Никелла притихла, лежа на мне, и всхлипывала, вздрагивая всем тельцем. Авройя немного отдышалась и куда-то убежала. Из чего следовало, что сейчас сюда набегут советники, охрана и доктора. А я лежала и ничего не чувствовала. Казалось, вот он — момент триумфа. Мы победили Немию, и ни мне, ни маленькой принцессе ничего больше не угрожает, но внутри была только пустота. Пустота и покой, которого уже так давно не было в моей жизни, что я и забыла, что это такое. Карай отлучился буквально на минуту, исчезнув в едва заметной туманной дымке, а вернулся уже без огненной сферы.
— Вы просто обязаны сделать меня почетным возренийцем и назвать в мою честь своего первенца, — заявил Рони, пристроившись на маленьком детском стульчике и с хрустом кусая неизвестно откуда взявшийся большой леденец на палочке.
— А если первой будет дочь? — поинтересовался Карай, устало садясь на пол рядом со мной.
— Ну и что, у меня красивое имя, девочке тоже подойдет. Только вслушайтесь, как звучит: Ронда Туманная, — беззаботно ответил разбойник.
Никелла перестала всхлипывать и протянула ручку, прося мужчину поделиться с ней леденцом.
Я села, придерживая девочку, облокотилась спиной о плечо Карая и усадила малышку себе на колени. Рони сокрушенно вздохнул, с сожалением посмотрел на леденец и отдал его принцессе. Но тут же встал, подошел к большому, похожему на игрушечный замок резному шкафу с башенками, открыл верхнюю дверцу и достал оттуда еще один такой же леденец.
Всеобщий смех отдавал истерией, но сейчас он был нам необходим.
Еще до того, как принцессе Никелле наскучило липкое лакомство, детскую заполонили люди, спешащие помочь нам и поддержать.
Но стоило появиться статс-даме, как шум стих, тела убрали, малышку унесли заботливые няни, Рондая пригласили пройти в лучшие гостевые покои, а нас с Караем оставили одних. Но прежде статс-дама посчитала нужным отчитаться.
— Маркиз Доларино и его приспешники взяты под стражу. Их судьбу вы сможете решить позже. Короне больше ничего не угрожает, и инаугурацию можно отложить на пару дней. Отдыхайте, — проговорила женщина, довольно грациозно для своего возраста и комплекции сделала реверанс и удалилась.
Прошло уже несколько дней с того момента, когда с королевой Немией было покончено раз и навсегда. Карай так далеко спрятал созданный бесшабашным, но гениальным Рондаем Нарсийским артефакт разрыва пространственно-временной материи, что можно было не волноваться — сумасшедшая королева-мать никогда больше нас не побеспокоит. Даже если кто-то и воссоздаст подобную дверь в никуда, откроется она в совершенно другую бездну. Немия заточена в своей собственной персональной тюрьме и будет вечно метаться в бескрайней мгле, как бестелесный дух.
Двор жил своей суматошной жизнью, и не подозревая о том, какие грядут перемены. Но тайная канцелярия во главе с неизменным начальником — маркизетом Мордокием Орнойским, по-прежнему хорошо выполняла свою работу — из разных уголков королевства поступали донесения о появлении у людей различных магических способностей. Магия не делила людей на сословия и в равной степени одаривала как дворян, так и крестьян. Преображение мира началось, и нам нужно было приготовиться к этому. Предстояло открыть несколько школ, пригласить преподавателей из Наминайской империи и сообщества проклятых, ввести поправки в законодательство и научить народ Возрении пользоваться дарованными им силами во благо, чтобы не допустить повторения ошибок, совершенных Наминаем. В свете всего этого предстоящая завтра коронация казалась совершенно неуместной и досадной помехой. Поэтому я и возложила подготовку к этой процедуре на свою свиту, сформированную из подруг-пансионерок. Лишь Юлона не пожелала присоединиться к сокурсницам, решив остаться в монастыре, где она нашла покой. Ненавистное мне учебное заведение было переименовано в Пансион королевских фрейлин, и теперь пребывание в нем считалось престижным, а не позорным, что давало обучающимся там сейчас девочкам шанс на достойную жизнь.
Рони и Лелиан взяли на себя миссию по спасению отмеченных печатью принцев и смогли уговорить старейшего из проклятых мага жизни прибыть к возренийскому двору, чтобы попытаться исцелить мальчиков. Не без труда мне удалось уговорить родственников незаконнорожденных сыновей Возрена Седьмого вернуть детей ко двору. И сегодня мы все надеялись на чудо, ожидая вердикта глубокого старца, в этот момент осматривающего принцев.
Когда открылась дверь дворцовой лечебницы и маг вышел к взволнованным родственникам, по его лицу невозможно было понять, радоваться нам или скорбеть. Старец прошелся по приемной, покачал головой и звучным не по годам голосом объявил:
— Ужасно, как же ужасно воспитаны эти дети! Даже не поблагодарили. Займитесь их манерами, чтобы я не пожалел о том, что дал им возможность дожить до седин.
Поблагодарив мага и пообещав ему сделать все возможное, чтобы вырастить из избалованных недальновидным отцом принцев достойных людей, я поспешила встречать уже начавших прибывать ко двору приглашенных на коронацию гостей. Среди прочих были и мой несостоявшийся муж, император Анторин Намийский с супругой. Окрыленная счастьем предстоящего материнства, Раниярса расцвела, чего нельзя было сказать о ее муже. Анторин выглядел уставшим и озабоченным. Я читала доклад Мордока о проблемах в Наминае, но поняла, насколько они серьезны, только увидев печать беспокойства на лице императора. Дело в том, что мощь туманных магов значительно пошатнулась. И те, кого заклеймили проклятыми, не преминули этим воспользоваться, объединившись с бездарями. В империи назревал переворот. Новая сила, с которой теперь невозможно было не считаться, прочила на трон принцессу Лелиан, считая ее более достойной правительницей, чем ущемляющий права бывшего меньшинства Анторин. Леля же была еще слишком молода для подобной ответственной должности и старалась сгладить конфликт. Принцесса предложила ввести изменение в политический строй империи и позволить народу самому выбрать сенат, который будет участвовать в управлении Наминаем, но под руководством осознавшего свои ошибки императора. Ограничение туманной магии благотворно сказалось на нестабильном даре Лелиан, и она стала более уравновешенной, рассудительной девушкой, в которой я не узнавала взбалмошного сорванца, чуть не убившего меня из-за ложного предсказания.
Уже поздним вечером, готовясь ко сну, я вспомнила, что за весь день так и не обмолвилась ни единым словом с Караем. Маг смирился с титулом герцога, но после того, как побывал в своих новых владениях, вновь начал злиться. Ну откуда я могла знать, что по прибытии в свой новый замок он обнаружит самый настоящий гарем из восемнадцати невольниц, тут же бросившихся добиваться его внимания? Карай почему-то решил, что мне это было известно и я намеренно устроила ему проверку на верность. Девушек он разогнал, как и всю прислугу в замке. В заключение гневной обвинительной речи меня уведомили о том, что не потерпят подобного отношения и ждут извинений. Я же не чувствовала себя ни в чем виноватой и извиняться не собиралась. О чем и сказала Караю, намекнув, что он мне пока еще не муж, чтобы ставить подобные ультиматумы. И вот теперь мы избегаем друг друга, что меня совершенно не устраивает, но сил на очередную ссору уже не осталось. С этой проблемой я решила разобраться завтра, после церемонии коронации, высказав ему все обиды, накопившиеся за долгие месяцы несправедливых обвинений.
Но советник Туманный, как всегда, сделал все по-своему, нарушив мои планы. Во-первых, ночью меня посетил Туманчик. Зверь долго глядел на меня грустным, виноватым взглядом и прекратил эту пытку лишь тогда, когда я позволила ему взобраться на кровать.
А во-вторых, Карай ворвался в мою спальню ранним утром с очередным ультиматумом.
— Мы женимся! — заявил он сонной и совершенно растерянной мне.
Не предложил, а именно поставил перед фактом.
— Я подумаю над вашим предложением, герцог, — ответила, немного придя в себя и оценив ситуацию.
— Ну почему с тобой все так сложно? — горестно вопросил маг.
— Жизнь вообще сложна, а наша с тобой и подавно, — философски ответила я.
— Ну что ж, думай, — сдался мужчина и ушел, даже не попрощавшись.
На церемонию коронации собралась вся знать Возрении, и действо было решено перенести на центральную столичную площадь. На задрапированном красным бархатом помосте был установлен высокий, на мой взгляд, излишне помпезный трон, который мне предстояло занять только после длительной процедуры вручения символов власти. Корону и скипетр вручали статс-дама и Мордок. Я с неожиданным для себя благоговением приняла регалии и пообещала народу Возрении сделать все возможное и невозможное для процветания королевства и благополучия своих подданных.
