– Вот эту, пожалуй, оставлю, – отозвалась я, тыкая пальцем в «Инструкцию», пока Дамиан поднимался с кровати.
– Вот эту я тебе как раз не отдам, – отрезал он, подхватывая книгу прежде, чем я сообразила, что за трофей надо бороться. – Такое чтение не для маленьких девочек.
Я обиженно засопела, глядя ему в спину. Лучше бы «Целомудрие для чайников» взял почитать! Авось что-то бы умное для себя вынес…
На следующее утро я действительно пошла в библиотеку и выбрала для себя несколько книг. Пару романов, томик баллад и учебник риторики. Последнее – не знаю зачем; просто попался на глаза и стало любопытно.
А между тем дел прибавилось и помимо чтения. По моей просьбе ко мне прислали портниху: я решила, коли уж на мне не экономят, не покупать готовую одежду, а вместо этого сшить себе несколько платьев. На снятие мерок и обсуждение фасонов и тканей ушло прилично времени. Меня так и подмывало сделать абсолютно все платья длинными, в пол, вопреки зазубренным в пансионе правилам. Я все же поборола соблазн, рассудив, что это будет слишком однообразно. Однако в конечном счете абсолютно все заказанные платья расходились с религиозным каноном хотя бы в одной детали. Если длина юбки была допустимой, значит, платье обладало излишне глубоким декольте, либо было непозволительно приталенным.
Оставшись одна, я долго стояла перед зеркалом, рассматривая свои волосы. Носить хвостик мне до смерти надоело. Но альтернатива – распущенные волосы – тоже не слишком нравилась. Смотрелись они уж очень невзрачно, чтобы не сказать убого. Длина – ни туда и ни сюда, лежат плохо, концы секутся. На свадебную церемонию горничные как-то уложили их своими силами, а потом прическа и вовсе спряталась под фатой. Но сейчас хотелось чего-нибудь более постоянного.
– Скажи, Мэгги, а есть поблизости хорошие мастера стрижки?
Мой вопрос был адресован камеристке, робкой молодой девушке, которая теперь помогала мне в замке и сопровождала на выездах. Одним из моих первых требований после того, как я поняла, что имею право таковые выдвигать, было убрать с этой должности Ивонну. Пускай, как и прежде, занимается ключами, а я предпочту другую компанию. Не могу сказать, за что именно я невзлюбила старуху – просто ли за непривлекательную внешность или, к примеру, за то, что она наябедничала Дамиану о моем разговоре со жрецом. В первом случае я, конечно, была неправа, во втором – тоже, поскольку любая другая служанка на ее месте наверняка поступила бы так же, в том числе и Мэгги. Но мне было все равно. Я хотела сменить служанку – и я ее сменила. Дамиан не возражал.
– Да, миледи, есть, – охотно ответила девушка. – Есть очень хорошая мастерица, Ада Броклен, она живет в городе. У нее стригутся самые модные дамы, даже две баронессы.
Отлично. Так я и думала: служанки непременно будут знать о таких вещах.
– Можешь распорядиться, чтобы ее ко мне пригласили?
Никак не привыкну отдавать приказы. Все больше прошу либо, как сейчас, задаю наводящие вопросы. Впрочем, при известной степени твердости, не позволяющей слугам вконец распуститься, такая манера поведения вполне допустима. В каком-то смысле даже предпочтительна. Мама, во всяком случае, вела себя именно так, и никаких проблем в этой связи никогда не возникало. Хотя, конечно, она была не дворянкой…
– Хорошо, госпожа.
Ада Броклен оказалась симпатичной, бойкой и разговорчивой девушкой. Ей было двадцати четыре года, хотя из-за макияжа она казалась старше. Как она вскоре мне объяснила, это оттого, что многие клиентки не доверяют слишком молоденьким специалисткам. Мы с Адой сразу поладили и быстро разговорились.
– Я уже восемь лет в профессии, – рассказывала она, извлекая из бежевой кожаной сумки свои инструменты и раскладывая их на столе. Я испытала чувство облегчения, не заметив среди них ничего похожего на те грубые ножницы, которыми нас стригли в пансионе. – Моя мать была портнихой, а отец служил в гарнизоне, здесь, в замке. Ну вот, сперва я помогала маме, ездила вместе с ней к заказчицам и вот потихоньку начала делать прически. А когда родители умерли, пришлось зарабатывать себе на жизнь. Сначала было тяжело. Работала целыми днями и все равно нуждалась. Нет, совсем уж я не голодала, но без мяса приходилось обходиться, и платье было всего одно, а ведь с такой работой необходимо выглядеть как следует. А сейчас совсем другое дело. Репутация быстро отражается на заработке, а с репутацией у меня все в порядке.
Я слушала с искренним интересом. Любопытно было больше узнать о жизни, принципиально отличавшейся от моей собственной. И хотя самой мне никогда не приходилось ни голодать, ни бороться за выживание, кое в чем я Аде все-таки завидовала. У нее была возможность строить свою судьбу в соответствии с собственными талантами и принимать свои решения. У меня такой возможности до сих пор не было, хоть я и получила взамен столь немаловажные вещи, как сытость, комфорт (в пансионе – относительный) и материальные блага.
– Ну как, начнем работать? – деловито спросила Ада.
Я согласно кивнула и только тут по-настоящему обратила внимание на резкие звуки, уже давно проникавшие в комнату через открытое окно. Сейчас я наконец сообразила, что эти звуки очень похожи на… лязг оружия?!
Сорвавшись с места, я стрелой метнулась к окну. Из моих покоев открывался вид на внутренний двор. Под окном яростно дрались на мечах два человека. В одном из них я сразу же с содроганием сердца узнала Дамиана, второй казался смутно знакомым, но я сразу не могла вспомнить, где и когда его видела. Страсти во дворе кипели нешуточные, клинки сталкивались все чаще и чаще. Виконт медленно, на верно теснил своего противника к стене. Еще несколько ударов – и острие его клинка коснулось груди второго мужчины. Однако вместо того, чтобы воспользоваться ситуацией, Дамиан сразу же опустил меч, и оба противника вернулись в центр двора. Я облегченно выдохнула. Сразу же припомнила, где я видела второго. На свадьбе, конечно. Имя всплывать в памяти отказывалось, но он был мне представлен как мастер фехтования высшего класса, это я помнила точно. Передохнув не более десяти секунд, они начали бой по новой.
– Впечатляет, – хмыкнула стоявшая чуть позади меня и тоже выглядывавшая в окно Ада.
– Вообще-то обычно тренировки проходят в специальном зале, – извиняющимся тоном пояснила я. Отчего-то мне было неловко перед посторонней, что ей пришлось наблюдать такое зрелище. – Не знаю, что на них сегодня нашло.
– Да что нашло, погода хорошая, вот и решили совместить приятное с полезным, – пожала плечами девушка. – А он, однако, красавец, – одобрительно добавила она, следя глазами за развивающимся внизу действом.
– Кто, шатен? – спросила я, переводя взгляд на фехтовальщиков.
– Да нет! – фыркнула Ада. – Ваш муж, конечно.
Я с сомнением на нее покосилась. И эта туда же. Что они с доктором, сговорились, что ли? Нет, ну Дамиан ничего так вообще. Но чтобы прямо уж красавец? А с другой стороны, что я в мужчинах понимаю, тем более в мужчинах его возраста?
Дамиан между тем наступал на своего противника с удивившей меня яростью. Нет, видеть ярость в его глазах мне доводилось, но он никогда не позволял ей выплескиваться наружу так, как сейчас. Если виконт таким образом выпускал пар, значит, ему было что выпускать… На этот раз он поплатился за свою горячность: противник очень быстро приставил острие меча к его горлу. Они возвратились на исходные позиции и возобновили схватку.
– Стрижка немного необычная, – продолжала Ада, склонив голову набок и окидывая Дамиана профессиональным взглядом. – Но длина хорошая, хотя и нестандартная.
– Может, он просто давно не стригся, – пожала плечами я.
– Э нет, – с усмешкой покачала головой Ада. – Волосы ухоженные, это даже отсюда видно. И лицо, кстати сказать, свежевыбрито, да и вообще видно, что человек за собой следит. У меня глаз наметанный.
Я снова пожала плечами. Лично мне было совершенно непонятно, что там можно разглядеть на предмет ухоженности в мужчине, яростно размахивающем мечом, с растрепавшимися волосами и в мокрой от пота рубашке, липнущей к телу. И еще мне отчего-то хотелось остаться у окна и понаблюдать за ними подольше и в то же время хотелось поскорее вернуться к столу и заняться стрижкой, чтобы за ними больше не могла наблюдать Ада.
Тренировка прекратилась, тем самым положив конец моим внутренним метаниям. Мужчины обменялись последними ударами и разошлись, но на сей раз не стали возвращаться в центр двора. Дамиан стянул с себя рубашку, промокнул лицо, а потом вытер ею шею и грудь. Затем перекинул рубашку слуге, принял у него свежую и принялся натягивать ее через голову.
– Говорю же, хорош, – констатировала Ада, возвращаясь вглубь комнаты.
Я тоже отошла от окна.
– Приступим к стрижке? – спросила мастерица.
– Да, пора, – согласилась я.
