- Я знаю, - сказал Людовик. - Меня считают плохим правителем. - Что вы, ваше величество! - воскликнула Элисса. - Вас вовсе не считают правителем, - радостно добавил Скарамуш. Людовик одной рукой изобразил жест, пресекающий возражения, а другой одёрнул Скарамуша. - Но каждый раз, - продолжал Людовик, - когда какой-нибудь из моих министров приходит ко мне с очередным проектом и говорит: "Это осчастливит нацию", - я вспоминаю историю халифа Юсуфа. Вы, конечно, знаете её. - Да, сир, - сказал я. - Нет! - запротестовала Элисса. - Халиф этот, - с готовностью принялся рассказывать Скарамуш, - пожелал истребить в своих подданных страх. Всякого, кого он подозревал в боязни, он отдавал в руки палача, и многие знатные и простые горожане - купцы, вельможи, воины, а то и вовсе незаметные люди, - были казнены по его приказанию. В результате подданные халифа стали панически бояться, что их заподозрят в страхе, и ужас этот был так велик, что вошёл в фольклор. - И даже историки, - добавил я, - эти мастера замалчивать упоминают о нём. - Между прочим, - сказал Людовик. - Что же всё-таки погубило Наполеона, история или историки? - По-моему, - заметил Скарамуш. - Его погубила зима.
Однажды ты проснёшься знаменитым
В тот вечер Людовик был против обыкновения задумчив и даже меланхоличен, и я не мог понять причины такого его умонастроения, пока он не нарушил молчание и не объяснил его сам. - Вам никогда не приходило в голову, что Мерлин, действительно, видел то, о чём говорил? - спросил он. Я понял, что он имеет в виду нечто большее, чем битва драконов, и всё же сказал: "Вот вам картина распределения ролей. Красный и белый драконы сидят за столом и, потягивая кларет, играют в карты". Людовик покачал головой. - Дело не в том, какая выпадет карта, а в том, что у каждой карты свои свойства, и известно нам о них не больше чем об этрусках. Что мы знаем о том, кто мы есть? Он показал мне карту. - Вот лицо короля. Из какой он династии? Вы можете сказать? - Среди рисунков Фламеля есть изображение короля. Бесстрастное лицо и занесённый для удара меч. Это всего лишь символ. Подобный портретам римских тетрархов. - Всего лишь символ, - выдохнул король. Наши голоса - лишь отзвуки движений, происходящих в мире, закрытом для наших глаз и недоступном нашему разуму. Невидимые нити прочнее наших лент и цепей, и мы никогда не знаем, каким будет рассвет нового дня. Мы задуваем свечу, и в темноте, погрузившись в недра постели, мы закрываем глаза. - Как в шахматной партии, - сказал я. - Когда она закончена, можно взять список и, изучив его, ясно увидеть, что всякий из последующих ходов связан со всяким предыдущим. Вот ход конём, вот ход королевой, а через двенадцать ходов конь потерян. Но он не может ходить, как ходит ладья. И он обречён. И какой-нибудь отшельник в своей келье однажды увидит картину падений и возвышений, гибели, разрушения, величия и преступлений и, потрясённый, запечатает свои уста семью печатями, а люди в Парламенте и в Тронном зале, люди, скачущие на лошадях и трубящие в трубы, люди, пришедшие в сопровождении свиты, и пришедшие в свите, ничего не знают об этом. Они рассчитывают в уме ходы, которые им надлежит сделать в ответ на ходы противников, и им кажется, что их игра целиком в их руках. И они не видят тех нитей, которыми все они связаны. - Довольно хандры! - заявил Людовик. - Эй, Скарамуш, ты заснул что ли? Неужели у тебя не найдётся ни одной истории, приличествующей случаю! - Быть того не может! - воскликнул Скарамуш. - История с бильярдом.
Ротмистр Струдель был известен как первоклассный игрок в бильярд. Однажды он так разделал адмирала Нахамилова, что тот проиграл ему весь императорский флот, что незамедлительно было доведено до сведения монарха. Разгневанный император приказал объявить адмирала негодяем и разжаловать его в юнги. Ротмистр Струдель был арестован и заточён в тюрьму до окончательного выяснения обстоятельств дела. Вскоре, однако, императорским указом ему была дарована жизнь и чин адмирала, в каковом он и отправился выигрывать морские сражения. Так игра тасует карты человеческих судеб.
Black Bird Fly
Мы слушали "Битлз" - "Black Bird Fly". Когда песня закончилась, Скарамуш сказал: "А вы знаете, что эта песня некогда спасла жизнь принцу Сигизмунду?" - Как! - воскликнул я, выключив магнитофон. - Но ведь принц был казнён! - Так пишут в некомпетентных источниках, на деле же всё было несколько иначе. В королевском саду жила редкостная птица - настолько редкая, что никто не знал, как она называется, и чем её следует кормить. Её изловили рыбаки в зарослях тростника и принесли королю в надежде на то, что он купит у них эту диковинку за большие деньги. Птице подрезали крылья и отпустили её в сад. Между тем, принц обожал разбирать древние манускрипты, - ему привозили их из разных стран - из Индии, Китая, Италии и даже России. При виде каждого нового присланного ему текста принц хлопал в ладоши от радости и, не теряя времени, приступал к изучению ещё одного языка. Он готов был на любые труды, только бы разобрать эти тексты, а это были летописи, книги алхимиков, рассказы путешественников и описания чудес всех земель мира, поэмы, трактаты по философии и многое другое, что достойно было украсить библиотеку принца, в то время как на полке в супермаркете было бы не в своей тарелке и выглядело бы чересчур эксцентрично. И вот, в одном из текстов принц нашёл подробнейшее описание драконов вкупе с рассказами о самых прославленных из них, а также любопытными сведениями о том, где они обитают, и каковы их повадки. В тексте были и рисунки, сделанные тушью. На одном из этих рисунков Сигизмунд узнал несчастного пленника королевского сада, который, как оказалось, был вовсе не птицей, а детёнышем дракона. С этого дня дракон и Сигизмунд подружились, и принц унёс дракона из сада и отнёс в место, которое знал только он один, и там он играл на флейте, а дракон учился летать. Принц читал ему трактат о драконах и даже разработал для него особую систему упражнений, основанную на практике древнейших школ. А когда дракон от усталости уже не мог пошевелиться и без сил падал на траву, они жевали засахаренные фрукты, включали магнитофон и слушали музыку. Больше всего дракону нравилась песня "Black Bird Fly" из альбома "The Beatles". Прошло время, и однажды принц Сигизмунд попал в плен к врагам отечества, которые не долго думая, решили его расстрелять. Они спросили, каково будет последнее желание приговорённого принца, и Сигизмунд сказал, что перед смертью хочет послушать битлов, ту самую песню, которая так нравилась его другу. Он слушал её и думал: "Пока звучит эта музыка, я буду жить, и когда она умолкнет, моя жизнь оборвётся". Но случилось иначе. На звуки песни прилетел дракон, сумевший-таки победить свою немощь, и унёс принца на своей спине, а куда, никто не знает, ведь о том, где живёт этот дракон, знал только сам принц Сигизмунд. - Как интересно, - сказала Элисса. - И как здорово, что дракон оказался поблизости и успел спасти своего друга. - Он услышал любимую песню и устремился на её звуки. Что же до драконов, то каких только небылиц о них не рассказывают. Говорят, например, что дракон, обитавший в королевстве Тептирапташа, будто бы опустошал поля и грабил жителей. Совершеннейшая клевета. Дракон этот отличался мирным и кротким нравом, сторонился людей, жил уединённо и любил почитать в одиночестве и тишине. Его даже прозвали Дракон-отшельник. Он возделывал свой собственный огород, мясо же вовсе не употреблял в пищу. - И тем не менее, он погубил многих славных рыцарей, - возразил я. - Если уж быть точным, то погубил их вовсе не он, а король. Рыцари эти сватались к принцессе, и король, не желая выдавать её ни за кого из них и боясь ответить отказом, давал им задание убить дракона, который якобы опустошает его земли. Он знал, что дракон этот очень силён, и едва ли найдётся кто-нибудь, кто сумеет убить его, поэтому чувствовал себя весьма уверенно. Дракону же приходилось сражаться, чтобы спасти свою жизнь. А что ещё ему оставалось делать? - Но ведь существовал договор... - Ни один из летописцев, насколько мне известно, не видел этого договора в глаза. Но даже, если он и существовал, то что в нём было записано? Только лишь то, что дракон обязуется не опустошать земель королевства. Но разве в этом содержится хоть какое-нибудь указание на то, что он опустошал их в прошлом? Если вы обязуетесь не разглашать государственную тайну, то это вовсе не значит, что прежде вы только тем и занимались, что разглашали государственные тайны. Нельзя забывать, что король был до крайности недоверчив и верил только бумаге, скреплённой печатью, и не какой-нибудь, а его собственной. И всё же Тептирапташ сумел провести его. - Я слышала историю Тептирапташа, но кто такой принц Сигизмунд? спросила меня Элисса. - Я мало, что знаю о нём, - сказал я. - Только то, что он играл на флейте, лучше чем Фридрих Великий, на скрипке - лучше, чем Пётр III, а в шахматы - лучше, чем Карл ХII, завоевательских войн не вёл и в плен попал чисто случайно. Враги отечества так и не придумали, что им потребовать за него в качестве выкупа, и потому просто решили его расстрелять. Что они, якобы, и сделали. - Наверное, историки не решились упомянуть о драконе и написать о том, что произошло в действительности, из боязни, что их труд не будет похож на науку. - Валери всё равно разоблачил их, - сказал я. - Мне же они давно надоели. Пишут про всякую муру, а то, что действительно интересно, всегда упускают или замалчивают. Они почти никогда не знают, что же произошло на самом деле, подлинные события им неизвестны. Всё, что они умеют, это строить домыслы и искажать факты, и если это искусство, то это искусство лгать.
