– Справлюсь, – откликнулся изрядно побледневший блондин.
Тут стало не по себе уже мне.
– Что здесь происходит? – поднялась я, оглядываясь. Ни тучки на горизонте, сплошное зеленовато-голубое стекло, такое яркое, что глаза болят. И воздух свежий, ни следа предгрозовой затхлости. – Бури тут настолько опасны?
– Не бури, – откликнулась Лиора немного охрипшим голосом. – Гроза. Увидишь, Трикси. Это эхо катастрофы. Лагон защищен, но если встретиться с грозой на открытом склоне… Тейт, а там точно есть убежище?
– Сделаем, – коротко ответил рыжий. – Игамина, старайся ближе к середине править, ладно?
Больше указаний не понадобилось.
Маронг быстро согнал нас всех на летучую платформу, сделал что-то вроде защитного «лобового стекла» – и рванул с места так, что я едва не упала. Спасибо Тейт удержал. Судя по проносящимся под ногами склонам, скорость приближалась к шестидесяти километрам в час – солидно. При побеге из лагеря сфера летела втрое быстрее, но и последствия оказались слишком тяжелые. Вряд ли Маронгу захочется второй раз за несколько дней вырубаться от истощения.
Заметив, как я нервно дергаюсь при взгляде вниз, на прозрачную пластину под ногами, Маронг что-то сделал, и она потемнела, а по периметру выросли бортики. Но скорость немного упала, поэтому до долины мы добрались примерно за двадцать пять минут вместо обещанных двадцати, как не преминул заметить Тейт.
– Снижайся, заботливый наш, – хмыкнул он насмешливо и ткнул пальцем в фиолетовые заросли. – Вон туда. Только сразу не садись, я спрыгну и проверю, безопасно ли внизу.
Платформа, облагороженная бортиками, послушно зависла над пышными кустами. Рыжий легко перемахнул через край, скрылся среди продолговатых листьев и хлестких ветвей, пошуршал немного – и крикнул:
– Давайте сюда!
То, что я сверху приняла за кустарник, оказалось деревом с очень толстым, но коротким стволом и множеством ветвистых побегов. Оно хищно приподнималось над землей на корнях, как паук – на растопыренных лапах. Вот там-то и сидел Тейт, по уши перемазанный в грязи и довольный.
– Ты копай нору, – ткнул он пальцем в Маронга. – Глубиной в пару моих ростов, и чтоб все внутри разместились. Вверх выведешь что-то типа трубы, прямо под дерево, чтоб вода не затекала. Ты стенки утрамбуй, чтоб не сыпались, – приказал он Лиоре. – Я пока раздобуду еды и воды, потому что больше никто не умеет.
Я, признаться, немного растерялась.
– А мне что делать?
Рыжий коварно сощурился:
– А ты залезай на дерево и смотри, как подступает гроза. Оро-Ич тебе ведь велел набираться впечатлений? Ну и набирайся.
В переводе на человеческий это значило: «Украшай собой пейзаж, раз не умеешь делать ничего полезного». Немного обидно, бьет по самооценке… зато экономит силы. Поэтому, послушавшись совета, я взобралась на дерево, немного раздвинула ветви и приготовилась наблюдать. Сначала ничего не происходило. Ветер стих, но и сама долина располагалась как бы в чаше, естественным образом гася потоки воздуха. Но затем я заметила, что горы стали выше. Присмотрелась…
Ох шрах!
Таких черных туч видеть мне еще не приходилось. С полминуты они незаметно наплывали над кромкой гор, словно поверх силуэта, прорисованного маслом, плеснули густую-густую тушь. Нечто, лишь слегка отличающееся по оттенку от скал, медленно растекалось по яркому зеленовато-голубому небу. Край недолго оставался ровным. Сперва появились вытянутые язычки. Некоторые из них закручивались в спирали, другие размазывались кляксами. А потом вся эта чернильная масса вдруг вспучилась, точно изнутри взорвалось что-то, и стала заволакивать пространство с такой скоростью, что во рту у меня пересохло.
Свет померк – и почти сразу вспыхнул вдруг необыкновенно ярко. Все пространство от горной гряды и края тучи загорелось молниями, серебристыми и зеленоватыми. Это продолжалось несколько секунд, а затем инфернальный фейерверк угас. Тучи по контрасту казались теперь матово-черными. С учащающимся пульсом я наблюдала, как все меньше становится прозрачно-голубая полоса неба, и машинально отсчитывала про себя секунды.
Шестьдесят семь, шестьдесят восемь, шестьдесят девять…
Громыхнуло со всех сторон разом, чудовищный звук – как череда взрывов над самым ухом. Верхушки деревьев зашевелились, сначала вдали, потом ближе, ближе – и в грудь ударило тугим воздушным кулаком.
С дерева я буквально свалилась, обламывая гибкие побеги, и не узнала место, где мы приземлились. По обе стороны от ствола выросли груды земли. За какие-то минуты Маронг успел вырыть пятиметровый туннель, ведущий в небольшую пещеру, где легко можно было разместиться вчетвером. По центру свода была пробита дыра, выходящая аккурат под переплетение корней. Небо снова засверкало, и я, не отдавая себе отчета, забилась в подземный ход и по устилающим его вьюнам доползла до пещеры.
Лиора и Маронг уже сидели там, в разных краях, совершенно одинаково обхватывая колени руками.
– Посмотрела? – сочувственно улыбнулась блондинка. – Извини, что не предупредила. Но такое правда лучше один раз увидеть.
Я кивнула, но на ошибку с жестом согласия никто даже внимания не обратил. Воцарилось неуютное, колючее молчание. Затем снова громыхнуло, но под землей звук не так сильно пугал.
И где там Тейта носит? Он ведь не попадет в эту кошмарную грозу?
– Быстро у вас получилось вырыть убежище, – проговорила я, только чтобы как-то забить мучительную тишину до следующего залпа.
– Летать, рыть землю и делать лодку – первое, чему учат, когда иллюзии обретают прочность, – кисло откликнулся Маронг. Он явно не был настроен читать лекции. – Это основы выживания. Иначе однажды попадешь под такую грозу…
Фраза так и повисла в воздухе, незаконченная.
– Кстати, – ухватилась я за возможность. – Давно хочу узнать кое-что. Мы с Тейтом недавно говорили о том, что мир вокруг слишком агрессивный. Мох этот голубой, огненные реки, айры… И вот еще. Лиора, ты сказала, что гроза – это эхо катастрофы. Я правильно понимаю, что все перечисленное – явления одного порядка? И происхождение у них не слишком естественное?
Блондинка глянула поверх собственных коленок.
– Раньше ты историей не интересовалась.
Загрохотало опять, сильнее прежнего. Я переждала оглушительную канонаду и продолжила:
– Чтобы интересоваться, нужно иметь отправную точку. Нельзя же прийти и спросить: а расскажите мне свою историю вкратце, самые важные даты. А еще – основы местной политики, экономики и этикета. Представь, что ты почувствуешь, если тебя об этом попросят.
– Айе, твоя правда, – вынужденно согласилась Лиора. – Насчет грозы и гаюса… Тут никакого секрета, в общем. Хотя и достоверных сведений мало. Когда-то мир был совсем иным. До сих пор на побережье и на островах глубоко под землей находят остатки огромных странных машин. И городов – размером с целый остров. И еще хроники говорят, что там, где сейчас дикие горы, раньше были спокойные плодородные земли. Мир дробился на множество городов-государств. Маги правили обычными людьми и воевали между собой. И однажды довоевались до того, что получились горы и все, что к ним прилагается. – Громыхнуло. Она сгорбилась, пережидая, пока звук стихнет. – Сила у всех разная. Кто-то виртуозно создавал айров, причем если стаю не уничтожить целиком, то со временем она восстановится ровно до прежней численности. Другие воплощали из ничто смертельные ловушки, вроде огненной реки или грозы. Мастера тварей и созидающие совершенство… О, они во все времена были самыми страшными противниками. Гаюс и нассова трава – еще не худшие их изобретения. – Лиора посмотрела на меня в упор и спросила вдруг: – Трикси, слышала ли ты о болезнях, которые передаются через взгляд?
Я дернулась и только усилием воли заставила себя удержаться и не отвернуться.
– Нет.
– До той войны о них тоже не слышали, – усмехнулась Лиора недобро. Ее слегка раскосые глаза сейчас как никогда напоминали о мастере Оро-Иче. – Война изменила сам облик мира. Меньший из континентов утонул в океане. Другой почти целиком выкосили болезни, и до сих пор никто не отваживается исследовать его. Нам повезло, можно сказать. Маги здесь были более разумны, пожалуй. Они всего лишь создали этот огромный горный массив, и за его пределы почти никакие твари не выходят. Даже нассова трава не спускается на побережье, хотя там полно беспечной неповоротливой пищи. Побережье на юге – благословенный уголок. Еще много людских поселений на северо-западе и северо-востоке, где великие равнины и леса. На севере – ледяные пустыни. Некоторые мастера уходили туда в странствие, но мало кто возвращался… Думаю, там свои твари и ловушки. Когда-то маги едва не истребили род людской, Трикси, – вздохнула Лиора. – Потомки выживших помнят это время. Во многих общинах и государствах религиозные и иные законы предписывают истреблять детей, если они рождаются с даром. Хотя каждый правитель, конечно, держит наемников и врачевателей из магов, но об этом вслух не говорят. Те потомки магов, которые желали соблюдать законы, ушли в горы, недоступные для людей. Так появился Лагон.
