— Все это звучит возвышенно, но это… не обо мне, — произнесла я то, о чем думала последние полчаса.
— Прекрати! — неожиданно повысил голос Анторин. — Ты не имеешь права сдаваться сейчас. Сколько на твою долю выпало испытаний? И ты не опустила руки, борясь за себя и близких тебе людей. Сейчас же от твоих решений зависят судьбы государств! Думаешь, я бы ввязался в эту авантюру с нашим браком, если бы того не требовал долг? Да я мог бы уже год назад принудить Карая взять в жены свою сестру и спокойно жениться на Рани. Тогда Кар еще не знал тебя и согласился бы на это без колебаний. Но мне пришлось переступить через свои эгоистичные желания лишь потому, что это причинило бы боль как моему другу, так и сестре. Я надеялся на то, что они, будучи родственными душами, сами найдут друг в друге успокоение, и ждал. А потом появилась ты и разрушила все мои надежды. Но я принял и это, зная, что так будет лучше для империи и сопредельных государств. Пойми и запомни: быть правителем — значит уступать и жертвовать, иначе ты превратишься в подобие Возрена Седьмого, уничтожая и настраивая против себя всех и вся. Сейчас ты можешь только принять то, что даровала тебе судьба и надеяться на поддержку тех, кому ты дорога как личность, а не как символ. Карай, я, Раниярса и Лелиан поддержим тебя в любом случае, а это уже немало.
Я смотрела на императора и понимала, что совершенно не знаю его. Все, что я видела раньше, было лишь личиной, а сейчас… это истинный он или очередная маска? Я могла бы сказать мужу, что не верю ему, что его слова лишь попытка добиться моего доверия, но не успела. Вернулся Карай, встревоженный и возбужденный.
— Мордок был прав, — без предисловий начал он. — Немия пропала, Возрения кипит. Королевство на грани взрыва, соседние государства уже нацелили на него свои алчные взоры. В отдельных районах отмечены вспышки магической активности, под знаменами которой собирается все больше недовольных. Война неминуема, если мы не предпримем попытку обуздать народ.
— Если я не остановлю их, — прошептала, только сейчас до конца осознав, что мне предстоит.
— Ты не будешь одна. Я не оставлю тебя, — заверил Карай.
— Я так и предполагал, — усмехнулся Анторин. — Завтра же аннулируем наш брак. Но тебе, друг мой, придется стать изменником. Возрения не примет тебя, как подданного Наминая.
— Это не проблема, — усмехнулся советник Туманный. — Империя больше не нуждается во мне как в посреднике в договоренностях с доминантами.
— Значит, завтра нас ждет трудный день. Предлагаю всем провести время с близкими. Утром от каждого из нас отвернутся те, кто ждал чего-то другого, — подвел итог император.
Известие об аннулировании нашего с Анторином брака вызвало гораздо больший ажиотаж, чем мы рассчитывали. Маги ликовали, что наконец-то избавились от императрицы-бездаря. Обычные же люди восприняли это как угрозу. Они решили, что меня низвергли за попытку объединить всех бездарей и дать отпор магически одаренному населению империи. Оставаться в Наминае больше не было смысла. Мы с Караем и Авройей отбыли к вечеру того же дня. Фрейлина пребывала в состоянии растерянности, граничащей с паникой. Ведь здесь она была первой фрейлиной, единственной, кто удостоился чести жить рядом с императрицей. Там же, в Возрении, она родственница изменника, сирота, да к тому же бесприданница. Всем нам пришлось отказаться от относительно спокойной жизни и отправиться туда, где ждала пугающая неизвестность. Пусть слова Мордока и подтвердились, но это совершенно не означает, что мое восхождение на трон пройдет столь гладко, как он расписывал.
В Возрении нас встречали с огромной помпой. Королевство чествовало возвращение своей принцессы. Знать конечно же радовалась гораздо сдержаннее простого люда, но их можно было понять. Они не знали, чего ждать от незнакомой, по сути, принцессы, снискавшей признание народа, как покровительница слабых и бесправных. Присутствие же Карая вообще было воспринято, как попытка Наминайской империи взять Возрению под контроль. Люди видели в нем угрозу, мага, обладающего недоступными им силами. И лишь после того, как я представила Карая Туманного как своего личного советника и доверенное лицо, придворные немного расслабились. А к вечеру уже весь дворец шептался о том, что принцесса прихватила из Наминая одного из своих фаворитов.
Мне даже «посчастливилось» случайно услышать, что теперь, оказывается, Пансион искусных фавориток будет упразднен, а вместо него откроется гимназия королевских фаворитов!
— Не обращай внимания, — посмеиваясь, посоветовал Карай. — Ведь по сути они правы, ты наследная принцесса, которой прочат престол, так кем же я для тебя буду?
— Уж точно не фаворитом! — возмутилась я, осматривая себя в зеркальном отражении перед официальным приемом в тронном зале.
— Присмотрела на эту роль кого-то посговорчивее? — поинтересовался советник, производя магические манипуляции, отчего воздух в комнате стал тяжелым и влажным от едва заметной туманной дымки.
— Что-нибудь нашел? — спросила я, поворачиваясь к нему.
— Ничего, вообще ничего. Она либо действительно ушла, либо скрылась с чьей-то помощью. Туманную магию я бы почувствовал, — отрицательно покачал головой Карай. — В капитуляцию Немии я не верю. А значит, у нее еще остались последователи среди проклятых.
— Не стоит обладателей иной магии называть проклятыми. В скором времени их станет гораздо больше. И нам нужно считаться с новой силой, — сказала я, набрасывая на плечи прозрачную, невесомую накидку.
— Нам нужно заручиться поддержкой этой силы. И я опасаюсь, что Немия может нас опередить, если уже не опередила, — задумчиво произнес Карай, продолжая поиски королевы-матери.
— А король? Надежды нет? — спросила, подходя к магу.
— Ты его видела. Уже поздно, — раздраженно ответил Карай. — Печать смерти уже растворилась, но рассудок разрушен полностью, да и тело не восстановить.
Да, я видела Возрена Седьмого, и это зрелище еще долго будет преследовать меня, как и запах разлагающейся плоти, пропитавший всю его спальню. Тело короля покрывали гнойные язвы, руки и ноги посинели и распухли, а глаза подернулись белой пленкой. И самым жутким было то, что в его почти разрушенном магией теле еще теплилась жизнь. Немия оказалась в сотни раз более жестокой, чем я представляла. Поистине только безумная женщина, потерявшая душу, способна обречь собственное дитя на такие муки.
— Печатями смерти отмечены все принцы, которых мне удалось найти. Бастардов вывезли и спрятали родственники, но и они наверняка тоже обречены, — отчитался советник.
Все это ему удалось узнать за те полчаса, которые я потратила на подготовку к приему.
— А ты не можешь снять эти печати? Неужели нет возможности спасти детей? — спросила, подойдя ближе, и с надеждой глядя в серебристые глаза мужчины.
— Это не такие печати, какими она одарила тебя. Печать смерти это проклятие, которое помещают вглубь мозга. Оно расползается по всему телу, растворяясь в нем и разрушая сначала ауру, а потом и ткани. Такую магию невозможно повернуть вспять, — с сожалением проговорил Карай. — Сроки жизни от такого воздействия могут быть совершенно разными. Младшие дети могут прожить еще около двух лет, постепенно слабея и иссыхая. К тому же стерва связала их по крови, не спасется ни один отпрыск Возрена… Кроме маленькой принцессы Никеллы и тебя, разумеется.
В дверь постучали, и советник поспешно призвал обратно весь туман, который рассеялся по дворцу и окрестностям в поисках королевы Немии.
— Пора, ваше величество, — проговорил Мордок, распахивая двери и кланяясь.
— Я еще не королева, так что — ваше высочество, — поправила я его.
— Это вопрос нескольких дней. К тому же мы все уже приняли факт вашего восхождения на трон. Инаугурация лишь формальность, — скупо улыбаясь, ответил глава тайной канцелярии.
— Идите, я последую за вами через минуту, — заверила я старика.
— Его сморщенный лоб светится печатями, как банка со светлячками, — прошептал Карай мне на ухо, проходя мимо. — И одна из них явно свежая, — добавил он, придерживая дверь, когда я выходила из гостиной.
— Она здесь? — произнесла я шепотом, направляясь по коридору к тронному залу.
— Вполне возможно. Но я ее не чувствую. Прячется. Пожалуй, последую ее примеру, — ответил маг.
В заполненный придворными тронный зал я входила в полном одиночестве. По крайней мере, так посчитал бы каждый, кто видел меня. А смотрели все!
Карай ободряюще сжал мою ладонь и отпустил ее. Теперь я не только не видела его, но и не ощущала его присутствия. Но знала, что он рядом и защитит меня во что бы то ни стало.
Представление было задумано весьма роскошным и помпезным, и меня вознамерились усадить на главный королевский трон, рядом с которым уже стояла статс-дама, приветливо мне улыбаясь.
