Все было в общем понятно. Или совершенно непонятно - какая разница? У Августина на мгновение промелькнуло в голове подозрение, что сейчас по-прежнему суббота и что он по-прежнему находится во власти мрачных видений Утгарда. Но Августин тотчас же отказался от этой экстравагантной гипотезы. Это было бы слишком просто. И, к тому же, в Утгарде, пожалуй, события развивались несколько более логично.
15
Хотой, Августин и Томас заняли места в вершинах равностороннего треугольника. Кристалл был в центре, в ячейке компьютера.
Саама растворялась под языком, оставляя после себя легкое жжение. Хотой сидел в позе лотоса. Августин, чьи связки не отличались особой подвижностью - в полулотосе. Томасу было позволено сидеть по-собачьи, то есть как обычно. Глаза их были закрыты, тела - с виду беззащитны. Но Хотой знал, а Августин начинал догадываться, что они находятся под более чем надежной защитой.
Хотой нараспев читал мантру. Августин и Томас слушали его. И хотя Августин не понимал ни слова на санскрите, он впитывал каждое слово, будто губка воду. По мере того, как саама растворялась, загадочные слова мантры становились все более понятными и исполнялись глубокого смысла. Августину начало казаться, что даже Томас понимает ее.
Наконец, тело отпустило Августина. Перед глазами одна за одной стали возникать красочные абстракции, которые сменяли друг друга словно многоцветные картины в калейдоскопе. Августин чувствовал себя птицей, все дальше улетающей от насиженных мест. Он чувствовал, что больше не принадлежит себе и восходящие потоки воздуха - или чего-то, что заменяет воздух - уносят его туда, где тело и дух ничем друг другу не обязаны. И он не спрашивал себя, почему.
Августин был не одинок. Он ощущал рядом с собой железную волю Хотоя, увлекающую его куда-то. Он слышал пульсации, которые исходили от Томаса. Но он по-прежнему ничего не видел. Видение пришло потом.
16
Мак-Интайр сидел совершенно неподвижно. Щюро шлялся туда-сюда по комнате. Щюро по-прежнему разглагольствовал - о киборгах второго и третьего поколения, о перспективах, о порядке. Мак-Интайр не слушал. С какого-то момента ему начало казаться, что Щюро умышленно тянет время. Для чего?
Мак-Интайр по-прежнему курил. Когда окурок шестой по счету сигары был раздавлен его каблуком, Щюро приблизил к губам браслет и скомандовал кому-то на том конце отсутствующего провода: "Ну наконец-то, пускай заходят". Мак-Интайр понял, что в своих подозрениях он был не так далек от истины.
- Итак, любезный Мак-Интайр, русский народ в моем лице поведал вам все свои чаяния и надежды. А теперь вам предстоит аналогичная исповедь перед русским народом, - Щюро пустил в ход свое секретное психологическое оружие - иронию высшего порядка, которая заключалась в полном отсутствии иронии.
В белоснежную комнату ворвались не менее двух дюжин людей с видеокамерами, диктофонами и осветительными приборами, в которых даже ребенок из зимбабвийской деревни признал бы журналистов. Некоторые из них были синхронными переводчиками, что можно было легко заключить по их независимому и несколько высокомерному виду. "Этого еще не хватало!" - выругался себе под нос Мак-Интайр, когда его драный испачканный армейский комбинезон и закопченное злое лицо осветили портативные софиты. Как это водится у журналистов, они набросились на свою жертву словно мухи на навозную кучу. Куда бы не повернулся Мак-Интайр в лицо ему глядела камера.
- Агентство Новостей Второго Канала, - представилась бойкая женщина. - Скажите, с какой целью Интерпол предпринял этот беспрецедентный штурм?
Переводчик повторил все сказанное ею на английском.
- Мы хотели помешать распространению в России систем "Асгард", в каждую из которых внедрен чип обратной связи, позволяющий зомбировать людей посредством ВР, - на чистом русском языке сказал Мак-Интайр, что весьма озадачило присутствующих. Но лишь на минуту.
- "Молодая правда", - представился мордатый и плечистый молодой (под стать своей "правде") человек, подсовывая под нос Мак-Интайру диктофон. - Почему вы предпочли грубую силу дипломатии?
- Потому что невозможно заниматься действенной дипломатией в насквозь коррумпированной стране, - отрезал Мак-Интайр. Вооруженная акция была и остается единственным способом предотвратить катастрофу.
- Шестой канал. Признаете ли вы себя виновным в гибели многих десятков людей? - затараторил журналист. Его контактные линзы имели весьма экстравагантный бирюзовый цвет.
И тут Мак-Интайра пронзила догадка. Что бы он не говорил, как бы не позировал, как бы не выступал он в защиту демократии и своих действий - все без толку. Щюро не боится никаких разоблачений. Не боится потому, что их никто никогда не услышит.
- Что здесь произошло? Почему так много военной техники? Что случилось с вашими людьми? - сыпалось на него со всех сторон.
Мак-Интайр не любил совершать бесполезные действия и метать бисер перед стадом свиней.
- Fuck off!!! - взревел Мак-Интайр и среди собравшихся не было никого, кто бы не понял, что пресс- конференция окончена.
17
День клонился к вечеру. Умиротворение, растворенное в воздухе, передавалось нешироким и совершенно пустынным улицам хутора Глинище. На окраине хутора летний вечер был особенно ощутим - тягучий теплый воздух сгущался по мере того, как сгущались сумерки. Возле доисторического колодца с журавлем стояла скамеечка. На ней полусидел-полулежал человек. Ему было душно. На его лице было написано ожидание встречи. И встреча состоялась.
Другой человек в расшитой неведомыми узорами рубахе и болотно-зеленых шортах подошел со стороны леска, видневшегося на горизонте.
- Здравствуй, Локи.
"Так. Он изменился. Раньше он не сказал бы мне "ты" и не назвал бы меня "Локи". Хотя бы уже потому, что не знал имени своего загадочного работодателя."
- Здравствуй, Владимир, - Локи говорил медленно. - Все, что я хочу тебе сказать, я скажу сразу.
Вопреки собственному заявлению, он надолго замолчал, разглядывая небеса, в которых разглядывать было ровным счетом нечего. Даже "Аргуса-18" в них больше не было.
Его собеседник не нарушал молчания. Наконец Локи сказал:
- "Снарк" мертв. Террористов в России больше не существует. Денег у меня нет. И новый доступ в ВР я тоже сделать тебе не могу.
"Убить он меня не сможет. Я выстрелю все равно быстрее. Все равно быстрее."
- Значит так тому и быть, - Владимир Роговцев не был расстроен. - Все равно возьми.
Владимир вынул из кармана холщовый мешочек и на его ладонь выкатилось одно крохотное смолистое зернышко.
- Это и есть саама. Будь осторожен.
- Спасибо, Владимир. Я твой должник. Клянусь Утгардом, если я останусь жив, я расплачусь с тобой по счетам. Если ты обманул меня и это не саама, я тоже расплачусь с тобой. Другими купюрами. Красными.
