– Можно подумать, нынешние времена лучше, – заметил Камрин и спросил, нервно вертя в руках нож: – И что этот корабль, нашли?
– А ничего, не нашли! Правда, смотри какая штука, как наши в спецотделе рассуждали. Если считать, что дневники – правда, то, значит, корабль где-то не далеко. Ведь не мог же пульт дистанционки действовать на неограниченном расстоянии, логично? Разумно было бы представить, что инопланетянин поднял свой корабль на орбиту над Землей. Но в космос уже сто пятьдесят лет летают, и на орбите ничего такого нет. Значит, скорее всего, корабль на Луне – ее еще не всю обшарили. Кроме того, в дневнике японки упоминается, что корабль мог становиться невидимым, значит, так просто его не найти.
Камрин глубоко вздохнул:
– И что, этот инопланетянин был похож на землян? – спросил он с уже плохо скрываемым волнением.
– Да один в один! – воскликнул Афиноген. – Если верить японке, конечно. Высокий, красивый, европеоидного типа.
– Интересно, – Камрин подался вперед, ловя взгляд Афиногена, – и когда это было? Когда японка дневник свой писала? В какие годы?
– Когда писала – не знаю, а если про встречу с инопланетянином говорить, то описывает она тысяча восемьсот девятый год.
– Через пять лет, как мы сюда с Ангелой попали… – поговорил под нос Камрин.
Афиноген не расслышал и переспросил:
– Ты чего там бормочешь? Ты попал? Куда?.. Да этот инопланетянин, если и был, то давно уж умер…
– Это я так… – отмахнулся Камрин. – Умер… Мог и не умереть, я-то живу…
Мужчина уставился на Камрина:
– Парень, ты не больной? То-то я смотрю, чудной ты какой-то. Ты что хочешь этим сказать?..
– Да ничего я не хочу сказать! – отмахнулся Камрин. – Скажи лучше, тебя – что, из-за этого старинного дневника в тюрягу упрятали?
– Фактически, да. Я его обнародовал, журналистам сдал. Ясное дело, они из этого балаган устроили, но меня все равно – упекли.
– А зачем сдал-то?
Афиноген усмехнулся:
– Смотри, какая штука. Используя эти данные, стали бы искать корабль на Луне. Но наше продажное правительство, довело страну уже до того, что вся космическая индустрия у нас развалена окончательно, а ведь когда-то первыми в космосе были! За подобными вещами сильно охотятся китайцы – они же все еще сильны, несмотря на то, что развалились, фактически на два государства. Кроме того, сейчас за таким же фактами охотится и Всемирный Халифат – они реальная сила, они уже всю Европу подчинили. Я не был уверен, что продажные чины из нашего ведомства не сдадут эту наводку, скажем, тем же людям халифа Мохаммеда.
– И что ты сделал?
– Да передал сведения американским журналистам и журналистам из Латиноамериканского Союза. Мне устроили подставу за хищение государственных средств, уволили и завели уголовное дело. Пришлось бежать. Собственно, меня не сильно искали – достаточно было дискредитировать, и меня, и саму идею. Вот так.
– Понятно, – сказал Камрин, и видно было, что его занимает другая мысль. – Но вот ты сказал, что эта японка описывала инопланетянина, и что она вроде как в него влюбилась. А там не было его имени? Не помнишь?
– Да было, было… Сейчас, кажется… – Афиноген чуть скривился, вспоминая, и вдруг, заметив состояние Камрина, хохотнул: – Э, да что с тобой?! Ты чего так напрягся-то? Уж не ты ли был этот инопланетянин? – пошутил он.
– Я задал вопрос первым! – суровым голосом ответил Камрин, и стал сдвигать на столе грязные миски. – Так ты помнишь, как она его называла?
– Ладно-ладно, спокойно! Что-то вроде Тангер или Тагнер, как-то так…
Камрина словно кипятком ошпарило, он вскочил, роняя посуду со стола.
– Как?!?!?!
– Что с тобой?
– Повтори, как ты сказал, – Камрин схватил Афиногена за грудки; его губы дрожали. – Ты сказал – Тагнер?!
– Да, да, как-то так, вроде. Да отпусти меня… – Афиноген высвободился и ухмыльнулся, отодвигаясь в сторону. – Хорошенькое дельце… Конечно, неувязочка – не мог ты жить в то время, но у меня нюх на такие штучки: ты явно как-то связан с этим, вон так ручонками замахал! Дружище, давай, колись. Я-то ведь тебе про себя все рассказал. Тем более я как бы вне закона, так что вреда тебе не причиню. А, может, и помогу. Поделись, а? На душе легче станет!
Камрин медленно пустился на чурбан, на котором сидел.
– Господи, Тагнер… – повторил он, глядя куда-то мимо Афиногена. – Но как он попал сюда? А, может, и Ангела все-таки жива, и они ищут меня!…
Он налил вина и залпом выпил, а затем пристально посмотрел на нового приятеля:
– Рассказать, говоришь?.. Ладно, дело тут такое – это мои друзья. С нами случилась беда много веков назад… – Он успокоился, как мог, и рассказал Афиногену о том, что случилось с ними.
Тот слушал Камрина с вытаращенными глазами и отвисшей челюстью.
– Вот это да! – сказал он, когда христосец закончил рассказ. – Если бы я не занимался поисками материалов в этой области, я бы решил, что ты, парень, либо спятил, либо ты – очередной любитель создать дешевую сенсацию. Значит, это ты тот «безумный ангел», упоминания о котором встречались иногда в старинных источниках, вот оно что… За твою голову дали бы большие деньги, особенно с учетом того, что ты такой долгожитель. За одно это за тобой бы начали охоту – чтобы выбить секрет долголетия.
Камрин покачал головой:
– Меня можно было бы пытать до смерти на эту тему – я не знаю этого секрета. Его знаю фериняне – аппарат для такой обработки человека был на борту корабля Ангелы, а корабль погиб вместе с нею. Я сам не знаю об этой технологии ни-че-го! Я даже не знаю, сколько мне отпущено. Ангела говорила, что фериняне живут до трехсот-четыресот лет… А, может, это не действие их аппарата, а какое-то Божье наказание?.. В общем, я ничего рассказать не смогу, даже если сильно захочу.
– Ну, тогда тебя бы просто забрали, как подопытного кролика. Это ж такие перспективы!..
– Заработать на мне решил? – глаза Камрина стали суровыми.
Афиноген махнул рукой:
– Мне-то с этого что? Сдам тебя – а меня уж точно в расход, как лишнего свидетеля. А даже если бы они, – он ткнул пальцем вверх, имея в виду, очевидно власти и подконтрольных им ученых, – и нашли бы в тебе что-то, что дало бы им возможность повторить такую технологию долголетия, то простому народу они бы хрен чего дали. Все бы оставили для олигархов, с которых можно деньги за это получать. Так что – пошли он в туда!
Камрин усмехнулся, но промолчал.
– Но как тебе удалось до сих пор остаться на свободе? Если тебе помогали друзья, то, считай, что у тебя появился еще один. Я читал данные по твоим проповедям, хотя ты давно уже не показывался, так сказать, широким массам.
– Спасибо за понимание… Да, я давно сижу тут, в глуши, но, похоже, время приходит. Всемирный Халифат, к сожалению, благодаря попустительству Европы и Америки в свое время, стал большой силой. Европа уже под ним, Китай в упадке, Америка, как и века тому назад, рассчитывает отсидеться за океаном. Да и у них там тоже нет единства. Россия становится все слабее. Халиф Мохаммад объявил себя вторым Пророком и призывает поднять знамя ислама над всей планетой. Но любая религия, которая призывает утвердить себя силой – аморальна…
Камрин встал, глядя на Солнце, опускающееся за лесистый горизонт. Ветерок развевал его длинные волосы, а закатные блики сверкали в глазах.
– Главное, чтобы люди, наконец, поняли, что нельзя Иисуса предавать дважды. Спасение только через Него, единого Отца нашего. А тропинку к Нему знает только Иисус. Иисус хотел оставить после себя любовь, и дико, чтобы народ убивал друг друга за нее. Есть заповедь – любить ближнего, и тогда будет мир на земле. Иисус хотел, чтобы эти слова дошли до разума каждого. В этом и есть спасение человечества и всей планеты. И пока эти простые слова не дойдут до человека, между людьми всегда будет непонимание. И это всегда приводит к войне. Любовь – это есть жизнь, это есть Бог. Любя нас всех, всех людей Вселенной, Иисус отдал свою жизнь на этой планете. Я достаточно изучил историю Земли, пока жил здесь. И поверь мне, друг, придет время, все живые и мертвые пройдут через руки Иисуса Христа. И тогда каждый человек спросит себя: чем был занят мой разум, что я не уразумел? Куда смотрели мои глаза, что я не смог отличить свет от тьмы? Почему не разбудил свою спящую душу и не послушал разум?..
Афиноген, слушая это, сначала усмехался, а затем вдруг улыбка сошла с его лица.
– А ведь, действительно, – тихо сказал он, – почему?..
Шел 2101 год, 22-й век от Рождества Христова. Планета, созданная Богом, по-прежнему не изменяла законов природы и вращалась на своей орбите. Изменился только мир, созданный людьми, и проблемы, которые вставали перед всем человечеством и каждым человеком в отдельности, лишь множились.
Люди лечили старые болезни, но вместо них все чаще возникали новые, борьба с которыми отнимала много сил, а поскольку все более дорогое лечение становилось доступно только богатым, то в основном погибали бедные. И хотя человечество плодилось, умирало все больше и больше людей.
