коленкам и расплакалась. У меня здесь не было никого и ничего, ни дома, ни имени, ни знаний, ни профессии… я была чуждая этому миру и совершенно одна…
Тихие слезы сошли на нет ближе к полуночи. Закутавшись в одеяло, я сидела на подоконнике. Напиток, который был в графине, оказался кислым морсом. Не клюквенным, вкус мне был незнаком, зато помог прояснить мозги и неожиданным образом успокоиться.
«Все?» — поинтересовалась я сама у своего едва видного отражения в зеркале. — «Поплакала? Себя пожалела? Умница, а теперь вспоминай, что плакала ты последний раз, когда Димка так и не понял, что ты его любишь, и забывай об этом. Больше нет того мира. Магии у меня нет, так что домой вернуться я не смогу. А эльфы и орки… даже если у них и есть магия, после того, что мы с Даем откололи — то помогать они точно не станут. К тому же, там я умерла, а из мертвых не возвращаются. У меня есть новая жизнь, есть человек, который предоставил мне здесь кров и еду. Есть обещание помочь устроить свою жизнь. Так что как-нибудь все сложится, тем или иным способом. Так что, план минимум — проверить, умею ли я читать и писать на местном языке, или феномен „понимания“ распространился только на аудиальную составляющую языка. Затем осмотреться в мире и прочитать все, что есть по географии и истории, затем генеалогия, придворный этикет. Раз уж здесь королевство, и я вроде как придворная дама, то надо соответствовать. Затем, найти свое место в этой жизни и каким-то образом смириться с ним, и с собой тоже…»
Чувство спокойствия возникло откуда-то из груди. Закрыв глаза, я прислонилась щекой к стеклу, пообещав себе, что вот посижу так еще совсем немного и перейду в кровать.
Наверное, я немного задремала, а, может быть, мне только показалось, но тихий шорох мгновенно привел меня в чувство.
Я не сразу поняла, что увидела, а когда осознала — с трудом удержалась от крика. На меня смотрело что-то огромное, темное… Это была тень! Узловатая, словно вся состоящая из комков и узлов, с алыми глазами, эта тень гипнотизировала меня своим взглядом. А потом словно растаявшее мороженое, это нечто превратилось в лужу и пропало, словно его никогда и не было.
Прошел страх, словно меня никто и не пугал, зато желание сидеть на окне отпало начисто. Еще раз взглянув в сад, я отодвинула в сторону столик с фруктами и морсом, посмотрела на припыленную такую себя, потом на чистую кровать с белоснежным постельным. Тяжело вздохнула и, ругаясь на себя «чистюлю», отправилась в ванную. Отмываться. Сон мог и подождать.
О том, что за моим окном было что-то, я не забыла, но воспоминания притупились, приглушились. А утром, когда я выбралась из-под теплого одеяла, я уже была уверена, что это мне приснилось, вместе с миром вокруг.
Увы, мир был все тот же.
Над головой был балдахин, тепло-золотой, с персиковыми кисточками по краям. На полу — светлый ковер, пушистый и мягкий. В углу, около самого настоящего камина… и как я вчера его не заметила?! — журнальный столик и два глубоких кресла. В стороне дверь в ванную комнату и еще одна дверь, ведущая куда-то…
На каминной доске — ваза с цветами. Цветы незнакомые — пышные разноцветные «шарики» на мясистом зеленом стебле. Вчера их там кажется, не было.
Столик с моим вчерашним успокоительным морсом там же, где я его и оставила, около широкого подоконника, окно которого выходило в сад. Удержаться я не смогла. Взяв со столбика кровати пушистый теплый халат (кстати, вот зачем они тут такие широкие и фигурные, вместо вешалок!) я подошла к окну, шлепая по ковру босыми ногами.
Опершись лбом на стекло, застыла. Сейчас сад в теплых солнечных лучах казался спящим и умиротворенным. Покачивались ветви, где-то шумел ветерок, и слышалось журчанье ручья. А еще — ржание лошади!
Интересно, а мне можно будет? В психологии разделу конной терапии были посвящены несколько пар и даже семинар, после которого я, наверное, навсегда запомнила, что эти удивительные создания могут излечить человеческую душу.
Ладно, что у нас есть в комнате еще? Обои. Шелковые. Низ стен был оббит деревянными дощечками, уложенными елочкой. Видимо, чтобы не дуло. Шторы были двойные. Тюля, как у нас — здесь не было. Зато было что-то среднее между кружевом и газовой тканью. Рядом тяжелые бархатные шторы, более теплого оттенка, чем балдахин. А вот вышивка, когда я пригляделась, оказалась одна и та же — стилизованное изображение жар-птицы. Ну, или феникса того же, на европейский манер.
И в комнате нигде не было ни комода, ни шкафа. Не придумали что ли еще? Так, а теперь умыться и одеться.
Одеться. Да. Так?! А куда делась моя одежда?!
Одновременно с осознанием того факта, что мои брюки, рубашка и белье куда-то ушли своими ногами, я сделала еще пару выводов. Во-первых, мои покои изнутри не закрываются. Вообще, ни одна комната. Даже ванная.
Во-вторых, та самая таинственная дверь, которую я вчера не проверяла, ведет не в комнату, а в шкаф. Ну, в смысле — в гардеробную. Здесь же нашлась моя одежда, выстиранная и выглаженная, лежащая на полке в углу. Пара платьев, которые, кажется, кто-то успел перешить на мой размер. На полках у пола — две пары обуви. Мои кроссовки, в которых я сюда загремела, и не столько туфельки, сколько чешки на ленточках с рифленой безопасной подошвой.
К счастью, никаких корсетов, чего я подсознательно боялась, шнуровка спереди скорее декоративная, чем имеющая функциональное назначение.
Ткань у понравившегося мне платья была очень мягкая, а оно само — простое, домашнее, пожалуй, даже. Силуэт приталенный, юбка широкая, но не такая, чтобы я боялась во всех этих складках запутаться и упасть. И обувь была мне по ноге. Покрутившись вокруг зеркала, я поняла, что отражение в нём мне даже почти что нравится. Вот только как? Как они так точно угадали? Пока я спала, меня обмеряли? Или это во время вчерашней суеты вокруг меня кто-то успел на глаз мои размеры получить?
Интересно тут все-таки… и ничего не понятно. А, ладно.
Завтрак. Пока не поем, я не человек. Хотелось бы надеяться только, что здесь есть кофе! Пусть даже в зернах. Я согласна лично его сварить, только пусть бы он был.
И совсем, кстати, не потому, что я ценительница кофе. Просто кофе был как бы связью с тем, моим миром. На мгновение меня объяло глухой тоской. Захотелось завыть, со всей дури стукнуться в стенку, захотелось закричать. Но…
Холодная часть расщепленной личности напомнила, что мы теперь «леди», а им — не положено. И стиснув зубы, я вышла в коридор.
До столовой добралась безо всякого труда, лакеи, убирающиеся в коридорах, при моем появлении низко кланялись и указывали дорогу. Если я бы выразила на то своё желание, то меня и сопроводили бы. Но вот как раз провожатые мне были не нужны. По коридорам я двигалась медленно, то и дело застывая около стен. А точнее того, что было на них.
Дайре оказался фанатом холодного оружия, и коридоры его особняка были превращены в выставочные стенды. Я лично мало понимала, чем клеймор отличается от фламберга, или кортик от стилета. Но все же отличить алебарду от нагинаты и боевого топора я была в состоянии.
Сабли, мечи, палаши, кистени, шпаги, шашки, ножи, кинжалы, булавы, звёздочки, дротики — здесь было столько оружия, сколько я не видела за всю свою жизнь даже на картинках. Перед некоторыми особо выдающимися экземплярами я застывала на несколько минут, пытаясь зачастую понять, для кого они создавались!
В нишах стояли доспехи. И если в оружии я иногда умудрялась узнавать некоторые… экземпляры — а что вы хотите при наличии брата?! То вот в доспехах я плавала. Некоторые доспехи стояли тематическими группами — друг напротив друга. Например, в коридоре, по которому я шла — у всех доспехов на том уровне, где у людей предплечье, были повязаны алые ленты, со странной текстурой, вроде змеиной чешуи. А в коридоре, которые примыкал слева, на всех шлемах были белоснежные плюмажи.
Кое-где, мне на радость, доспехи чередовались с женскими фигурами. Прекрасные леди в пышных платьях (корсет, о ужас, корсет!!!), монахини, какие-то раздетые дамы в юбочках из листвы. При этом если фигуры были бесподобно проработаны, то вот лица были или полностью белыми, или, как у дам в бальных платьях, частично прорисованы, частично скрыты масками.
А вот картин я не нашла. Вообще ни одной. Там где на стенах было пустое место, не допускающее использование острых режущих предметов, там были гобелены, изображающие в основном батальные сцены.
