никого, кроме этой женщины.
Гюнтер побарабанил пальцами по папке:
– Кто предупредил Фицджеральда, пока мы были в Министерстве доминионов? Мне бы хотелось доставить сюда еще ту, другую женщину, Кэрол Беннет.
– Позже, – отрезал Гесслер и указал на дверь камеры. – Сначала разговорите эту, Гот.
– Кто-нибудь наблюдает за домом Фицджеральдов?
– Да. Из машины, стоящей немного дальше по дороге. Наши люди. Днем это будет затруднительно – люди, сидящие в машине на пригородной улице, привлекают внимание. Тюлевые занавески начинают шевелиться.
Гюнтер кивнул. Ему следовало об этом подумать.
Гюнтер вернулся в пустую камеру без окон. Женщина сидела на стуле. Она не сняла пальто, хотя было жарко, и смотрела на него с прежней смесью страха и вызова. Лицо правильное: вероятно, когда-то она была красивой, но возраст уже начал сказываться. Она больше не дрожала, сумев загнать страх вглубь. Гюнтер положил папку на стол, сел напротив Сары и улыбнулся:
– Я еще не представится. Моя фамилия Гот. Я из немецкой тайной полиции. Я не солдат, всего лишь сыщик.
– Гестапо, – промолвила она с полным отчаянием в голосе.
Гюнтер наклонил голову:
– В широком понимании этого слова.
– Я хочу поговорить с адвокатом.
Гюнтер покачал головой:
– У вас нет такого права. – Затем он продолжил более мягким тоном: – Понимаете, вы в сейчас в посольстве, а значит, на германской территории. Я хочу задать вам несколько вопросов. Только и всего – несколько вопросов. Итак: вас зовут Сара Фицджеральд, так?
Она молча смотрела на него.
– Ну же! – Гюнтер рассмеялся. – Если вы ответите на этот вопрос, никакого вреда не будет.
– Да, – сказала Сара после некоторых колебаний.
Гюнтер предположил, что ей ничего не известно о технике допросов, иначе он не вырвал бы у нее ответ с такой легкостью.
– Вот и хорошо, – сказал он. – И вы родились семнадцатого мая тысяча девятьсот восемнадцатого года.
Женщина уставилась на него. Он снова улыбнулся:
– Это указано в вашем удостоверении личности. Помните, у вас дома мы забрали вашу сумочку и попросили вывернуть карманы? Прошу прощения, что напугали вас тогда. Но зажигать свет было нельзя.
– Вы хотели, чтобы я сама пришла к вам в руки. Так и случилось.
– Да.
Сара воззрилась на него. Теперь, помимо гнева и страха, на ее лице читалась неуверенность – она явно не ожидала, что с ней станут обращаться так мягко. Гюнтер похлопал по папке:
– Как понимаю, в тридцатые ваш отец был пацифистом. А также вы и ваша сестра. Знаете, я был бы не прочь, если бы вы тогда победили. Не было бы войны тридцать девятого – сорокового годов.
– Как вы все это узнали?
– В Министерстве внутренних дел хранятся сведения о людях, участвовавших в политике до войны. – Он сказал это так, будто извинялся. – Но, судя по донесениям, ваша семья, кажется, вполне приняла сложившийся после сорокового года статус-кво. Ваша сестра – уж точно. А после сорок первого года – и отец.
– Получается, у правительства есть досье на многие тысячи людей, – проговорила она тихо, словно обращалась сама к себе.
Гюнтер развел руками:
– Учитывая проблемы, чинимые Сопротивлением, вы можете понять, почему правительство считает такую меру необходимой. Массовые беспорядки, бомбисты, покушения. Здесь стало не лучше, чем во Франции. Но мне ясно, что, как пацифистка, вы непричастны к подобной деятельности.
Она не ответила. Гюнтер улыбнулся:
– Знаете, я тоже хочу мира. Германия устала от войны. Моя заветная мечта – дожить до дня, когда во всем мире станет тихо.
– Когда все окажутся у вас под пятой, – с горечью промолвила Сара.
– Мне бы хотелось, чтобы вы поняли… – Гюнтеру не удалось замаскировать нотку досады в голосе. Он действительно желал мира: эта женщина, красивая, образованная, истинная арийка, судя по внешности, должна быть счастлива в своем доме, заботясь о муже и детях. – Где вы были этим вечером, миссис Фицджеральд?
– Выходила на день. Ездила в город, посетила магазин «Блейкли сторс», отдел игрушек. Можете проверить, если угодно.
– Как вы познакомились с директором «Блейкли»?
– Я участвую в благотворительной деятельности: мы посылаем игрушки детям из бедных семей. Мистер Филдинг помогает нам.
– А, это вроде нашего «Винтерхильфсверк» в Германии [15].
– Нет, – возразила она. – Не то. – Сара подумала с минуту. – А может, и то.
– У вас с мужем нет детей?
Она глянула на него:
– У нас был сын, но он погиб от несчастного случая.
– Мне жаль, – сказал Гюнтер.
Ее определенно удивила нотка искреннего сочувствия в его голосе.
– У вас есть дети? – спросила Сара.
– Сын, Михаэль. Он живет с матерью в Крыму. Я по нему скучаю.
– За что вы меня арестовали? – спросила она вдруг. – Что я такого сделала?
– Минуточку. Расскажите, что вы делали после того, как посетили магазин?
– Была в Национальной портретной галерее. А перед тем пообедала.
– Миссис Фицджеральд, домой вы вернулись после восьми. Галерея закрывается в пять. Чем вы занимались после ее посещения?
Она колебалась, Гюнтер видел это.
– Гуляла.
– В такой холодный, пасмурный зимний день?
Теперь она начала лгать, он чувствовал это.
– Я посидела в кафе.
– Где?
– Близ станции «Виктория».
– И зачем вам это делать? Разве ваш муж не ожидал бы застать вас дома по возвращении?
– Он иногда задерживается на работе.
В ее голосе Гюнтер уловил оттенок горечи. И подумал, что дома у них не все хорошо.
– Вам известно, где он? – спросил он.
– Нет.
– Посмотрите мне в глаза. – Гюнтер говорил спокойно. – Посмотрите. Я знаю, вы что-то скрываете.
Сара долго молчала. Было видно, что она думает. А потом промолвила, почти шепотом:
– Я боялась, что у моего мужа интрижка. Заметила кое-какие мелочи, перемены в его поведении, в отношении ко мне. Гибель сына стала для нас тяжелым ударом.
– Как вы думаете, с кем у него был роман?
– Я… я не знаю. Женщины всегда липли к нему.
Гюнтер все понял.
– Ту женщину звали Кэрол Беннет? – спросил он. Сара охнула, глаза ее округлились. – Это так, да?
– Откуда вы знаете?
– К нам поступила информация о том, что ваш муж может быть вовлечен в нелегальную деятельность. Сегодня мы допросили нескольких человек с его работы, тех, кто близко общался с ним. Всплыла и фамилия мисс Беннет.
– У нее не было романа с моим мужем, – сказала Сара. – Она этого хотела, но он – нет. Видите ли, я разговаривала с ней сегодня вечером. Приехала, чтобы встретиться с ней, и поэтому ушла из дома. Хотела выяснить отношения.
Гюнтер улыбнулся.
– Я вам верю. Скажите, как долго вы женаты? – спросил он.
– Девять лет.
– От меня ушла жена после семи лет брака. Ей не
