Тренировка прекратилась, тем самым положив конец моим внутренним метаниям. Мужчины обменялись последними ударами и разошлись, но на сей раз не стали возвращаться в центр двора. Дамиан стянул с себя рубашку, промокнул лицо, а потом вытер ею шею и грудь. Затем перекинул рубашку слуге, принял у него свежую и принялся натягивать ее через голову.
– Говорю же, хорош, – констатировала Ада, возвращаясь вглубь комнаты.
Я тоже отошла от окна.
– Приступим к стрижке? – спросила мастерица.
– Да, пора, – согласилась я.
Я села перед зеркалом на стул с низкой спинкой. Ада встала у меня за спиной и запустила руки в мои волосы.
– Что будем делать? – осведомилась она.
– Все что угодно, только чтобы убрать вот ЭТО, – отозвалась я, в очередной раз взирая на то убожество, что росло сейчас у меня на голове.
Ада, усмехнувшись, пропустила мои волосы между пальцами и снова их подхватила.
– У вас хороший цвет, да и структура волос неплохая, вот только… Это, конечно, не мое дело, но кто довел их до такого состояния?
Я лишь выразительно махнула рукой. Кто… Откуда мне знать? Какая-то девица с большими ржавыми ножницами.
– Так… – Ада взъерошила мои волосы, глядя при этом не на них, а на их отражение в зеркале. – Могу предложить короткую стрижку. Это сейчас модно и вам пойдет. Но требует определенной смелости. Многие отказываются. Как-никак нетрадиционно, к тому же состричь быстро, а отращивать долго. Так что подумайте.
Я еще раз посмотрелась в зеркало. На мой взгляд, изменение нынешнего плачевного положения вещей не требовало особенной смелости. Короткая стрижка для женщины – это, конечно, очень неправильно. Припомнилось, как рьяно учительница Ариадна критиковала дам, делавших такой выбор. Для женщины недопустимо носить мужскую одежду, мужские украшения, мужское оружие и мужские прически…
Воспоминание пришлось как нельзя более кстати. Решение было принято.
– Стрижем, – постановила я.
Ада, которой моя решимость явно пришлась по вкусу, озорно прищелкнула ножницами.
Результат мне чрезвычайно понравился, хоть и было чуть страшновато смотреть в зеркало и видеть там совершенно непривычное лицо. Стрижка получилась короткая и объемная, лоб слегка прикрывала челка; подстриженные волосы приобрели куда более здоровый вид и даже немного блестели, будто в них только что вдохнули вторую жизнь.
Ада тоже осталась весьма довольна проделанной работой и, уходя, сказала, что это именно то, что мне нужно. Я верила. Правда, была не вполне убеждена в том, что эту точку зрения поддержат остальные. И что новую стрижку не раскритикует Дамиан. А впрочем, не все ли равно? Я ведь достаточно свободна по нашему уговору, чтобы распоряжаться подобными вещами по своему усмотрению.
А вечером я принялась в очередной раз тренироваться с дротиками. Освещение было скудное – именно поэтому обычно я упражнялась в дневное время, – но сегодня мне захотелось попробовать именно так. Усложнить задачу и посмотреть, что получится.
Получалось неплохо. Хотя я уже так привыкла метать дротики в одну и ту же комнатную мишень, что, пожалуй, попадала бы в нее и с закрытыми глазами. Мне вскоре стало скучновато, и я усложнила задачу, перевесив мишень на новое место.
Первый дротик попал в самый центр внутреннего круга, и я как раз прицеливалась, собираясь метнуть второй, когда дверь у меня за спиной открылась, пропуская в комнату Дамиана. Я заигралась и совсем забыла, который час, таким образом позволив ему себя застукать. Впрочем, ну и что с того? Я ведь имею право покупать себе что захочу. А даже если такое времяпрепровождение не слишком подобающе для виконтессы, так я ведь и не занимаюсь этим у всех на виду.
Дверь закрылась, и Дамиан остался внутри; я чувствовала спиной его взгляд. Однако вмешиваться и отрывать меня от метания он не спешил, поэтому я попросту продолжила свое занятие как ни в чем не бывало. Из остававшихся четырех дротиков три попали в цель, а вот один ударился о самый край мишени и упал на пол.
Лишь после того как у меня в руках не осталось коротких стрел, Дамиан, ни слова не говоря, прошел к мишени, извлек из нее четыре дротика, поднял с пола пятый и вернулся к тому месту, где стояла я. Я, хмыкнув, отступила на шаг назад и сложила руки на груди.
Первый дротик он метнул, почти не целясь. Наконечник столкнулся с мишенью в верхней ее части, в пределах большого круга, но вне границы малого, и, отскочив, упал на пол. Дамиан поморщился. Во второй раз он целился тщательнее и даже прищурился, прикидывая расстояние и учитывая недостаток освещения. На этот раз дротик прочно застрял в дереве как раз на линии, очерчивавшей малый круг. Остальные три стрелы были брошены быстро и попали в яблочко.
Настала моя очередь собрать дротики и совершить броски. Хороших попаданий опять было четыре из пяти. Я поджала губы: в отсутствие Дамиана у меня нередко получалось лучше. Он же на этот раз попал в яблочко пять раз из пяти.
– Откуда у тебя такие игрушки?
Видимо, теперь, оставшись удовлетворенным собственным результатом, он готов был поговорить.
– Купила на ярмарке, – ответила я, не без вызова в голосе.
– Давно?
– Порядочно.
– Тогда почему я до сих пор ее не видел?
– А я ее хорошо прятала, – призналась я.
– От кого? – опешил Дамиан.
По-видимому, представил, как кто-то из слуг с воплем: «Хочу, хочу!» – пытался отобрать у меня любимую игрушку.
– Ото всех, – искренне ответила я.
– А… зачем?
Я передернула плечами. Сказать по правде, сейчас мне это и самой казалось ребячеством.
– Откуда мне было знать, вписываются ли дротики в «правила поведения в этом доме»?
Ясное дело, я попыталась в очередной раз вызвать в своем муже чувство вины, но на этот раз так легко с ним этот номер не прошел.
– Может, если бы ты не прятала так тщательно все, что выдавало в тебе характер, у нас получился бы разговор значительно раньше, – заметил он, извлекая из мишени застрявшие в ней дротики и опуская их на стол. – Кстати, а кто научил тебя их метать? Неужели в пансионе постарались?
– Нет, в пансионе такие развлечения не поощрялись. – Я существенно смягчила формулировку. Развлечения скорее запрещались, притом строжайше. – У меня есть один дальний родственник, он и научил. Давным-давно, еще до пансиона. – Есть? Или был? Кто знает, что с ним сталось? У меня даже адреса его нет. – Ну а в пансионе, конечно, все подзабылось, пришлось потом заново вспоминать.
Следующий вопрос Дамиана застал меня врасплох.
– Тебе там было хорошо?
Его тон, прежде полушутливый, стал предельно серьезным. Посерьезнел и взгляд. Он слегка прищурился, будто уже искал ответ, вчитываясь в мои мысли.
– С чего ты взял?! – воскликнула я.
– Я спрашиваю.
Ответ казался мне настолько очевидным, что я все-таки засомневалась в его серьезности. С таким же успехом можно спросить узника, хорошо ли ему было в тюрьме.
– Это место не для того существует, чтобы там было хорошо, – хмуро ответила я. – У таких заведений совсем другие цели.
– Но ты ведь была одной из лучших, – напомнил Дамиан. – Лучшими не становятся там, где не нравится.
Последние слова заставили меня задуматься: так ли это на самом деле? Определенная логика тут была. Но, так или иначе, это не мой случай.
– Вовсе я не была одной из лучших, – отмахнулась я, поморщившись.
Дамиан взглядом указал мне на кресло; я села, он последовал моему примеру и приготовился слушать.
– Они просто решили напоследок сделать для меня благое дело, – продолжила объяснять я. – Уж не знаю, с какой стати. Поэтому и отписали будущему мужу… ну тебе виднее, что они там отписали. Удружили, называется.
– Ну если бы они относились к тебе очень плохо, вряд ли стали бы оказывать такую услугу, – заметил он.
– А они и не относились особенно плохо, – не стала спорить я. – Даже по-своему хорошо. Меня очень редко наказывали. А поощряли неоднократно. Но это не потому, что мне что-то нравилось. Просто мне хорошо дается учеба, любая, даже если тема мне неинтересна. А кроме того, я очень лицемерна. Да-да, – настойчиво повторила я в ответ на его язвительную усмешку. – Ты сам сказал, что я быстро учусь. Я научилась не спорить, не задавать неправильных вопросов, выглядеть серьезной, когда хочется рассмеяться в лицо, обращаться почтительно к тем, кто не внушает ничего, кроме отвращения. Думаю, меня действительно считали весьма правильной и благочестивой, несмотря на глаза.
– На какие глаза? – не понял Дамиан.
– На зеленые, – улыбнулась я.
– А что не так с зелеными глазами?
Он по-прежнему не понимал.
– Зеленые глаза – это от демонов, – терпеливо пояснила я. – Очень нехороший признак, свидетельствует о греховной сущности.
– Что за бред?
Он смотрел на меня недоверчиво, так, словно я сама это только что выдумала. Ага, ты еще про грудь не слышал… Впрочем, и не услышишь.
