– Рад был помочь, – он обеспокоенно заёрзал. – Доктор, я мало кому об этом рассказывал. Вы же...
– Никому ни слова, – заверил его Доктор.
***
Их комнаты были рядом, между ними была небольшая гостиная, в которую вели двери из обеих комнат. У каждого была собственная ванная, что, по словам Доктора, было столь же удобно, сколь и необычно. Комнаты напомнили Розе номера в роскошных гостиницах. Она в них, правда, не бывала, но кровать с пологом на четырёх столбиках и потёртая кожаная мебель просто источали запах роскоши и комфорта.
Лишь увидев кровать, она поняла насколько устала. Кроутер показал им комнаты и вручил каждому ключ.
– Одно лишь замечание, сэр и мадам, – сказал он своим сухим голосом.
– Всего одно? – улыбнулся Доктор.
Кроутер его проигнорировал:
– Апартаменты мистера Путера находятся прямо над вами. Прошу вас, насколько это возможно, старайтесь шуметь как можно меньше.
– Я думала, что мистер Путер в отъезде, – сказала Роза.
– Конечно. Но он часто предупреждает о своём возвращении в последний момент, либо вообще не предупреждает. Вскоре у нас должно быть собрание попечителей.
– Никаких вечеринок, Роза, – предупредил Доктор. – Ни кутежей, ни танцулек, никакого ухода в отрыв.
– И, разумеется, не нарушайте его уединение.
– Конечно, – сказала Роза.
От этого человека ей было немного не по себе, и она хотела, чтобы он уже быстрее оставил их.
***
– Думала, он никогда не уйдёт, – прошептала она, как только Кроутер вышел из комнаты Доктора.
– Никогда – это очень долго, – сказал Доктор.
От стука в дверь они оба вздрогнули.
– Кажется, он тебя услышал, – сказала Роза.
Доктор удивлённо приподнял брови, не веря в это. Он пересёк комнату и открыл дверь. Там стоял Реппл. Доктор жестом предложил ему зайти. Не успел Доктор закрыть дверь, как в комнату проскочила ещё и чёрная кошка. Она разлеглась на полу возле двери и смотрела на людей. Доктор пожал плечами и оставил дверь открытой.
– Вам уже лучше? – спросил он.
– Мне нужно было поговорить с вами, – сказал Реппл.
Он оглянулся, словно проверяя, нет ли кроме них ещё кого-нибудь.
– Даже сейчас он может подслушивать. Где-то, не знаю как. Я притворился уставшим, чтобы оторваться от него хоть на несколько минут.
– От майора Аске?
Реппл кивнул.
– Сожалею, – сказал он, переводя взгляд с Доктора на Розу, – но я не был с вами полностью честен.
– Есть кое-что... – пробормотала Роза.
– Вы хотите сказать, – весело сказал Доктор, – что на самом деле вы не правитель Дастарии?
Выражение лица Реппла изменилось. Он собрался что-то сказать, но снаружи донёсся какой-то звук. Лёгкий стук – словно где-то вдалеке, на другом этаже, ветер захлопнул окно или дверь. Или шаг крадущегося человека.
– Я ввёл вас в заблуждение в некоторых деталях, – тихо сказал Реппл, оглядываясь через плечо. – Я не являюсь электором Дастарии, планирующим своё возвращение на трон.
Доктор посмотрел на Розу с выражением «что я тебе говорил».
– Что? – переспросила она.
Реппл, похоже, этого не заметил:
– Я не могу начать планировать своё возвращение, славное или хоть какое-нибудь. Видите ли, правда в том, что я узник во всём, кроме имени.
– Постойте, – сказала Роза. – Так вы там правитель или нет?
– Правитель. Но, как вам известно, я был свержен в результате незаконного переворота. Повстанцы захватили власть не легитимно, без какого-либо предупреждения. И когда-нибудь я восстановлюсь в своём титуле. Но сначала мне нужно сбежать.
– Сбежать?
– От него. От Аске – моего тюремщика.
– А, – сказал Доктор так, словно теперь всё стало ясно, но беззвучно прошептал Розе «Что?!»
Реппл отвернулся.
– Он всё время следит за мной. Лишь иногда, как сейчас, мне удаётся сбежать ненадолго. Но я должен вернуться, пока он ничего не заподозрил. Я не могу ничего планировать, ни с кем разговаривать, так, чтобы он об этом не узнал. И если я хоть немного оступлюсь, если ему хотя бы покажется, что я нарушил условия своего изгнания... – от этой мысли он покачал головой. – Он просто фанатик.
– Да, – медленно сказал Доктор, – не сомневаюсь.
– Но что он сможет сделать? – спросила Роза.
– Вы заметили, как он стоит? – Реппл продемонстрировал, изображая характерную для Аске позу – одна рука в кармане пиджака. – Нож или небольшой пистолет у него всегда под рукой. Я не могу рисковать. Не из-за себя, поймите. Я не боюсь смерти, – он перевёл взгляд с Розы на Доктора. – Я боюсь за свой народ. Они остались в стране, над которой несмотря ни на что по-прежнему развевается наш флаг.
– Я вас понимаю, – сказал Доктор, ложа руку Репплу на плечо. – А как выглядит флаг Дастарии?
Он что, пытается поймать его на лжи, – подумала Роза. Если да, то, похоже, не вышло – Реппл ответил без заминки:
– Это белый треугольник на фоне ночного неба. И наступит день, когда, несмотря на Аске и тех, кому он служит, я вернусь во главе армии, марширующей под этим флагом. За свободу. За Дастарию.
Он отступил от Доктора, оглядел его, а затем заключил в свои объятия. Роза быстро отошла подальше. Но её Реппл обнять не пытался. Вместо этого он щёлкнул каблуками и поклонился ей.
– В вас обоих есть что-то благородное, – сказал он. – Я знаю, что могу положиться на вас.
Затем, быстро поклонившись, он развернулся и вышел из комнаты. Не вставая, кошка лениво повернула голову и проследила за ним. Затем она повернулась к Розе и та вскрикнула, заметив шею кошки: белый треугольник на чёрном фоне.
– Доктор, смотри. Пятно на кошке.
– Да. Может, просто совпадение.
– Или же, – сказала Роза, озвучивая их общую мысль, – именно отсюда он взял идею о флаге. Если он всё выдумал.
– Проблема в том, – сказал Доктор, – что именно отсюда он мог взять идею, даже если он не выдумывает. Подсознательный образ.
– Так он врёт? И если да, то знает ли он об этом?
– А если не знает, то почему врёт Аске? – Доктор постучал указательным пальцем по зубам. – Всё страньше и страньше. Знаешь, что нужно сделать?
Роза кивнула:
– Хорошо поспать и плотно позавтракать.
– В точку. Увидимся утром, – он кивнул в сторону хвостатой гостьи, по-прежнему растянувшейся на ковре. – А зная, до чего довело любопытство...
Роза улыбнулась:
– Да, лучше выставь её.
Из окна Доктора открывался вид на морозное лондонское утро. Если бы он высунулся, вдыхая морозный воздух, то увидел бы Вестминстерский дворец. Ему не было бы видно сосульки, свисающие с циферблата Биг Бена, как в народе прозвали часовую башню здания Парламента. Но он мог их представить: продолговатые куски застывшего стекла, искрящиеся в утреннем свете, и первые капли талой воды, капающей с их концов.
