— Значит, ты ожидаешь, что завтра произойдет что-то необыкновенное?
— Да. Ураганная волна. Я чувствую приход энергии. Недавно было заметно какое-то движение в том великом Доме, куда все уходят.
— Тогда и я тоже хочу приобрести это знание, — говорит Мадрак, — так как оно влияет на моего бывшего Господина Имя Которому Тысяча.
— Ты оправдываешься изношенной преданностью, о могущественный.
— Возможно. А у тебя какой предлог? Почему ты хочешь увеличить свою мудрость такой ценой?
— Мудрость конечна сама в себе. К тому же то, что произойдет, может послужить для меня источником вдохновения для одной из поэм.
— Если смерть является источником вдохновения для великого искусства, то я предпочту его в более жалкой форме. Однако мне кажется, что Принцу следует знать об этих новых изменениях в Средних Мирах.
— Я пью за твою преданность, старый друг, хотя и чувствую, что наш бывший монарх, по крайней мере частично, ответствен за теперешнюю заварушку.
— Твое отношение ко всему этому мне известно.
Он отпивает глоток вина и ставит стакан. Глаза его становятся одного цвета — зеленого. Белки, окружавшие зрачки, исчезают, так же как и черные точки, которые были в самом центре. Сейчас его глаза бледно-изумрудные, и в каждом живет желтая искорка.
— Говоря как маг и пророк, — говорит он голосом, ставшим отдаленным и лишенным выражения, — я заявляю, что на Блис уже прибыло то, что предвещает хаос. Я также заявляю, что грядет и другой, потому что я слышу беззвучный топот копыт в темноте, над звездами. Даже мы сами можем быть вовлечены во все это, хотя это против нашего желания.
— Где? И как?
— Здесь. И это не жизнь, и это нечестно.
Мадрак кивает головой.
— Аминь.
Маг скрежещет зубами.
— Такова наша участь — быть свидетелями, — решает он, глаза его горят внутренним блеском, а костяшки пальцев белеют на черной трости с серебряным набалдашником.
… Евнух, священник высшей касты, ставит тонкие свечи перед парой старых башмаков.
… Собака треплет грязную перчатку, которая видела много лучших веков.
… Северный Ветер ударяет по крохотной серебряной наковальне своими пальцами — деревянными молоточками. На металл ложится дорожка голубого света. Зеркало оживает образами некоего, стоящего перед ним.
Оно висит в комнате, в которой никогда не было мебели, на стене, завешенной темными портьерами, висит перед ведьмой, рыжей, и ее огнем.
Глядеть в него — все равно что глядеть через окно в комнату, заполненную розовой паутиной, колеблемой внезапными порывами ветра.
Ее служка стоит на ее правом плече, его безволосый хвост свисает с ее шеи, между грудей. Она гладит его по голове, и тот виляет хвостом.
Она улыбается, и паутину медленно сдувает. Огонь вздымается еще выше над ней, но ничего не загорается.
Затем паутина исчезает, и она смотрит на разноцветный Блис.
Но в основном она смотрит на высокого, окруженного людьми мужчину, который стоит, обнаженный до пояса, в середине круга в тридцать пять футов.
У него широкие плечи и очень узкая талия. Он босиком, на плечах его видны шрамы. На нем черные обтягивающие брюки. Он смотрит вниз. У него песочного цвета волосы, большие руки с великолепно развитой мускулатурой, очень бледная кожа. На талии широкий черный пояс со зловещим рядом кнопок на нем. Он смотрит вниз своими желтыми глазами на человека, который пытается подняться с земли, где лежит.
Человек, лежащий на земле, тяжел в плечах, груди и животе. Он приподнимается, опираясь на одну руку. Борода его скользит по его плечу, когда он запрокидывает голову наверх и смотрит в небо. Губы его двигаются, но зубы сжаты.
Стоящий человек делает движение ногой, практически небрежное, по опирающейся руке. Лежащий падает лицом вниз и больше не двигается.
Через некоторое время в круг входят двое и уносят упавшего.
— Кто? — спрашивает служка.
Рыжая Ведьма, однако, качает головой и продолжает наблюдать.
Четырехрукий человек входит в круг. Ступни его ног огромны и широки, как еще одна пара гигантских рук в самом конце его кривых ног. Он безволос, весь сияет, и когда подходит близко к стоящему человеку, то пригибается таким образом, что верхние руки касаются земли. При этом колени его расходятся в стороны, и он отклоняется назад, так что голова его и плечи все еще остаются перпендикулярными земле, хотя сейчас он всего лишь на три фута над ней.
Прыгая как лягушка, он не достигает своей цели, а вместо этого сзади получает удар ребром ладони по шее и второй удар — ниже пояса. Потом обе руки описывают полукруг, и он летит: голова-ноги-голова-ноги. Он весь сжимается на том самом месте, где упал, бока его вздымаются три раза, и он опять прыгает.
На этот раз высокий человек хватает его за лодыжки и держит головой вниз, на расстоянии вытянутой руки от своего тела.
Но четырехрукий изворачивается, хватается за кисти, держащие его, и ударяет головой в живот. На его черепе появляется кровь, потому что он ударился об одну из кнопок на поясе высокого человека, который не отпускает его. Высокий поворачивается на носках и начинает вертеть его. Он поворачивается снова и снова, пока не начинает двигаться со скоростью пропеллера. Через минуту он замедляет вращение. Глаза четырехрукого закрыты. Тогда он опускает его на землю, падает на него, делает быстрое движение руками, встает. Четырехрукий лежит неподвижно. Через некоторое время его тоже уносят.
И еще трое падают перед ним, включая Колючку Вилли, Чемпиона Блиса С Механическими Щипчиками. После этого человека сажают на плечи и украшают гирляндами, несут на платформу и чествуют чашей победы и деньгами. Он не улыбается, пока глаза его не падают на Мегру из Калгана, стоящую там, останавливаются на золотом знаке X, и ждет, пока освободится, чтобы последовать за этим знаком.
Она ждет его.
Рыжая Ведьма смотрит за губами толпы.
— Оаким, — наконец говорит она. — Они зовут его Оаким.
— Почему мы наблюдаем за ним?
— Я видела сон и поняла, что его нужно читать следующим образом:
Наблюдай за тем местом, где меняется прибой. Даже здесь, за Средними Мирами, мысль колдуньи связана с приливами и отливами энергии. Хоть я и не могу ими сейчас пользоваться, я все еще воспринимаю их.
— А почему этот человек, этот Оаким, в том месте, где меняется прибой?
— Достоинство этого зеркала — всезнание. Оно показывает все, но ничего не объясняет. Но оно выбирает направление, руководствуясь моим сном, поэтому мне остается интерпретировать все виденное через медитацию.
