Полностью расстреляв обойму и превратив голову симбионта в кашу из костей и плоти, девушка опустила ружье, потянулась за новой обоймой.
— Хватит, Катя! – крикнул Долин. Подойдя, ткнул симбионта носком ботинка. – Все, он готов. – Вдохнув дым, Алексей закашлялся. – Валим отсюда, скоро здесь все сгорит…
Как и говорил Савельев, выход удалось отыскать в подсобке за шкафчиками. Захватив из лаборатории, где сидел симбионт, бинты и медикаменты, наскоро перевязав себя и Швеца, Долин отколупал гипсокартонную панель, за которой скрывалась бронированная дверь. Провернув штурвал запора, он обнаружил темную лестницу, убегающую под крутым углом вверх.
Освещая фонариком ступени, троица направилась вверх.
— Оставите меня здесь, – заявил плетущийся последним Швец. Мрачно ухмыльнулся почти белыми из‑за кровопотери губами. – С таким грузом, как я, далеко не уйдете. У меня теперь ваще ни одна рука не шевелится. Рация у кого?
— У меня, – ответил Долин.
— Хорошо. Значит смотри. Через несколько улиц будет квартал высоток. Заберешься на какую‑нибудь, и оттуда сможешь связаться с убежищем. Мощности рации должно хватить. Главное, останови этого китаезу.
— Непременно, – пообещал Долин.
— Я останусь со Славой, – решила Кнопа. Прикоснулась к заклеенной десяткой кусочков пластыря щеке. – Без меня ты будешь двигаться быстрее. И точно сможешь добраться до убежища.
— Уверена? – уточнил Долин.
— Да. Нельзя рисковать. Ты обязан доставить вирус в небоскребы. Если не получится у тебя, буду пробовать я. – Она поправила лямку рюкзака. – А мы пока спрячемся. Когда доберешься до убежища, пришлешь за нами транспорт. Мы продержимся, обещаю.
Долин оглянулся. Кнопа говорила дело – чем меньше народу, тем больше шансов проскользнуть мимо протистов незамеченным. Только вот оставлять девушку одну…
— Решим, как поступить, когда поднимемся, – заявил Долин. – Мы даже не знаем, где именно выйдем. Когда ехали сюда, я не заметил подходящих укрытий.
Кажущаяся бесконечной лестница после пяти минут подъема наконец уткнулась в хлипкую на вид дверь. Отжав ее, Долин вышел в подсобку без окон, заставленную дворницкими принадлежностями, тряпками. Имелась даже кровать и шкаф.
Издалека доносился гул двигателя БМП. Похоже, у ученых возникли некоторые трудности. Всем людям свойственно переоценивать себя, и эти пятеро не стали исключением. Вряд ли они полагали, что у них возникнут трудности с управлением броневиком, и уж они точно не догадывались, что гусеничный транспорт не способен проехать где угодно. А местность и дороги стали труднопроходимы еще пять лет назад.
Впрочем, судя по звуку, ученые успели отъехать достаточно далеко и вскоре найдут расчищенную штурмовиками дорогу, по которой военные катались за припасами. Тогда дело пойдет веселее, и ученые смогут добраться до небоскребов не больше, чем за полчаса.
Долин замер перед дверью, из‑под которой пробивался тусклый свет. Выключил фонарик, передал его Кнопе и спросил:
— Сколько у вас боеприпасов?
— Пятнадцать, – буркнула девушка.
— Один полный рожок для калаша, – откликнулся Швец.
— Плохо, – констатировал Долин. Потянулся было к кобуре, но, не обнаружив пистолета, вспомнил, что тот остался наверху в комнате, а захватить его было некогда. Подняв оглядел свое мачете: лезвие затупилось, было испещрено множеством сколов. Сломается оно вряд ли, но теперь оружие стало немногим эффективней обычной дубинки. – Ладно, пошли…
Провернув ручку, Долин толкнул дверь и, зажмурившись от хоть и тусклого, но все равно непривычно яркого после темноты комплекса дневного света, вышел на улицу. Все оказалось намного хуже, чем он рассчитывал. Им был конец.
Подсобка–пристройка примыкала к стене здания НИИ и выходила прямиком в парк с высохшими деревьями. Между ними, топчась по ковру вулканической пыли, стояли протисты. Числом не меньше сотни, они полукругом окружили подсобку, замерев от нее шагах в пятидесяти.
Выйти из спячки их мог заставить гул двигателя БМП, но вот что их привлекло именно к этому месту? Видимой причины нет. Значит, понял Долин, эта толпа – прощальный подарок симбионта. Только он мог заставить собраться здесь столько мертвецов.
Долин глянул по сторонам – всюду открытое пространство, укрытия нет. И назад не вернуться. Комплекс в огне, отход на узкую лестницу сможет продлить жизнь не больше, чем на минуту. В лучшем случае.
Завидев людей, протисты шевельнулись. Один открыл рот и издал утробный рев, зазывая еще больше мертвецов.
— Вот засада, – пробормотал Швец. Морщась, стараясь не двигать плечами, потянулся к рукояти автомата. Он тоже понял, что им троим конец.
— Попробуйте убежать, – велел спутникам Долин, шагнув вперед. – Может, сможете спрятаться.
— Что задумал? – вздрогнула Кнопа.
Мертвецы двинулись вперед. Сначала шагом, после перешли на бег, постепенно ускоряясь.
— Убью их всех, – криво ухмыльнулся Долин и, опустив веки, погрузил сознание в сон.
Отвлечь мертвецов на себя и дать спутникам шанс уйти… сработает вряд ли, но просто убегать абсолютно бессмысленно. Он ослаб от ран достаточно сильно, чтобы его могла нагнать даже черепаха. Но Кнопа еще может побороться, и у нее в рюкзаке хранится надежда всего человечества…
— Леша! – вскрикнула Кнопа. Изумленным и встревоженным тоном.
Долин открыл глаза. Пришлось приложить усилия, чтобы не выпасть из транса. Увиденное озадачило его до глубины души – мертвецы остановились, не добежав до него шагов десять. Более того, они пятились назад! Как будто боялись человека с его ставшим бесполезным оружием.
Долин шагнул вперед – и протисты отшатнулись.
— Что происходит? – спросил озадаченный до глубины души Швец.
— Ну, чего тянете? – обращаясь к мертвецам, спросил Долин. – Давайте, нападайте, твари.
Сплюнув, он дернулся вперед – мертвецы отошли. Один, зайдя сбоку, попытался было кинуться на стоящих за спиной Алексея людей. Долин с угрозой глянул на него, и протист ретировался к своим.
Трудно было в это поверить, но разумное объяснение поведению мертвецов было всего одно – они почуяли в нем своего. И приняли его не просто за зараженного, мертвецы признали в нем вожака. Они были готовы подчиниться.
— Пошли прочь! – прошипел Долин. – Валите!
Протисты зашевелились, нехотя попятились назад.
— Ну! – крикнул Долин.
Повинуясь приказу, мертвецы начали отступать. Десять шагов, двадцать – и вся толпа замерла. Они не желали уходить, но в их движениях, позах больше не чувствовалось агрессии, они смирились и полностью подчинились воле человека. Они были готовы последовать за ним куда угодно.
