Задрав голову, Долин расхохотался. С горечью и облегчением. Спасены… все кончено. Больше не надо убегать и прятаться, больше не надо бояться и всегда быть начеку. Хоть и ненадолго, пока бактериофаг не истребит всю токсоплазму в крови, но наконец можно расслабиться. Впервые за пять лет…
Пальцы Долина разжались, и мачете упало на землю, зарывшись в пыль. Он ссутулился под тяжестью навалившейся на него усталости. Попытался было нагнуться и подобрать мачете, но не смог, настолько сильно измотали его все раны полученные за последние дни.
Подойдя, Кнопа присела на корточки, подобрала оружие и вогнала его в ножны на поясе Долина.
— Да что за хрень здесь творится?! – не выдержал и сорвался на крик Швец. Морщась от боли, перетянул из‑за спины автомат, кое‑как, от бедра, прицелился в ближайшего мертвеца и вопросительно уставился на Долина.
— Не надо, – покачал головой Алексей. – Они не нападут. Я не позволю. – Он кивнул на растворяющиеся словно в тумане башни небоскребов, возвышающиеся вдали. – Пойдем к людям.
Швец послушно опустил автомат. Подойдя к Долину, пробормотал:
— Надеюсь, новое руководство позволит нам войти в убежище.
— Позволит, куда они денутся? У нас вакцина, – уверенно заявил Долин. – А если начнут упираться, – он покосился на мертвецов, – я заставлю их впустить нас.
— Пойдем или поедем? – уточнил Швец.
— Поедем.
Швец поморщился.
— Ладно, думаю, эти головастики еще пригодятся.
— Только постарайся не убить никого из них.
— Насчет китаезы не могу ничего гарантировать, – процедил Швец и двинулся вперед.
Вдохнув полной грудью, Долин двинулся за ним. Сделав пару шагов, он замер и обернулся: Кнопа не двигалась с места и с унылым выражением ощупывала свое лицо.
— Шрам останется. И очень уродливый, – с грустью произнесла девушка. – И половины зубов нет. Леш, я сильно страшная?
— Есть немного, – признался Долин. Протянул девушке раскрытую ладонь. – Идем?
Колеблясь, девушка уставилась на его руку.
— Но… я теперь некрасивая…
— И что? – пожал плечами Долин. Видя, что она никак не может решиться, он подошел, схватил ее за руку и повел за собой. К новой жизни…
Эпилог
Шесть месяцев спустя.
Белое море, Соловецкие острова.
АПЛ «Князь Владимир»
Сидя за откидным столиком в своей каюте, положив руки ладонями вниз на столешницу, капитан стеклянным взглядом пялился на лежащий между ними «глок». Пять лет назад он был щеголевато–выглядящем, подтянутым молодым офицером – больше от того человека не осталось ничего. Годы нужды, голода и холода превратили его в бомжеватого бородатого старика, одетого в какие‑то потрепанные, неумело заштопанные обноски лишь отдаленно напоминающие офицерскую форму.
Искушение схватить пистолет и покончить со всем было велико. В последние месяцы эта мысль посещала его все чаще и чаще, пока не стала навязчивой идеей. Он и сам не понимал, что продолжало удерживать его от последнего шага. Возможно, необходимость присматривать за несколькими тысячами беженцев – русскими, финнами и скандинавами, – возможно, страх перед вечностью, возможно, где‑то внутри еще теплилась надежда, что эта бесконечная зима наконец закончится.
Однако сейчас он был готов. Больше не осталось надежды. Община погибала. Захваченные из Мурманска припасы подошли к концу несколько месяцев назад, мерзлая земля островов, попавшая с изменением климата в полосу вечной мерзлоты, была не способна дать хоть какой‑то урожай, все, что получалось вырастить на кораблях, позволяло просто не умереть с голода. А отправлявшиеся на разведку корабли из флотилии, нашедшей прибежище на островах, исчезали один за другим.
«Они изменились», – успела сообщить рация голосом капитана малого противолодочного катера, вышедшего в Архангельск на поиск еды. С тех пор прошло больше года, с островов отплыло еще семь судов, но ни одному из них не удалось связаться с базой.
Ладонь капитана оторвалась от стола, зависла над пистолетом. Сейчас, завтра, послезавтра, через месяц – какая разница? Ничего не изменится и через год. Этот мир погиб. Какой смысл оттягивать неизбежное?
За дверью по металлическому настилу палубы зазвенели торопливые шаги. Схватив пистолет, капитан спрятал его под подушкой койки. Нельзя, чтобы люди узнали о его намерениях. Он обещал, что они все выживут. Лишь это обещание и вера в него поддерживали их и давали им силы жить.
Распахнув дверь, в каюту вбежал взволнованный Герцог. Не аристократ, просто швед по фамилии Херцог, заместитель капитана, которого все звали Герцог.
— Каптан! – с порога заорал двухметровый детина с засаленными светлыми волосами. По русски он говорил прекрасно, но иногда проглатывал буквы. – Каптан, рация! Ведем прием!
— Санта–Мария? – взбодрившись, произнес название последнего отплывшего с островов корабля.
— Не известно. Передают морзянкой. На сверхдлинных волнах. Майер занимается расшифровкой!
Капитан нахмурился. СДВ–приемники, устанавливаемые на подлодках, могли прекрасно коммутировать с передатчиками военных кораблей, настроенными на работу с ними. Ведись передача с Санта–Марии или любого другого пропавшего корабля, приемник сам бы декодировал сигнал и выдал распечатку с сообщением.
Почему же этого не произошло? Кто‑то еще додумался использовать сверхдлинные волны? Вероятно, да. Тогда откуда ведется передача? СДВ–волны не способны нести много информации, включая человеческую речь, зато они могут проходить сквозь земную кору. Значит, неизвестный радиолюбитель может находиться где угодно, даже на Южном полюсе.
Впрочем, сейчас это все неважно. Пусть передающий сигнал человек будет молить о помощи, скажет, что надежды нет. Пусть это будет последний живой за пределами островов – все неважно! Впервые за последние два года кто‑то извне пытается связаться с ними.
Вскочив, опрокинув табурет, капитан кинулся к выходу. Развернувшись, Герцог побежал к мостику впереди него.
Несколько лестниц, поворотов по узким, затемненным коридорам – и капитан со своим помощником выбежали на мостик. Внутри не было никого, кроме радиста Майера. Сидя за столом с наушниками на голове, он сосредоточенно прислушивался к едва–различимым звукам в белом шуме эфира. Перед ним лежал листок бумаги, его рука выводила буквы послания.
Слишком сильно сконцентрировавшись на расшифровке, боясь пропустить хоть один звук азбуки Морзе, он даже не пытался вникнуть в суть послания.
Передача начала повторяться, и радист стянул с головы наушники. Позади него выросли капитан с помощником. Навалившись на спину Майера, они вместе с ним впились глазами в нацарапанные на бумаге слова.
