Лайла засмеялась и встала.
- Должна ли я спасти тебя? - поинтересовалась она.
- Спасти меня? - нахмурился я. - Но я тогда спасся.
- Нет.
- Но вот же я стою.
- В этот момент да, - Лайла наклонила голову. - Ты... я, - она оглянулась, - благородный лорд. - Она вновь медленно опустилась на трон. Но, может быть, все совершенно не так.
- Как это? - покачал головой лорд Байрон.
Лайла показала на меня:
- Если его сейчас убьют на баррикаде, он никогда не встретится со мной... никогда не встретится с вами. Ткань развития событий нарушится и ни к чему не приведет. И мы никогда не будем стоять здесь.
- Но, - провел я рукой по волосам, - я не понимаю...
- Конечно, - Лайла с удовольствием захлопала в ладоши. - И никогда не поймешь. А я понимаю, и это так просто. Я так и сделаю, если захочу, Джек, просто потому, что могу. Но не хочу. У тебя был шанс, а ты упустил его. Я не намерена следить, к чему приведет такое решение. Я хочу встретиться с лордом Байроном и даже с тобой, Джек. - Она опять хлопнула в ладоши. - А теперь посмотрите, милорд, как падают трупы. Да, падают и рассыпаются. Прах к. праху - их естественное состояние. - Глаза ее заблестели от удовольствия. - И взгляните на наших храбрых защитников... Наконец-то спасены.
Я увидел, как из-за баррикады вышел Мурфилд. И сразу же пламя взметнулось вверх, почернев от тел мертвецов, вздымаясь все выше и выше к звездам. Я искал Мурфилда, искал самого себя, но на куполе, по-видимому, никого не осталось в живых. Я вспомнил свои ощущения, ваш рассказ, Хури, слова Мурфилда:
мной завладело чувство полного одиночества. Вдруг в огне появилось шесть вампирш. Они повернулись, подняли глаза и пали ниц. И я вспомнил еще кое-что, увиденное мною тогда: трон на самой верхушке купола, на троне сидит тень какой-то фигуры, а по сторонам стоят две другие тени. Как я мог забыть - у одной из этих теней было мое лицо!
Лорд Байрон нахмурился - он прочел мои мысли, ощутил мое потрясение и озадаченность.
- Но как же это может быть? - удивился он. - Фигура, которую вы видели... оказывается, вы сами и были ею?
Я взглянул на него, ничего не отвечая.
- Этого не может быть.
- Может, - улыбнулась Лайла. - Может, милорд. И вы думаете, - она томно потянулась и закрыла глаза, - вправду думаете, что способны бороться со мной? Бороться со мной, когда я больше самой природы, больше времени и, определенно, больше вашего мира духов, милорд. Я правлю, а мною нельзя править, я соединяю и рассоединяю, я - истина, и я же беззаконие. Как приятно быть таким многообразием в едином... Вам не справиться со мной, прошептала она, дотрагиваясь до руки лорда Байрона. - Но, полагаю, вы увидели сейчас, что я могу дать взамен.
- Да уж, увидел.
Лайла не обратила внимания на холодность его голоса. Она взмахнула рукой, и храм вдруг затих и опустел, верхушки его коснулись первые лучи рассвета. Каменная кладка казалась невозможно крутой, словно поднималась из горы, башня возносилась высоко в бедный кислородом воздух, но я не ощутил никакого неудобства, только удовольствие, которое получал в постели Лайлы, когда познание всего мира открывалось мне: равнины... реки... джунгли... моря. Я взглянул на восток: небо зарозовело, вновь обещая возрождение... надежду. Душу мою залило потоком света.
- И вместе с тем, - тихо произнес лорд Байрон, - я видел, что произошло в "Миллерс Корт".
- Вы такой чувствительный, милорд? - поразилась Лайла. - Такой кровопийца, как вы?
- Всю эту красоту, все эти чудеса и надежду, - он обвел рукой вокруг, - землю, воздух, звезды можно купить, лишь содрав шкуру со шлюхи?
Глаза Лайлы сузились:
- А если и так?
- Тогда меня это не интересует, - пожал плечами лорд Байрон.
- Но вы все равно убиваете.
- Да. И вам известно почему: у меня нет выбора. Признаю, небольшое утешение, но это лучше, чем бессмысленное убийство.
- А вот этот доктор - если бы он был, как вы, убивал бы только для того, чтобы выжить, - как вы думаете, стал бы он счастливее?
И вновь лорд Байрон пожал плечами:
- Спросите у него сами.
Лайла взглянула на меня, а я задумался над ответом. Вдруг рассвет, горы, небо снова превратились в полутемное подземелье, освещаемое лишь бликами пламени.
- Нет, - сказал я, - нет, только не это.
Труп Мэри, ее рука на распотрошенном животе с ободранной кожей возникли у меня перед глазами.
- Нет, - повторил я, спрятав лицо в ладонях.
- Ты скорее убил бы ради утоления жажды, чем просто из развлечения?
Медленно я открыл глаза. Лицо Мэри исчезло, и его сменило личико Лайлы. Мы по-прежнему находились в подземелье, глубоко под землей, за стеной огня.
- Я бы вообще не убивал, - ответил я.
- Нет-нет, - засмеялась она, - ты забываешь, боги дают, но забрать свои дары они не могут. И все же, - она погладила меня по щеке и улыбнулась, - я приношу тебе свои соболезнования.
- Соболезнования? - горько хмыкнул лорд Байрон. - Да вы самая чудовищная политиканка, какую я когда-либо встречал.
- Неправда, милорд. Политиканы - это люди, которые обещают все, а дать не могут ничего.
- Да, конечно, мои извинения, вы совершенно правы. Вы уже показали нам сегодня, на что способны... Но я, - он помотал головой, - я этого не возьму. Я предпочитаю быть рабом своей жажды. Так я свободнее, чем если бы ходил в рабах вашего дара.
- А если этим даром станет освобождение от вашей жажды?
- Я не буду принадлежать вам. - Он вдруг улыбнулся и оглянулся на меня. - И за это я буду биться.
По лицу Лайлы пробежала тень внезапного гнева.
- Это ваше окончательное решение? - уточнила она.
- Вы слышали, что я сказал. Сладкоречием ли, похотью ли - чем бы вы на меня не воздействовали, я ничего от вас не приму.
- Какой же вы, к сожалению, упрямый... подлый!
Тонкие, губы Лайлы разошлись в улыбке. Она отвернулась и, обхватив руками плечи, уставилась на огонь.
- Что ж, - сказала она наконец, - невелика потеря. Вы все равно будете моим... Вы станете занятным пополнением моего зверинца. Ваш друг, доктор Полидори, предложил несколько вариантов, кем бы вы могли стать, и все очень забавны. Думаю, я отдам вас ему - в награду за честную и преданную службу. Вам это подойдет... милорд?
Она выплюнула это слово точно так же, как Полидори. Лорд Байрон посмотрел на нее словно на нечто забавное, а потом повернулся ко мне.
- Тигрица, лишившись тигрят, - произнес он, - львица, иной хищный зверь скалятся и рычат. Вот дамы в минуты потерь.
- Милый стишок, - улыбнулась Лайла и потрепала лорда Байрона по щеке, а потом поцеловала его. - Но видели ли вы когда-нибудь такую даму, как я? Она снова приникла к нему. - Сомневаюсь, милорд. Даже такой хваленый донжуан, как вы, не может этим похвастаться.
Она вновь поцеловала его, обняла, и я увидел, что кровь, густая, как слизь, сочится из ее тела и всасывается в лорда Байрона. Позади меня кто-то шумно вздохнул. Я оглянулся. Полидори прокрался через дверь, глаза его сияли, зубы щерились в хищной улыбке. Лорд Байрон покачнулся. Полидори наклонился и так сильно укусил его за костяшки пальцев, что из них хлынула кровь. Оглянувшись и увидев Полидори, лорд Байрон расхохотался, но его лицо осталось холодным, и на нем отражался не страх, а гордость и презрение. Он поднял руки, по которым стекала густая кровь, сочившаяся из кожи Лайлы. Лорд Байрон довольно легко освободился от уз крови и быстрым движением отбросил волосы с шеи Лайлы. Лайла пыталась высвободиться, но хватка его сжалась крепче, и с внезапным стоном он укусил Лайлу. Она содрогнулась, тоже застонала, и они, сжимая друг друга в объятьях, зашатались и рухнули.
