«Засиделся, мохом оброс, словно лешак», – бранил он себя. Нет, пора, пора в дорогу.
Тот день, как ему казалось, он запомнит навсегда. А потом – что никогда уже не сумеет вспомнить.
Отец Дружин вывел Слейпнира, и волшебный жеребец громко заржал, радуясь вольному ветру и лежащей перед ними дороге. Осталось всего ничего – подпереть колом дверь дома как знак, что хозяина нет дома. Войти и так никто не посмеет – за века жизни здесь вся нечисть, все призраки и духи, все мелкие лесные обитатели, все люди и не-люди накрепко запомнили, что во владения Старого Хрофта лучше не соваться.
– Привет тебе, бог О́дин.
Ладони Отца Дружин мгновенно покрылись по́том. Голос внушал ужас, настоящий, глубинный ужас, заставляя трепетать всё существо владыки Асгарда. Пальцы сжали рукоять Золотого Меча, хотя О́дин и знал, что с таким противником бесполезным окажется любое оружие.
Руки предательски затряслись, лоб взмок.
– Ты страшишься обернуться, бог О́дин? Может, ты готов признать, что не заслуживал этого имени? – продолжал ужасный голос.
– Нет, – проскрежетал Отец Богов. – Я ничего не боюсь! И не боялся!
– Неправда, – холодно сказал говоривший. – Боишься и боялся. Правда, не за себя. А теперь вот – именно за себя. Ты даже не находишь в себе сил посмотреть мне в глаза.
Пот градом катился по лицу Старого Хрофта. Мускулы болезненно сжались.
– Я… ничего… не…
Он повернулся.
Прямо перед ним стоял рослый и плечистый человек в длинном и тяжёлом тёмно-зелёном плаще. В лице причудливым образом сочеталось и мужское и женское начала; большие глаза смотрели пристально и взыскующе.
И в каждом из них помещалось по четыре зрачка.
– Прости, я не представился. Посвящённые дали мне имя Орлангур, я Дух Познания. Ты мог видеть меня в своих снах и прозрениях, постигая руны, бог О́дин, – в виде золотого дракона.
– Я знаю о тебе, – едва выдавил Старый Хрофт, борясь с настойчивым желанием опуститься на одно колено. – Уже в годы моего изгнания.
Дух Познания выразительно поднял одну бровь.
– Изгнания? Но формально тебя никто не изгонял из твоего мира.
– Изгнали из моего исконного дома.
– Ну, если только так, – пожал плечами Орлангур. – Впрочем, как ты, наверное, догадываешься, я здесь не для пустых словес.
– Да будет воля твоя, – услыхал Старый Хрофт свой собственный голос.
– Нет-нет, вот этого-то как раз и не надо, – поспешно отговорился Дух Познания. – У меня нет никакой «воли». Я лишь просто собиратель вестей о происходящем.
– Не… умаляй себя… великий.
– Лесть на меня тоже не действует, – невозмутимо заметил золотой дракон.
– Это лишь… признание действительности, Дух.
– Пусть так, – кивнул Орлангур. – Ты как-то просил меня о помощи, бог О́дин.
– И не дождался ответа, – в горло Старому Хрофту словно всыпали раскалённого песка.
– И не мог бы дождаться, – заметил Дух Познания. – И никто бы не дождался, так что не думай, что я явил тебе какую-то особенную немилость. Однако я справедлив. Ты оставил кое-что в залоге у некоего Ётуна. Твой залог я возвращаю тебе. Мимир по-прежнему страж источника, но что может там оставаться – решать уже мне. Держи.
В руках Духа Познания появилась хрустальная каскетка, заполненная клубящимся жемчужным туманом.
– Мой… глаз? – не мог поверить Старый Хрофт. – Но… зачем? Почему?
– Источник, почитаемый тобой источником мудрости, есть много, много большее, – загадочно ответил Орлангур. – Мир меняется, Упорядоченное – то есть всё наше Сущее, если ты этого не знал, – меняется тоже. И даже океаны первичного Хаоса, омывающие нашу колыбель, уже не те, что прежде.
– Боюсь, что не во всём могу угнаться за твоими словами, великий.
– Это неважно, – отмахнулся Дух Познания. – Каждый разумеет в отпущенных ему пределах.
Нельзя сказать, что Старому Хрофту понравились бы эти слова, но, в конце концов, чего ещё ожидать от мудрейшего существа в пределах сущего?
– Слушай же меня, бог О́дин. Настаёт миг, когда тебе предстоит вспомнить о собственном великом прошлом. Нет, нет, я не собираюсь помогать тебе мстить. Как не собираюсь и препятствовать. Мой взор станет пристально следить за твоей борьбой, но не более того. Ни за тебя, ни против тебя я не выступлю.
– Спасибо за прямые и честные слова, великий. Хотя… ты вёл речь о справедливости…
– Всё так и есть, – перебил Дух Познания. – Справедливость – моё ремесло. Тот, кто побеждает, тот и прав. Поэтому всё, случившееся с тобой, справедливо, хотя люди и назвали бы это жестоким. Но я не человек, я лишь ношу этот облик подобно одежде и могу сменить в любой миг.
– Даже если победа достигнута бесчестно? – гнев закипал, подобно лаве в жерле огненной горы.
– Что есть бесчестно? – пожал плечами Орлангур. – И что есть честно? Молодые Боги победили. Следовательно, они правы, и всё… или, вернее, почти всё справедливо. Ту же несправедливость, что оставалась, я исправляю сейчас. Возьми свой залог, бог О́дин. Протяни руку.
Ледяной холод каскетки. Кружится в ней жемчужный туман, словно живой.
– Приложи к лицу, – подсказал великий дракон.
Пустая глазница на миг вспыхнула болью, словно от ударившей стрелы.
Каскетка исчезла бесследно, рассеялся туман, и изумлённый Хрофт замер, моргая обоими глазами.
Мир изменился, обрёл глубину. Как же, оказывается, он привык смотреть на всё одним-единственным зрачком!
– Ты заплатил дорогую цену за способность прозревать будущее, – сказал Дух Познания. – Заплатил – и не получил этого, когда нуждался в нём более всего. Это несправедливо. Поэтому твой залог – твой по праву.
– Почему же ты не отдал мне его раньше? – прохрипел Старый Хрофт, сам испугавшись собственной дерзости.
– Равновесие, – отозвался Дух Познания, ничуть не задетый, судя по всему, неучтивыми словами Отца Дружин. – Тогда оно не позволяло мне поступить подобным образом. Сейчас позволяет. И даже более того, оно позволяет мне сделать ещё кое-что. Оставить тебе ещё один дар или, вернее, инструмент.
– Инструмент? Для чего?
– Узнаешь в своё время. Тебе же хочу сказать вот что: не противься великой Гармонии Сфер, бог О́дин.
– Что это значит? – прорычал Отец Дружин. – Что я должен смириться? Забыть о чести и мести?
– Нет. Но одно дело – твоя месть, и совсем другое – та самая гармония, о которой я говорю. Гибель богов наступает в строго определённое время, не раньше и не позже, чем предначертано.
– Кем?! Кем предначертано?
– Узнаешь, – непреклонно отрезал Дух Познания. – Жди, бог О́дин. Жди и помни, что заклятие, которое я ныне влагаю в тебя, в час острейшей нужды оживёт само и приведёт тебя ко мне. Тебя и того, кто станет ключом к моей двери.
– Какое заклятие? Темны слова твои, великий дух и…
– Пусть мысли эти не мучают тебя, – усмехнулся золотой дракон. – Всё должно идти естественным ходом. Если в твоих силах будет создать новые правила, дать новые законы, изменить саму суть «естественного», дать ему иное значение – тогда ты победишь, бог О́дин. Но ты не сможешь сделать это в одиночку. Тебе потребуется ключ. Нет, я не знаю, кто именно им станет или когда, но это будет человек. А теперь слушай – нет-нет, можешь не стараться запомнить. Заклятие всё сделает само. И оно же избавит тебя от мук неопределённости.
Рука Духа Познания протянулась, холодные пальцы коснулись лба Старого Хрофта. Короткая вспышка, и…
– Прощай, бог О́дин. Удачи тебе во всём задуманном. Настанет день, когда мы вновь с тобой встретимся.
Отец Дружин замер, где стоял, растерянно глядя в оба глаза на то место, где только что стоял Дух Познания. Вид у Старого Хрофта должен был быть таким, будто он совершенно не понимает, что сейчас случилось, и, более того, уже и не помнит, что же именно произошло.
(Комментарий Хедина: это, по сути, подробный рассказ, как случилось так, что Старый Хрофт получил обратно свой залог. Впервые он поведал об этом Хагену, когда Дух Познания удостоил их личной аудиенции, но коротко, парой фраз. Над этим же повествованием я задумался надолго. Не над тем, что там содержалось, – но над тем, чего там не было.
А не было там очень и очень многого.
Почему Дух Познания решил, что «справедливо» будет вернуть Хрофту его залог именно в тот момент, не раньше и не позже?
Почему этот момент совпал с приходом в мир моего Поколения?
Что это за ссылки на «равновесие», якобы не дававшее Золотому Дракону сделать это в предшествующие века?
Великий Орлангур при всей его мудрости никогда не занимался пророчествами и предсказаниями. Но дарованное, по словам Хрофта, ему заклятие, долженствующее сработать через невесть сколько времени, в строго определённых обстоятельствах, скорее подтверждает другое, для меня не слишком приятное: Дух Познания выстраивал всё, сопутствовавшее нашей с Ракотом победе, с самого первого момента, как моё Поколение осознало себя и обрело свободу.
