Я прикинул, что зубья удалось бы сделать даже быстрее, если бы можно было найти какого-нибудь подмастерья. Но — увы! В обеих деревнях свободных рук не хватало. В избытке имелись только женщины, но от них никакого толку, если не сказать хуже.
Мы обговорили еще несколько деталей. Пока, наконец, Пурпурный не закинул руки за голову и не уставился на небо.
— А-ах, — зевнул он, — продолжим на следующий день.
— Хорошая идея, — поддержал я. — Мои жены уже готовят пищу. Я хотел бы получить ее до того, как наступит темнота.
Мы направились в верхнюю деревню. До промежутка между голубым рассветом и красным закатом оставалось еще довольно много времени. Шуга даже мог мельком видеть Луны.
— Думаю, мы все заслужили отдых, — сказал я.
— Я в этом уверен, — буркнул Шуга. — Но у меня на рассвете церемония освящения домашнего дерева.
— Почему бы тебе не прийти, — импульсивно предложил я Пурпурному. — Тебя это развлечет.
— Могу и прийти, — ответил тот.
Когда мы вошли в деревню, то увидели Кемда Три обруча, подготавливающего дикое дерево к церемонии.
Дикое домашнее дерево представляет собой толстый, но гибкий ствол с крупными ветвями, ствол должен быть обвязан и укреплен, прежде чем сможет держать дом. Нижние ветки необходимо наклонить к земле и обработать, чтобы они пустили корни. Верхние — связать попарно, чтобы образовалась рама для гнезда. Через несколько дней изготовитель гнезд может браться за свою работу.
По настоянию Вилвила и Орбура, Пурпурный отужинал вместе со мной и моей семьей. Обычно я никогда даже близко не подпускал его к своему гнезду, но тут альтернативой был публичный отказ — а это могло оскорбить людей из нижней деревни.
Опасения мои были напрасными. Пурпурный, Орбур и Вилвил были настолько увлечены своим проектом, что ни о чем другом весь ужин и не говорили, и это тогда, когда у нас были свежие морские пиявки!
Вся троица только и спорила о способах постройки, о принципах, на которых машина должна работать. Я пытался вникнуть в их дискуссию по мере своих способностей, но большинство оказалось мне не по зубам… В конце концов я махнул на них рукой и переключил свое внимание на моих нервничающих жен, которых пришлось успокаивать. Все эти разговоры о летающих машинах и воздушных мешках пугали их до чрезвычайности. Они истерически вздрагивали в стороне и отказывались подходить даже после самого сурового приказания. В конце концов мне пришлось пригрозить побить их и не оставить остатков со стола.
Шуга тоже был приглашен к нам, но уклонился от этой чести. Вместо этого он все двадцать минут темноты провел на Скале Юдиона, пытаясь рассмотреть Луны. Голубой рассвет был очень ярок. Показалась только одна из самых больших Лун, да и то на секунду между облаками. Шуга не смог даже определить, какая это была Луна. Ну и хорошо! Я знал, что он хочет от неба, и был только рад, что ничего в нем не нашел!
Пурпурный никогда прежде не видел освящений. Теперь он стоял и наблюдал, как Шуга производил семнадцать благословений пивом, одолженным в нижней деревне. Шуга был на удивление спокоен. Я не видел его таким с последнего момента встречи с Пурпурным. Хорошо, что он выбросил из головы все свои сложности и неясности с летающей машиной. Освящение — один из самых простых обрядов, что даже появление Лун на него никак не влияет.
Шуга, в своей ярко раскрашенной накидке, тяжелом головном уборе, молитвенной шали, украшенной бусами, произносил необходимые слова. Пурпурный вежливо наблюдал.
Когда Шуга начал брызгать пивом на основание дерева, Пурпурный пробормотал что-то насчет обрядов оплодотворения. Снова его демонские слова.
Но, наконец, мы добрались до самой моей любимой части церемонии. Все женщины и дети скинули одежду и начали танцевать вокруг освящаемого дерева, распевая и рисуя яркой краской полосы вокруг ствола.
Интерес Пурпурного немедленно подскочил.
— Что это за заклинание, — спросил он.
— Ты о чем? — Я не понял вопроса.
— Какая цель этого заклинания? Может они пытаются отпугнуть красные лианы, или термитную тлю или…
— Нет, Пурпурный. Они делают это для веселья.
— Для веселья? Лысое лицо Пурпурного порозовело. Он наблюдал еще немного, затем постепенно утратил интерес к церемонии. Пурпурный мрачно о чем-то размышлял. И только тогда, когда Шуга начал выпускать сок из дерева, его интерес возобновился. Когда Кемд Три Обруча начал стучать по всему дереву, а Шуга снова распевать, он поднял голову.
— А что теперь они делают?
— Выпускают сок из дерева, — насмешливо прокричал кто-то из детей.
Что это за волшебник, если он не знает даже такой простой церемонии обработки дерева?
Мы терпеливо наблюдали, как Шуга благословил кровь дерева и смазал ею связанные ветки. Более высокие ветки, связанные вместе, должны были вырасти в крепкую круглую раму гнезда.
Церемония была близка к завершению, когда неожиданно Пурпурный вмешался в нее. Он проскочил сквозь круг распевающих женщин и провел пальцем по струйке стекающей крови дерева. Пение мгновенно оборвалось. Мы стояли растерянные, не понимая, почему Пурпурный вздумал нарушать заклинание.
Разъяренный Шуга потянулся к мешочку на поясе.
Пурпурный же задумчиво произнес:
— Может быть, нам удастся использовать этот сок?
Он повернулся к Шуге с протянутыми липкими пальцами. Шуга замер. Он колебался, скорее всего даже забыв про мешочек на поясе. Но, несомненно, вспомнил о клятве. Голос его был полон ярости, когда он зарычал:
— И только ради этого ты разорвал нежную паутину моей магии?
— Шуга, ты не прав, ты не понял! — Пурпурный потер ставшие липкими пальцы. — Может быть мне удасться использовать это вещество для воздушных мешков.
— Кровь домашнего дерева для тяжелой летающей машины?
— Конечно! — воскликнул Пурпурный. — А почему нет?
Недовольный ропот окружающих должен был бы подсказать Пурпурному, почему «нет», но он, конечно, не понял этого. Я быстро протиснулся сквозь толпу, взял Пурпурного за руку и поволок прочь. Он спотыкался, поспевая за мной, не переставая бормотать на своем демонском языке. За его спиной я подал знак Шуге начать церемонию снова, а сам пошел за Пурпурным, пытаясь уловить хоть искру смысла в его словах.
— Это похоже на естественную резину, Лэнт. Конечно, я должен ее проверить, но не исключена возможность, что это как раз то, что позволит мне удержать газ в мешках.
— Забудь об этом, Пурпурный. Тебе не удастся использовать кровь домашнего дерева. Домашние деревья священны.
