резни, и так будет, пока их веду я!
— A y меня за правило всегда было никого не оставлять в живых, чтобы они не свидетельствовали против меня в космическом суде, — проворчал уранец. — Всё это — излишнее милосердие…
— Это не просто милосердие! Это хорошая стратегия! — перебила его Лана Кейн с нотками гнева в голосе. — Когда экипаж грузовика понимает, что если они сдадутся, то будут убиты, они поневоле будут драться до последнего. Но когда они знают, что будет взят только груз, а не их жизни, они сдаются намного быстрее. Кроме того, когда мы не убиваем, тогда и охотятся на нас меньше. Первым это понял мой отец, и он ввёл этот закон — не отнимать жизни, и это мой закон тоже. И выгода от этого закона сторицей возвращается к Компаньонам.
— Верно, — заявил Бран Або. — Если бы не этот закон, нам бы пришлось гораздо яростнее бороться за наши жизни. Возможно, он спас нас от истребления.
Девушка обвела всех взглядом, перед тем как отдать последний приказ.
— Итак, наш главный космонавигатор рассчитает их курс к Сатурну относительно нас. Мы взлетаем завтра на рассвете, полетят сорок кораблей. У нас будет достаточно времени, чтобы спрятаться в Зоне и ждать, пока юпитерианские грузовики не пойдут под ней, и тогда мы спикируем на них.
— А как насчет Ганнера, Сола Ава и меня? — спросил её Джон Торн. — Напоминаю, у нас нет корабля.
— Вам будет предоставлен корабль и команда, — ответила Лана Кейн. — Если то, что я слышала о вас, планетёры, правда, вы легко исполните свою партию.
Немного усталым движением она поправила копну своих темно-золотистых волос.
— На сегодня всё, ребята. Ваши корабли и люди должны быть готовы к старту на рассвете. Так что не напиваться сегодня вечером!
Когда пиратские капитаны вышли, направившись к своим командам, девушка сказала старому марсианину:
— Стилико, найди комнаты для планетёров.
Торн был готов вместе с друзьями последовать за старым пиратом, когда голос Ланы вдруг остановил его.
— Подождите, Джон Торн. Я хочу кое о чём спросить вас.
Удивленный Торн повернулся к ней. Девушка смотрела на него со странной задумчивостью в синих глазах, её тонкая кисть неспешно поглаживала космическую собаку, вставшую рядом с ней.
— Вы служили в военном флоте Земли, прежде чем стать преступником, не так ли? — спросила она.
Торн кивнул.
— Да, пока я не дезертировал, — признался он.
— Мой отец, Мартин Кейн, тоже был офицером флота Земли, до того как стал изгоем, — сказала она медленно. — Мне интересно, вспоминают ли о нём на флоте? И если да, то, что именно о нём говорят?
Торн сказал ей правду.
— О нём говорят только как о знаменитом пирате. Немногие помнят, что когда-то он был офицером.
— Но он был одним из лучших офицеров, — с горечью сказал Лана. — Ему и его блестящим операциям страшно завидовали другие, и они организовали заговор против него, чтобы с позором лишить его звания. И это было наградой Земли за всё, что он сделал для родной планеты.
— Вы много думаете о Земле? — с искренним интересом спросил Торн. — В конце концов, ведь она — ваш родной мир.
— Зона — МОЙ родной мир — я родилась здесь. Я ненавижу Землю за то, что там сделали с моим отцом! — девушка снова будто вспыхнула. — Я буду только рада видеть, как Лига разобьет Внутренние Миры, и хотя я ненавижу Лигу и её диктатора, но моя ненависть к Земле еще больше!
Слабая надежда, затеплившаяся было в душе Торна, тут же погасла. В самом начале их разговора, он подумал, что можно было бы уговорить девушку открыть ему тайну Эребуса, чтобы спасти Землю от завоевания. Но теперь он понял, что это бесполезно. В её сердце жила только ненависть к миру, откуда изгнали её отца.
— Ваш отец был необыкновенным человеком, — сказал Торн. — Великий воин и лидер, прекрасный штурман. Говорят, он даже посетил Эребус, десятый мир, хотя я думаю, что это лишь легенда.
— Это правда! — с гордостью воскликнула Лана. — Мой отец пробыл на Эребусе две недели и вернулся благополучно — единственный человек за всю историю Солнечной системы, которому это удалось.
Джон Торн посмотрел на неё недоверчиво.
— Но как он это сделал? Как он избежал участи всех остальных, погибших исследователей?
— Я не могу вам это рассказать, — ответила она, немного помолчав. — Я никогда и никому не говорила то, что мой отец рассказал мне об Эребусе.
— Значит, — сказал Торн, даже не пытаясь скрыть своего любопытства, — вы единственный человек во всей Системе, кто знает тайну этого мира? Знает, как посетить его и остаться в живых?
Девушка медленно кивнула. Странное выражение появилось в её глазах, как будто нечто тёмное вдруг поднялось из глубин её памяти.
— Да, я единственная, кто знает секрет Эребуса, — призналась она. — Но никто и никогда не узнает его от меня. У меня есть причины молчать об этом мире! — Она слегка вздрогнула. Внимательно наблюдавшему за ней Торну на миг показалось, что комнату заполнило чьё-то холодное чужое дыхание. — Но, впрочем, я сама не знаю, зачем я говорю об Эребусе, — вдруг быстро сказала она. — Я устала. Я жду вас завтра на рассвете, перед стартом.
Так завершился их разговор, и Торн, покинув Дом Совета, медленно побрёл в раздумьях по главной улице Таркун-тауна.
Солнце садилось, и его маленький малиновый диск зловеще освещал кроваво-красным светом темные, окружающие город джунгли, стартовое поле со стоящими на нем кораблями и металлические здания. Землянин дошел до дома, где были комнаты, отведенные им.
— Наконец-то мы здесь, на Таркуне, Джон! — воскликнул лысый венерианец. — Теперь мы свои среди пиратов. Ты что-нибудь узнал об Эребусе?
Торн покачал головой.
— Она не хочет говорить об Эребусе, более того, мне показалось, что она боится его. Я не посмел больше расспрашивать её.
— Мы не можем сидеть здесь вечно и ждать, когда удастся узнать у неё эту тайну, — пробасил Ганнер Уэлк. — Даже когда тайна будет у нас в руках, нам потребуется немало времени, чтобы долететь до Эребуса и добыть радит, не забывай об этом.
— Знаю, — задумчиво бормотал Торн. — Но и опрометчиво мы действовать не можем, иначе у нас вообще не будет шансов выполнить задуманное.
Он сунул руку в карман, ища сигареты райэла.
— Вполне возможно, — сказал он, — что всё, что ей рассказал отец об Эребусе…
Торн вдруг замолчал. Он нахмурился и вытащил предмет, который он нащупал в своем кармане. Это была крошечная металлическая сфера около полудюйма в диаметре, с маленькими отверстиями на поверхности.
— «Ухо»! — воскликнул Сол Ав.
