- Однажды ночью наступит день и встанет солнце в полнеба, и...Алексей не договорил, замер.
- Вертолет,- сказал Иван.
Далекое стрекотание слышалось все явственнее. Недельная отсрочка закончилась, ничего нового не принеся.
Алексей встал, следом за ним шагнул Антон Давыдович. Иван продолжал ковыряться в схеме и, только когда грохот проплыл над самой крышей, сунул отвертку в карман и вышел. Вертолет стоял чуть накренясь, лопасти винта лениво проворачивались по инерции, мотор уже был выключен...
Иван поглядывал в иллюминатор. По серо-зеленому морю чуть впереди бежала темная стрекозиная тень. Бежать ей еще часа два, а там - симпатичный "бог в трех лицах" Степан Степанович с его гостеприимными хлопотами, погрузка, поезд и - одним словом, домой...
- Смотри ты, прямо хоть сейчас в журнале печатай,хмыкнул Алексей.
- В журналах мы все напечатаем,- отозвался, не поднимая головы, Антон Давыдович.
Один только день дал шеф передохнуть по возвращении и с ходу сам влез в бумаги по уши, и Алексея с Иваном тоже воткнул. Официально это называется простенько- "готовить отчет", а на самом деле вот уже десятый день корпят всей компанией над рассортировкой материала, накопилось его за три месяца, казалось, не так уж много - а как взялись, голова кругом пошла: одних хронограмм почти триста штук и если не каждая, то уж через одну головоломка. Иван, правда, от этих бумаг спасся - Антон Давыдович велел готовить техническую документацию. Опять же бумаги, конечно, но все-таки ближе к прямому Иванову делу. В общем, так или иначе, а потогонная система, четко налаженная шефом, работала безотказно под почти непрерывное дребезжание телефона, Антон Давыдович сразу по приезде сделал наверху коротенькое сообщение, так что сверху пока не беспокоили - ждали подробного отчета. А вот "сбоку" - из соседних лабораторий-трезвонили ежеминутно с единственным вопросом: "Ну, как?" "Граждане смежники", как их прозвал Алексей,- все эти экологи, историки, лингвисты, фольклористы, одним словом, тьма-тьмущая всех тех, кто прямо, кто косвенно участвовал в подготовке программы, тоже, судя по всему, вставали с солнышком, а ложились за полночь. Все их вопросы варьировались в зависимости от темперамента: "Ну, как дела?", "что слышно у вас?" и "когда же, наконец, черт побери?!" Иван было предложил отключить телефон, но Антон не позволил, велел только звонок приглушить.
- Да я не научные журналы имею в виду,- сказал Алексей.- Вот эту русалочью песню у нас хоть "Новый мир" с руками оторвет. Хотите послушать?
Антон Давыдович покосился на часы, подумал, покачал головой: - Ну ладно, объявляю десятиминутный перекур. Иван, бросай дела, Алексей Иванович желает выступить в роли чтеца-декламатора. Поддержим молодой талант, Иван скрипнул стулом, повернулся.
- Прошу вас, маэстро,- церемонно поклонился Антон Давидович.
Алексей встал, держа листок в отброшенной руке, раскланялся на три стороны:
По ком я хмелею, по ком
Шалела моя голова?
Зверье от зимы и погонь
Ютилось ко мне горевать...
Уже, моя живность.
Ступай: Твоих я робею затей.
Ступай. Уже когтем тупа.
Добра и тепла не содей.
О зверь, мой двоюродный сын!
Одна я крестилась толпой,
Гулена, у трав и осин...
Звякнул телефон, Иван потянулся, Алексей бросил: "Не бери, подождут" и продолжал:
А мне не сдыхать и не злеть.
Но в почве своей борозды
Давнишний нащупаю след
- И рот обожгу - не простыл.
Людскою монетой звеня,
Людской отираючи пот:
"Боян! Я ж Мариной звана!"
А он не поет. Не поет...
Алексей положил листок. Антон Давидович спросил: - Почему ты решил, что это русалочья?
- Это не я решил. Товарищ волк, то бишь биор-одиниадцать, под таким грифом передал.
Умолкнувший было телефон звякнул снова. Иван покосился на Антона Давидовича, тот кивнул и пододвинул к себе бумаги.
Иван взял трубку. Звонили из институтской проходной.
Иван по голосу узнал вахтера дядю Васю.
- Тут к вам человек просится. Выписывать пропуск или как?
- Что за человек?
- Да говорит, что приехал специально. Вроде договаривался с вами.
Иван мгновенно вспомнил странный ночной звонок накануне отъезда в тайгу и, внезапно отчего-то взволновавшись, резко сказал: - Пропусти eе.
- Что там? - поднял голову от бумаг Антон Давыдович. Иван помолчал, прислушался, за дверью было тихо.
- Ну? - повторил Антон Давыдович.
- Вахтер звонил, приехал тот, что звонил тогда, ночью. Ну, который знает, что случилось со змеем. Я велел пропустить.
- И придет мальчик...- вдруг сказал Алексей.
Антон Давыдович остро глянул на него. И тут в дверь осторожно постучали.
Антон Давыдович очень спокойно, может быть, только чуть громче, чем обычно, откликнулся: - Войдите!
Через порог шагнул невысокий белобрысый парень, с некоторой растерянностью поклонился. Иван пригляделся- ну, парнем его с натяжкой только назовешь, лет за тридцать пять мужику. Просто щупловат, потому на пер вый взгляд моложе выглядит.
Пока Иван разглядывал посетителя, Антон Давыдович, помолчав, спросил: - Ну-с, чем можем служить?
- Фамилия моя Кореньков,- напомнил тот и, помявшись, добавил: - Я вам звонил...
- Я вам писал, чего же боле...- вполголоса сказал Алексей.
Антон Давыдович посмотрел на него так, что Алексей поежился.
- Так все-таки чем мы можем быть вам полезны, товарищ Кореньков?
- Собственно, я ведь объяснил, почему мне нужно с вами встретиться,- с некоторым недоумением сказал Ксь реньков.- По телефону. Перед вашим отъездом.
- Очень плохо было слышно,- отозвался Иван.
- И, если честно сказать, то, что удалось расслышать, было весьма похоже на розыгрыш,- вежливо сказал Алексей.
- На розыгрыш? Какой розыгрыш? - с еще большим недоумением спросил Кореиьков.- Вы решили, что я разыгрываю вас?
- Не вы,- успокоительно покивал Антон Давыдович.- Мы заподозрили, что кто-то из наших коллег, знающих о готовившемся эксперименте, решил пошутить несколько экстравагантно. Согласитесь, трудно предположить что-либо иное, когда некто звонит и объявляет: я знаю, что случилось с... Змеем Горынычем,
- Но ведь я в самом деле знаю! - чуть не вскрикнул Кореньков, но сдержавшись, повторил спокойно: - знаю...
- Как вас зовут? - вдруг спросил Антон Давидович, - Николай Ильич,машинально ответил тот.
- Так вот, Николай Ильич, я прошу вас взглянуть на вещи нашими глазами и оценить степень вероятности происходящего: звонит или приходит некто и говорит, что он знает нечто определенное о вещах, о которых никто абсолютно ничего знать не может. В первом случае получается, что он знает о результате эксперимента до начала самого эксперимента.- Антон Давидович помолчал, откашлялся.- Во втором случае - тот же человек утверждает, что ему известно нечто конкретное о том, что произошло примерно за десять веков до его собственного рождения. И первое и второе исключено. Единственное объяснение - розыгрыш.
