Кресло низкой посадки. Я всё из карманов, из-за пояса выложил, чтобы нигде не давило. Опустил солнцезащитный козырёк:
— Оформляйте.
Магазин находился почти на окраине. Скоро я покинул город.
Летел, наслаждаясь мягким рычанием двигателя. Предстояли серьёзные дела но сейчас я отдыхал, расслаблялся.
И вдруг сирена. Белый «шевроле» сзади.
Мигалки на крыше, голубая надпись над радиатором: «ПОЛИЦИЯ». Конечно, я превысил скорость. Увлёкся. А он подстерёг.
Коп показывал рукой на обочину. Фарами сигналил.
Делать нечего. Я остановился, вновь глянул в боковое зеркало.
Патрульный вышел. Немолодой, с брюшком. В тёмно-синей, с коротким рукавом, летней форме, в какой они ходят в Теннесси. На поясе кобура и радиотелефон.
Без форменной шляпы, зато в очках-светофильтрах.
— Оставайтесь в машине! — приказал он. — Руки на руль! Права и регистрацию.
Встал грамотно, за линией центральной с гонки, — чтобы я не мог сбить его с ног дверцей.
— Извините, офицер… — Я протянул в окно бумаги. — Только что купил эту машину. Ещё не освоился.
Взяв документы, ком посмотрел в салон. И его глаза налились холодом.
— Что это у вас? — тихо спросил он.
— Где?
На пассажирском сидении.
Чёрт…
Ещё один прокол: выложил на правое сидение и свой девятимиллиметровый «глок-С30», компенсированный. Полицейский отступил, ладони на кобуре:
— Выйти из машины! Руки за голову! Десять шагов вперёд!! Не оборачиваться!
Я подчинился.
Не оборачиваясь, с руками за головой, процедил сквозь зубы:
— Там моё удостоверение. Вы помешали федеральному расследованию. Жизнь есть жизнь. Не представляешь собой угрозы — и ты никому не интересен, никто с тобой не считается.
* * *
Копа заморочил. Приняв от него извинения, поехал дальше.
И скоро был в маленьком тихом городке. Невысокие заборчики из белого штакетника, вокруг белых домиков с зелёными газонами и уютными верандами. На верандах кресла-качалки в них спали на солнце кошки.
Всё, как было.
Я тащился по сонной улочке.
Вот и нужный дом.
На веранде, в кресле-качалке, сидел человек моих лет, с небольшой лысиной и большой обидой на весь мир. Изменился, конечно. Пятнадцать лет прошло. Но я знал, что застану его дома. Тяжёл на подъём.
Остановив машину, я вышел, толкнул калитку и окликнул негромко:
— Лох!
Вообще-то полная форма Лох-Несс. Иногда просто Несси, по настроению. Он смотрел удивлённо.
Я ухмыльнулся.
Не такое уж долгое пребывание в клинике на большом круизном судне пошло на пользу. Огромный корабль держался в нейтральный водах и — вне юрисдикции каких бы то ни было государств. Формально — это косметические процедуры. Но моя внешность изменилась радикально — как после хорошей пластической операции. Родная мать не узнала бы.
Новое лицо, новое имя, новая судьба.
А старые проблемы и старые враги остались далеко за кормой частной плавучей клиники. Только вот понадобились старые друзья… Лох мастер, для него техника — словно живое существо. Он технику чувствует. К тому же безвреден, неспособен «кинуть» друга.
Несси выбрался из кресла и занял позицию на крыльце — в джинсах и в синей клетчатой рубахе навыпуск.
— К кому? — щурился мой школьный приятель. — Вам кто нужен?
Я миновал засыпанную гравием дорожку. И поднялся по ступенькам. Шёл — будто к себе домой. Оттеснил его к входной двери.
— Эй, ты чего!.. — опомнился хозяин.
— Проваливай!..
— Надо ослабить нажим, — подумал я.
— Ты успокойся. — На всякий случай отошёл к перилам. — Неужели Удава забыл?
Голос у меня остался прежний. И до Лоха постепенно дошло:
— Удав?.. Что с твоим лицом?
— Жизнь обкатала… Не женился?
— Нет.
— Молодец. Нужен хороший напарник, чтоб подстраховал.
— И ты вспомнил о старине Лохе?.. Проходи… Ну и тачка у тебя!..
— Дело сделаем — и ты себе купишь такую.
— Правда?.. Ходили слухи, ты воевал где-то.
— Было всякое. Ни к чему ворошить. Он усадил меня в кресло, пошёл к холодильнику за пивом.
Я тем временем оглядел знакомую с детских лет обстановку, совсем уже облезлую.
Вручив мне открытую бутылку, Лох сел в кресло напротив, хлебнул из своей бутылки:
— А что Койот? Никаких известий…
— У Койота проблемы. Он переехал в Калифорнию. А там — «закон трёх преступлений». Кто осуждён в третий раз, по какой статье — не важно, садится пожизненно. Вот так.
— Не хочу в Калифорнию.
— Мы туда не поедем.
Лох не бездельник, всегда что-нибудь ремонтировал. Но постоянной работы не имел, как я и думал. Легко уговорил его наобещал ему золотые горы.
— У тебя есть оружие? — спросил я напоследок.
— Ты уже и забыл, как живут в Теннесси. Оружие тут есть у всех. Традиция. — Он вынул пистолет из ящика стола и показал. — «Хай пойнт».
— Дешёвка.
— Заплатил сто шестьдесят девять баксов! — возразил Несен.
Дороговизну люди понимают в зависимости от кошелька.
— Ладно, сойдёт, — улыбнулся я. — Понадобится ещё кое-что, по мелочи.
Всё нашлось.
Мы сели в машину. Я дал газ.
Наш путь лежат на запад.
* * *
Несколько раз мы останавливались в мотелях.
В одном вышла неприятность. Утром Лох рассказывал:
— Ты шумел ночью, грозил всех арестовать. Твердил, что агент ФБР.
Я, маясь головкой болью, скрипел зубами и клял себя. Иной раз находит, когда выпью…
Миновали вулкан, такой неуместный в предгорьях.
Спорткар бойко шёл и без дороги. Я только поднял его на максимальный клиренс.
Напарник озирался но сторонам.
Через полчаса я остановился.
Внизу был громадный тектонический разлом, густо заросший лесом.
— Приехали, — сказал я.
Спрятал машину. Мы взяли снаряжение и начали спускаться.
Осеннее солнце припекало, усиливая запахи трав. От них моя головная боль утихла. Мне стало полегче.
Отыскали пещеру, скрытую зарослями дикой сливы.
Несси приблизился к входу, заглянул, опираясь на лопату:
— Как темно…
Включили оба фонаря, двинулись по сумрачному, извилистому ходу, промытому в толще известняка. Попадались сталактиты и сталагмиты.
На стенах ярко сверкнули кристаллы.
Несен выпучил глаза:
— Это что? Алмазы?..
— Кальцит. Не отвлекайся.
Я нашел место и показал Лоху, где копать.
Вот они, два металлических ящика, тёмно-зелёных, вроде чемоданов с ручками.
Вновь замаячила кругленькая сумма. На деньги, вырученные от продажи ящика номер один, я несколько лет жил на широкую ногу. Изменил внешность. Купил роскошную машину.
