Подкованный сапог Арвана ударил в тяжелую дубовую дверь раз, другой.
– И зачем ты меня сюда принес? – где-то на краю сознания я понимала, что веду себя неадекватно, но успокоиться не могла.
– Подтверждать наш брак в Храме Стихий, как ты и хотела.
– Но я не хочу так!
– А как хочешь? Ритуальный месяц воздержания, традиционный выкуп невесты, празднество на полтысячи человек. К осени в столицу подтянется вся наша родня: и племянники с островов, и пятиюродная бабушка из Укропинска. К этому моменту ты будешь уже на позднем сроке. Нам подарят двадцать четыре сервиза, семнадцать детских рожков и будут шептаться, что брак по залету. Потом традиционно невесту похитят, но вскоре вернут, слегка помятую и босиком. И всю ночь под окнами будет дежурить пьяная орава гостей, периодически пытаясь взять дом приступом и давая советы по первой ночи.
Он испытующе уставился на меня, шокированную такой прочувствованной речью. Но тут дверь распахнулась.
– Совсем ополоумели, – пробормотал сонный дежурный жрец в небрежно наброшенном одеянии, – что вам надобно?
– Свадьба, – ответили хором, переглянулись. По идее, отказать нам не могли, но отговорить попытались.
– А как же родственники, традиции…
– Нет! – я воочию представила все, что описал муж, и была уже категорически против.
– Может, завтра? – но понимания жрец не нашел, вздохнул: – Ладно, проходите.
– Тем более, нам нужно только подтверждение брака, – Арван поставил меня на пол, бережно обнял за талию и переплел руки. Вязь магического брака проявилась и поползла по запястьям.
– А, ну так другое дело, – жрец сразу успокоился, пропустил нас внутрь. Храм был едва подсвечен магическими светляками разных цветов – по числу стихий. Мы прошли к центральному алтарю, замерли перед ним. В темном полированном мраморе отражалась наша пара. Арван – высокий темный силуэт, и я – светлая мягкая фигура. Жрец уже успел вложить в чашу символы всех четырех стихий, что-то зашептал. Как только осенил чашу знаком косого креста – в ней вспыхнул свет. Почувствовала привычный отклик воды в пальцах, но тут любимый больно стиснул мою ладонь. Недоуменно повернулась к мужу, но тот стоял, прикрыв глаза, и часто дышал, руки его подрагивали, потом он как-то обмяк весь, сгорбился даже, глянул на меня виновато. И вдруг подхватил, закружил на месте, одновременно припадая к губам. Я даже охнуть не смогла. Оторвался, улыбнулся шальной счастливой улыбкой..
– Что? – смогла выдохнуть, когда он поставил меня.
– Магия, – он вздохнул. – Магия вернулась.
– Вот и славно, а свадебную церемонию проведете в другой раз. – Жрец зевнул, спокойно убрал пустую уже чашу.
Муж хотел было что-то возразить, но тут уж я не дала.
– Если мы не собираемся возвращаться на бал, то, может, пойдем домой? – и голос мой был полон обещания.
– Надолго уезжаешь? – я перебирала волосы любимого, удобно устроившего голову на моих коленях. Стоял конец апреля, и ветерок, врывавшийся в открытое окно, доносил из ночного сада ароматы цветов.
– Неделя. Может, дней десять.
– А как же прибывающее иллирийское посольство?
– Встретят его и без меня. Давно не посещал свои земли, полностью доверяя управляющим, разве что мать иногда туда ездит, – он перекатился, так что теперь лицом был против обозначившегося уже животика. Потерся небритой щекой о нежную кожу, обвел языком впадинку пупка.
Ласки стали настойчивее, одна рука мужа накрыла особенно чувствительную сейчас грудь, а язык провел по сомкнутым складочкам лона, вырывая из меня первый стон. Арван дразнил невесомыми прикосновениями, накрывал жадным ртом, так что я извивалась под его ласками, уже раз доведенная до пика наслаждения. Больше всего на свете мне хотелось ощутить долгожданную наполненность. Но мой коварный брюнет не спешил, проникая в меня пальцем, находя единственно верную точку внутри, от чего я то молила его продолжать, то безмолвно выгибалась в умелых руках.
– Если ты сейчас же не войдешь, то я умру, – простонала, комкая простыни.
Почти сразу ощутила, как напряженный член потерся о влажные складочки. Мой мужчина качнул бедрами, проникая в меня лишь самую малость. Я распахнула глаза, когда он отступил, не проник в меня глубже. И с изумлением увидала нахмуренные брови, борьбу эмоций на лице мужа. Страсть и мука.
– В чем дело, любимый мой? – потянулась пальцами к суровой складочке на лбу, ласково обвела скулу.
– Лира, я не могу, – он все-таки выдохнул, уткнулся лбом мне в плечо, – боюсь повредить.
– Я же говорила…
– Да, я понимаю, – в голосе сквозило отчаяние, – но не могу себя пересилить, – он лег рядом, притянул к себе. В теле гуляли отголоски утихающего возбуждения. Свернулась клубочком в теплых объятиях и затихла.
Арван уехал на рассвете, поцеловав меня сонную. Вспомнила, что вообще в последние разы, когда мы были близки, он не входил в меня, ограничиваясь ласками руками и ртом. Накрылась с головой и зарыдала в подушку, чувствуя себя брошенной, нежеланной, очень глубоко несчастной и абсолютно никому не нужной.
Дворец был непривычно пуст, ее величество отбыла в летнюю резиденцию, с ней столицу покинула и немалая часть придворных. Теперь, когда миновала угроза покушений и заговор был фактически раскрыт, интересное положение королевы больше не скрывали. Да и затруднительно это стало, она заметно округлилась и обрела очаровательную неуклюжесть походки. По прогнозам лекарей, наследник должен был родиться не позднее середины лета. В моду стремительно входили платья под грудь и обувь без каблучка.
В комнатку, где я ждала своего часа, заглянул на мгновение мужчина в форме. Я глянула на часы, поправила исключительно модное, хоть и простенькое платье, смело обнажающее полную грудь и отлично скрывающее небольшой округлившийся животик. Иллирийское посольство сейчас блуждало где-то по коридорам, я поспешила в восточное крыло.
Один из гвардейцев у очередной двери кивнул мне и неожиданно подмигнул из-под белобрысой челки. Закатила глаза и толкнула створку.
Шаги звучали за поворотом коридора, ковер там был убран. Я нерешительно помедлила. Высокий мужчина буквально выскочил навстречу, мы могли бы разминуться, но я потрясенно ахнула, отпрянула к стене и прижала ручку к груди, волнительно вздымающейся в такт поверхностному дыханию.
Мужчина мазнул по мне взором, но почти сразу повернулся всем корпусом. На лице его расцвела улыбка узнавания, очень быстро ставшая исключительно паскудной.
– Какая приятная встреча, – я попыталась было эту встречу завершить, отступая по стеночке, но Крайс де Савор поймал меня за предплечье.
– П-пустите, вы обознались, – испуганно уставилась на него и нервно облизнула губы. Мужчина коротко осмотрел пустой коридор, заметил приоткрытую дверь в двух шагах от нас и, не отпуская моей руки, заглянул в полутемную комнату. Увиденное его удовлетворило, так что он втолкнул в помещение меня и запер нас.
Я же пятилась, пока не наткнулась на кушетку. Испуганно вскрикнула, чуть не упала, но Крайс – младший наследник герцога Гатора – уже подскочил, снова прихватил меня за плечи. Синяков наставит, с грустью подумала я. Надо было брать две баночки чудесной заживляющей мази Малин. Одну себе, другую Кристону.
– Лирана Бригз, – процедил меж тем дурной отпрыск славного рода, – ты еще похорошела, маленькая потаскушка.
– Прошу, пустите.
– Э нет, ты мне задолжала, Лирана, и за эти годы набежало немало процентов. Ты ведь будешь послушной, если не хочешь, чтоб я много интересного рассказал про тебя? Правда?
В глазах моих был ужас, слезы и немая мольба. Я снова облизала и для верности прикусила пухлую губку. И, наконец, Крайс не выдержал, повалил меня на сиденье, впиваясь в губы и покрывая жадными поцелуями беззащитное горло, прикусывая грудь. И тут я начала отбиваться, словно дикая кошка. Смахнула со столика в изголовье вазу, загрохотавшую об пол, закричала, пнула навалившегося мужчину коленом.
– Курва, – рявкнул он, занося руку для удара, и в этот момент распахнулась еще одна дверь, до того не видимая в полумраке..
– …несколько картин работы Феша, также портрет вашего великого предка, – зажегся магический свет. Освещая увешанные картинами стены и нас, в живописной композиции посреди комнаты.
– Что тут происходит? – громовой голос министра иностранных дел – отставного вояки и интригана – разорвал повисшую тишину.
Сквозь ресницы я отметила побледневшее лицо иллирийского посла и еще нескольких официальных лиц обеих стран, прикрыла руками надорванный лиф и душераздирающе разрыдалась.
Вокруг поднялась суета, подоспела стража.
– Да вы хоть понимаете, кто я? – попытался вывернуться из рук гвардейцев несостоявшийся соблазнитель. Посол в этот момент явственно произнес губами «идиот» и прикрыл ладонью глаза. Тут же веско прозвучало тяжелое обвинение:
