Через час ей в дверь просунули поднос с обедом. Поднос был незатейливым, равно как и еда — миска каши, молоко, теплые булочки. Лизабет не могла сдвинуться с места. В ее каморке было одно-единственное напоминание о самодержавном величии — этот красный бархат, на котором она возлежала в мятежной бессловесности. У нее созрело решение не прикасаться к мерзкой подачке, наверняка отравленной. Ей должны подавать яства на сервизе с вензелями, и салфетки тоже должны быть с вензелями, и поднос — с императорским вензелем Екатерины, самодержицы всея Руси! Иначе она не станет принимать пищу.
— Екатерина! Тебе надо поесть, Екатерина!
Лизабет не отвечала. Пусть уговаривают, сколько влезет. Сейчас ей хотелось только одного — умереть. Никто ее не понимает. Они готовят подлый заговор, чтобы низвергнуть ее с трона. Эти злые, темные людишки, эти заговорщики.
Голоса зазвучали вновь.
— У меня в Нью-Йорке важные дела, пойми, не менее важные, чем у тебя, Элис, — сказал мужчина. — Во-первых, парк аттракционов; горки необходимо установить уже на следующей неделе, а игровые автоматы закуплены в Рино, их доставят к субботе. Если меня не будет на месте, кто станет этим заниматься?
Шепотки, шепотки; подремать, послушать далекие голоса. Элис сказала:
— Сейчас осенний сезон в разгаре, завтра — главное дефиле, а я прохлаждаюсь в космосе и бог весть для чего мчусь на какую-то дурацкую планету. Не понимаю, зачем было лететь втроем, чтобы устроить на новом месте ее одну.
— Затем, что вы ей сестры, а я — брат, — отрезал мужчина.
— Если уж на то пошло, я вообще отказываюсь что-либо понимать. В том, что касается Лизабет и места назначения. Что такое астероид номер Тридцать шесть?
— Другая цивилизация.
— А я считала, это психиатрическая лечебница.
— Ничего подобного. — Он пыхнул зажженной сигаретой. — Столетие тому назад было установлено, что астероиды обитаемы, только изнутри. Они представляют собой конгломераты небольших планет, внутри которых можно двигаться и дышать.
— И Лизабет пройдет там курс лечения?
— Нет, никто не собирается ее лечить.
— Тогда зачем мы ее туда поволокли? — Хелен проворно смешала коктейль, позвякивая кубиками льда в шейкере, налила порцию в стакан и выпила. — С какой целью?
— Чтобы ей было хорошо, потому что там для нее самая подходящая обстановка.
— Она больше не вернется на Землю?
— Никогда.
— Значит, я сглупила. Мне думалось, ее подлечат и отправят домой.
Он смял сигарету, взял другую и закурил, жадно затягиваясь; под глазами обозначились морщины, руки дрожали.
— Не задавай лишних вопросов. У меня сеанс связи с Нью-Йорком.
Он походил по кабине и принялся настраивать аппарат. Внутри что-то зажужжало, а потом раздался звонок. Джон закричал:
— Алло, Нью-Йорк! Что за чертовщина! Дайте мне Сэма Нормана, с Восьмой авеню. Квартира С. — Пришлось подождать. Вот, наконец. — Здорово, Сэм. Связь — ни к черту. Послушай, Сэм, эти автоматы… Что значит «какие»? Игровые автоматы! У тебя крыша съехала?
— Пока есть связь с Землей… — встряла Хелен.
— Что? Сэм… что? — Повернув голову, он бросил негодующий взгляд на Хелен.
— Пока есть связь, — продолжала Хелен, теребя его за локоть, — дай-ка я позвоню своей визажистке, договорюсь на понедельник. У меня голова в непотребном виде.
— Я пытаюсь поговорить с Сэмом Норманом, — запротестовал Джон и продолжил в трубку: — Что ты сказал? — Потом снова по вернулся к Хелен: — Отстань.
— Но мне нужно позвонить…
— Подожди, пока я закончу! — После надрывного пятиминутного разговора с Сэмом он бросил трубку.
— Что ты наделал? — задохнулась Хелен.
— Извини, — устало произнес он. — Соединись с Землей заново, поговори с этой дурой-парикмахершей.
Предоставив ей накручивать диск и кричать в трубку, он зажег следующую сигарету. Потом его взгляд упал на Элис, допивающую четвертый коктейль.
— Знаешь, Элис, а ведь Лизабет не совсем безумна.
Хелен, которая пыталась дозвониться до Земли, зашикала, а потом с непонимающим видом повернулась к брату:
— Что значит «не совсем»?
— Все относительно. Она безумна лишь по нашим меркам. Ей хочется быть императрицей всея Руси, Екатериной. С нашей точки зрения, это лишено смысла. Но с ее точки зрения, вполне осмысленно. Мы переправим ее на такую планету, где в этом и будет состоять высший смысл.
Он встал со своего места и, приблизившись к двери, посмотрел на распростертую, царственно-бледную Екатерину Великую. Положив руку на решетку, он не смог сдержать нервную дрожь пальцев, держащих зажженную сигарету, и негромко продолжил:
— Бывают моменты, когда я ей завидую. И с каждым часом буду завидовать все сильнее. Она останется там и будет счастлива. А мы? Мы вернемся… вернемся в Нью-Йорк, где крутится рулетка и стучат игральные кости. — Он посмотрел на Хелен. — Где ждут парикмахерши и поклонники. — Он посмотрел на Элис. — Где ждут коктейли и неразбавленный джин.
— Попрошу без оскорблений, — вскипела Элис.
— А я никого не оскорбляю, — ответил он.
— Минутку! — воскликнула Хелен. — Нью-Йорк?
Джон устало опустился на стул:
— Вот я и говорю, все относительно. Эти астероиды — поразительные миры, вобравшие в себя множество культур. Да вы и сами знаете.
В своем карцере Лизабет прислонилась к двери, и створка слегка подалась наружу. Каморка оставалась незапертой. Лизабет посмотрела вниз, на засов, и ее зрачки расширились. Бежать. Эти безмозглые пустозвоны хотят ее убить. Можно прыжком выскочить из карцера, перебежать через их отсек, а оттуда в смежный, внутренний отсек, где находятся все бесовские приборы. Лишь бы туда проникнуть — у нее хватит сил голыми руками разрушить, разорвать все коробки и провода!
— Я даже толком не знаю, в чем заключается безумие, — проговорила вдалеке Элис.
— Это бунт. Против нравственности или моральных устоев общества. Вот что это такое, — сказал мужчина.
Лизабет, предельно собранная, медленно приоткрыла дверь.
Хелен все еще болтала с Землей, стоя спиной к остальным.
Лизабет с хохотом бросилась бежать. Трое других только вскрикнули, когда она пронеслась мимо. В одно мгновенье она с легкостью проникла в отсек автопилота. Ей на глаза попался молоток; она схватила его и с угрожающим криком обрушила на провода и механизмы. Прогремели взрывы, замигали лампочки, космический корабль, содрогнувшись, завертелся в свободном полете. Мужчина бросился в аппаратный отсек, где его сестра крушила и разбивала пульты управления, превращая их в груду оплавленного металла!
— Лизабет! — завопил женский голос.
— Лизабет! — Мужчина хотел ее ударить, но промахнулся; второй удар достиг цели.
