— Ваш друг предал меня, — сказал Лорен. — И я хочу знать, что он успел вам сообщить.
— Вполне достаточно. У нас есть детальные описания ваших операций на Белте, включая схемы доставки товара покупателям. Ваш план все равно провалился бы. Белти-анцы не заинтересуются предложением подобного рода.
— Голографии?
— Нет, к сожалению.
— Я был уверен в том, что он передаст какие-то сведения, иначе мы бы отправили его в хранилище, как и других. Пришлось его оставить.
— Но зачем?
— Не понимаете? Полиция займется расследованием дела, а мы сядем вам на хвост, и вы как миленькие поможете нам найти место хранения информации.
— Камера хранения в аэропорту на имя Кьюба Форсайта.
Лорен скрипнул зубами.
— Я же знал! Надо было сразу догадаться! Знаете, после того, как мы подсадили его на драуд, я пытался прерывать сеанс и заставить его говорить. Не вышло. Он не мог ни на чем сосредоточиться, кроме своего драгоценного приборчика. Уж мы и так и сяк…
— Я убью вас.
Лорен склонил голову на бок и нахмурился.
— Наоборот, мистер Гамильтон. Еще сигарету? — Да.
Он снова зажег ее и подтолкнул столик в мою сторону. Может быть, удастся еще раз сосредоточить его внимание на этом нехитром трюке. Если удастся сунуть сигарету в рот, освободив тем самым руку… Надо лишь дождаться удобного момента. Но какого?
Сколько все-таки времени? Что делает Джули? Я вспомнил ту ночь, две недели назад: ужин на балконе самого высокого в Лос-Анджелесе ресторана. Ковер из неоновых огней расстилался под ногами… Может быть, она поймает эту волну воспоминаний.
— Должно быть, вы пользовались популярностью среди астронавтов — единственный человек, способный поправить антенну на корпусе корабля, не покидая рубку.
— Да нет, боюсь, с антенной у меня не получилось бы — силенок маловато.
— А вам не приходило в голову, что использовать свои способности против людей подло?
— О чем вы?
— Помните Рафаэля Хейна? — Голос Лорена дрогнул. — Он был моим другом. Я знаю, что вы тогда были связаны. Как же вам удалось разорвать веревки такой слабенькой ручкой?
— Хейн использовал не веревки, а наручники, и мне всего лишь удалось дотянуться до его кармана, в котором лежал ключ.
— Все равно вы использовали против него свою силу, не имея на то никакого морального права!
Все ясно. Колдовство. Черная магия. Именно так нас воспринимают окружающие. С некоторой примесью ужаса и зависти. Лорен считал, что легко может справиться даже с детективом ОРП. Но посылать против него чародея, колдуна— это уже несправедливо. Я понял, почему он меня разбудил: ему хотелось торжествовать, праздновать победу.
— Не будьте идиотом. Я не нанимался играть в ваши дурацкие игры. В моих глазах вы — самый обыкновенный серийный убийца.
Лорен поднялся, и я понял, что мое время истекло. Он побелел от злости; кажется, даже его ухоженные волосы стояли дыбом.
Я уставился на крошечную иголку инжектора и отчетливо почувствовал все, что со мной будет происходить в четкой и неизбежной последовательности: холодная ванна спирта, скальпели, хирургический лазер. Особенно живо представились скальпели — острые, блестящие…
Который час?
Лорен поднял инжектор и прицелился. Видимо, воображал, что находится в тире.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Лучше бы вы оставались простым астронавтом.
Чего он ждет?
— Уж извините, не могу поклониться на прощание, — зло крикнул я и замахнулся на него окурком. Он выскользнул из рук. Я поймал его и… воткнул себе прямо в левый глаз.
При других обстоятельствах я бы тщательно обдумал эту идею, но… все равно сделал бы то же самое. Ведь Лорен считает меня своей собственностью. Кожа, здоровые почки, легкие, желудок — все это стоит очень дорого, около миллиона долларов. А я порчу его драгоценное имущество! Торговцы органами особенно ценят глаза.
Я не ожидал такой адской боли: где-то читал, что в глазном яблоке нет чувствительных нервов. Значит, это веко.
Но у меня не было другого выхода.
Лорен выругался и кинулся ко мне сломя голову. Откуда ему было знать? Он налетел на меня, сильным ударом отбросил окурок и стоял, задыхаясь от ярости. Медлить было нельзя.
Я протянул руку, проник сквозь его грудную клетку, нащупал сердце и сжал что было сил. Его глаза вылезли из орбит, руки беспомощно шарили по груди. Видимо, ему казалось, что это сердечный приступ.
Затем Лорен взглянул мне в лицо.
Что он там увидел? Плотоядного одноглазого хищника, корчившегося от неистового желания убить…
Он выстрелил в пол и упал.
Меня трясло от отвращения. Шрамы! Он был покрыт шрамами с ног до головы. Что же в нем осталось от настоящего Лорена? Видимо, он был давно и безнадежно болен, и однажды решение пришло…
Лорен не двигался. Он лежал на боку, подвернув под себя руку с часами. Я остался в полном одиночестве. Черт, сколько времени?
Я так никогда этого и не узнал. Дверь приотворилась, и в образовавшуюся щель просунулось бледное лицо Миллера. Увидев босса, распростертого на полу, он ящерицей выскользнул обратно. Через минуту я увидел направленное на меня жало инжектора.
— Ты позвал, и я услышала — сказала Джули. Она осторожно уселась на краешек больничной койки. — Плохо пришлось, да?
— Ага.
— Никогда не чувствовала такой ошеломляющей волны страха.
— Только не выдавай меня никому. Должен же я поддерживать имидж супермена.
Глаз не болел, но ощущение окоченелости действовало на нервы. Видимо, Джули тоже чувствовала, потому что беспрестанно ерзала.
— Ты не помнишь, в котором часу это было?
— 9.10. Я чуть в обморок не упала, когда этот человек поднял инжектор. О, не надо! Джил, не надо. Все уже позади.
— Слушай, тебе пора идти. Я очень рад, что ты меня навестила, но если мы продолжим в том же духе, то оба не сможем спать по ночам. Иди.
Она кивнула и поднялась.
— Спасибо, что зашла. И спасла мне жизнь.
Джули улыбнулась у двери.
— Спасибо за орхидеи.
Я вызвал медсестру и уговорил ее отпустить меня домой после обеда, пообещав строго выполнять все предписания и соблюдать постельный режим. Затем откинулся на подушку и закрыл глаза.
Так здорово ощущать себя живым.
Я вспомнил многочисленные обещания, которые давал и не выполнял. Пожалуй, самое время восполнить это упущение.
Я попросил сестру принести телефон, позвонил Джексону Бера и пригласил его распить со мной бутылочку — за мой счет. Он поворчал, но согласился.
Затем я набрал номер Тэффи.
