"Холодно, - Илья поднялся с кресла, надел меховую куртку. - И дышать труднее. Ну, ничего. "Потолок" высоты полета модуля - семь тысяч метров. Лишь бы выбраться из этого котла..."
Запел сигнал вызова, и в объеме изображения появилось лицо незнакомого пожилого мужчины.
- Курт Леманн, - отрекомендовался он. - Служба Контроля Евразии. Вам нужна помощь?
- Спасибо, - ответил Илья. - Думаю, скоро выберусь.
- Мы будем контролировать ваш полет, - сухо сообщил Леманн. - Объявляю вам также предупреждение. Вы превысили допустимые дальность и высоту полета.
Изображение исчезло. А в следующий миг сквозь прозрачный потолок в дом хлынуло солнце. Его было очень много. Казалось, даже подсолнухи на стене потянулись к своему огнеликому брату.
Разбудил Илью голос диктора. "Инфор" сообщал последние новости:
"Земля. Еще один подводный город в районе Канарских островов принял первых поселенцев... Синтез белка, таким образом, достигает на выходе... Издательство "Лот" выпустило в свет монокристалл полного собрания сочинений Федора Достоевского в переводе на интерлинг... Заканчиваются планировочные и ландшафтные работы на строительстве Музея обитаемых миров... По желанию отдыхающих в Хиве, Паланге и Монтевидео пройдут обильные кратковременные дожди..."
Новости из жизни внеземных поселений Илья слушать не стал. Мир огромен. У него миллионы забот. И одна из них его, Ильи, - помочь человеку. Неотложная, сверхважная забота.
Он вызвал местный информационный центр. Илья знал, что с машиной разговаривать надо медленно и отчетливо, и дважды терпеливо повторил:
- Мне нужны сведения об Анатоле Жданове. Любые. Все, что есть в наличии.
В наличии оказалось немного. Стандартная анкета, отклики школьных учителей, свидетельство о смерти матери, сообщения о выставке, четыре рецензии.
"Вот как, - с горечью подумал Илья, перечитывая скупые строки медицинского заключения, - отца Анатоль не помнит - он погиб на Меркурии, когда мальчику не было и трех лет. А мать... Кровоизлияние в мозг - и ты в мире один. Неважно, что это добрый мир, что он тебя любит и считает родный. Общество - да, коллективное воспитание детей - да, но заблуждался известный фантаст прошлого, считая материнство слепым животным инстинктом и отводя для него в будущем роль духовного рудимента: остров Ява так и не стал заповедником Материнства. Напротив. Нет в новом мире более чистых и возвышенных чувств, более крепких уз, чем те, что связывают человека со своим продолжением. Сейчас это называют "феноменом ребенка", а один поэт удачно объяснил его диалектику: "Закончилась последняя Охота. Закончилась! Убит последний Страх. Теперь осталась главная забота - играть с детьми. Играть! И мудрости высокой узнать секрет - узнать, как зажигать улыбки на устах".
Учителя отмечали разносторонность интересов Анатоля. За время учебы он увлекался в разное время химией, кибернетикой, астрономией. Затем неожиданно занялся исследованиями в области биологии и медицины. Объяснялось это просто - начало поисков тайн живого совпадало со смертью матери. Именно в такую форму - попытку борьбы - вылилась реакция подростка на страшную потерю.
"Где-то здесь, - подумал Илья. - Где-то здесь проглядели Анатоля... Увлечение биологией прошло не само по себе: попытка борьбы с законами природы, конечно же, закончилась неудачей. Детский максимализм был посрамлен. Это усугубило чувство потери и... бессилия что-либо изменить. Очень опасное чувство!.. Хорошо, если первое поражение заставило более серьезно, вернее - более реально воспринимать жизнь и ее проблемы... Как жаль... Как жаль, что местный Совет посчитал тогда четырнадцатилетнего подростка достаточно взрослым, чтобы жить одному, вне коллектива. Хотя, конечно, были одноклассники, соседи, возможно, родственники... Надо проверить".
Илья связался с сектором миграций и перемещений. Машина выдала справку: за интересующие два года Анатоль Жданов никуда не уезжал; у него гостили: дядя Ефим Кириллович Жданов - восемь дней, известный философ Сунил Кханна - два дня.
"Еще две ниточки к познанию Анатоля", - отметил про себя Илья.
Он наскоро позавтракал и, решив, что пора от поисков ниточек переходить к собственно познанию, отправился в город.
- Уехал ни с кем не попрощавшись, представляешь?!
- К Ирине? - насторожился Илья.
- Нет, брат, она работала в Хусте, а Толь прямо в горах обосновался, в заповеднике Зимы. Места там великолепные - мы и раньше на натуру туда летали, всем братством...
Калий - так странно именовали местные художники своего предводителя задумался на миг, улыбнулся.
- Впрочем, ты прав. Сох он здесь по ней. Прямо с ума сходил. Размечтается порой - моя жена, моя судьба и так далее. А сам на то время два раза с ней всего-то и виделся. Я ему и говорю однажды: "Слушай, Толь, ты знаешь кавказскую мудрость?" - "Какую?" - "Прежде, чем приглашать на свадьбу, - говорю, - узнай хоть имя невесты".
- Ну и как, послушался совета?
- Я же говорю - улетел, даже не попрощался. - Калий глядел на Днепр, где по фарватеру двигался грузовой караван. - С ним что-то случилось? быстро и тревожно поинтересовался он и добавил: - Мы изредка созванивались. Вернее - я звонил. Раньше... Анатоль производил впечатление... занятого человека. Да он и сам говорил - страшно много работы, устаю.
- Вот именно - производил впечатление, - вздохнул Илья и вкратце рассказал Калию все, что знал.
Калий опечалился.
- Этого следовало ожидать, - сказал он. - Не знаю, что у них там произошло с Ириной, но я всегда опасался срыва. Понимаешь, у Анатоля чересчур большие запросы. К другим - ладно. Когда он ругал мои работы и требовал - или гениально, или в корзину - это, конечно, обижало, но и подстегивало. А к себе... Максимализм постоянно подсовывал Анатолю неудачи. Цель он замыслит прекрасную, а примется ее осуществлять - и...
Они медленно шли по набережной. Грузовой караван уже скрылся из виду, и на гладь реки опять выпорхнули скоростные яхты.
- Отсюда - непоследовательность Анатоля, его метания, - продолжил художник. - Нетерпение гонит его, а дело противится. Ты ведь знаешь: любое серьезное дело даже мастеру сначала противится. А Анатолю подавай большое и сразу. Улавливаешь? Чуть что не так - самобичевание: и бездарь я, и тупица. Не по силам, не по плечу... А сам-то и сил своих еще не пробовал, и плечо не подставлял... Впрочем, что мы все говорим и говорим. Я тебе сейчас наглядно продемонстрирую творческий метод Жданова. Подожди здесь.
Калий спустился к прогулочному причалу, и через минуту лихо подрулил к гранитному парапету набережной небольшой катамаран.
- Прыгай!
Еще через пять минут они проскочили под пролетом старинного моста-памятника, обогнули остров. Отсюда, с середины Днепра, открывался прекрасный вид на левобережье: кромка песчаного пляжа, разноцветные гирлянды домов, серебристый купол, прикрывающий коммуникации Южного металлургического комплекса, а еще дальше - и" везде! - кипение зелени.
