По дороге в город, несмотря на вожделение такой силы, какой ему еще не приходилось испытывать, выработанная годами привычка заставляла его снова и снова думать о мотивах Миллера Побджоя. И в ее спальне, когда они завершили ритуал раздевания друг друга, в его мозг все еще вторгались новые мысли – об Эстер, о бдительных черных дисках, о часто повторяемых словах: «Ты холоден, как рыба, Элбан».
И когда они соединились на прохладных простынях, он почувствовал, как его телом овладевает губительное напряжение. Пауза между тем, первым, моментом в автомобиле и этим оказалась слишком длинной.
– Расслабься, – прошептала в темноте Джейн, – люби меня.
– Я расслаблен, – сказал он с растущим чувством панического страха. – И я люблю тебя.
В этот момент Джейн, мудрая Джейн спасла его. Ее палец заскользил вниз вдоль позвоночника, коснулся поясницы, и в тот же миг сверкающий гейзер страсти забил в нем, сотрясая тело. Ощущение это поднималось толчками к высшей точке, к взрыву наслаждения, которое она разделила с ним и которое уничтожило всю его скованность, все его страхи.
«Пусть теперь бросают атомную бомбу, – подумал он, – мне все равно».
А через мгновение они смеялись, сначала беззвучно, потом по-детски, заливисто, не в силах остановиться. И в последующие часы возрождение Гаррода было окончательно завершено.
Глава 12
На следующее утро Гаррод позвонил домой, хотя и знал, что Эстер – из-за разницы во времени – еще спит. Он оставил для нее короткое сообщение: «Эстер, в дальнейшем я не смогу носить твои диски. Когда присланный тебе сегодня комплект прекратит свое действие, тебе придется найти другой выход из положения. Это касается всего – не только дисков. Мне жаль, но так получилось».
Отвернувшись от экрана, он почувствовал огромное облегчение: наконец-то решился. Только за завтраком, сидя один в своей комнате, он стал размышлять, правильно ли выбрал время для звонка. С одной стороны, и это хорошо, он позвонил, как только проснулся, потому что им владела непоколебимая решимость освободиться, причем немедленно. Но в нем жил и другой Гаррод, который, если судить по прежним поступкам, умышленно позвонил бы в такой час, чтобы не встретиться с Эстер с глазу на глаз. Мысль эта расстроила Гаррода. Со смутной надеждой изгнать ее он принял душ и вышел из ванной освеженным. Непривычное тепло поселилось где-то внутри, тело стало бодрым и легким.
«Я выздоровел, – думал он. – Это длилось чертовски долго, но в конце концов я пережил приступ безумия, который меня исцелил».
На рассвете Джейн неожиданно сказала, что им лучше расстаться и остаток ночи провести каждому в своем номере. Теперь он остро ощутил, как не хватало ее все это время. Он решил позвонить ей, как только оденется, но тут раздался мелодичный сигнал видеофона. Гаррод быстро подошел к аппарату и включил экран.
Звонил Миллер Побджой. Его лицо лоснилось, как только что вылупившийся каштан.
– С добрым утром, Эл. Надеюсь, хорошо спали.
– Великолепно провел ночь, спасибо. – О сне Гаррод счел за благо не поминать.
– Отлично! Хочу сообщить вам нашу программу на сегодня...
– Сначала я сообщу вам мою, – перебил его Гаррод.
– Через несколько минут я звоню своему управляющему по связям с общественностью и велю ему довести до всеобщего сведения, что проводимое здесь расследование есть чистое надувательство, что остатки автомобиля Уэскотта не содержат никаких улик и что я отказываюсь от участия.
– Остановитесь, Эл! Канал может прослушиваться.
– Надеюсь на это. Хорошая утечка информации обычно более эффективна, чем прямое заявление.
– Не предпринимайте ничего до нашей встречи, – хмуро сказал Побджой. – Я буду у вас через двадцать минут.
– Даю вам четверть часа. – Гаррод выключил экран, закурил и, медленно пуская кольца дыма, принялся анализировать сложившееся положение. Две причины побуждали его остаться в Огасте. Первая и главная: Джейн, по-видимому, пробудет здесь еще какое-то время. Вторая причина заключалась в том, что он оказался впутанным в тайну и не хотел уезжать, не распутав ее до конца. Если он заставит Побждоя допустить его до настоящего расследования, он сможет удовлетворить свое любопытство, остаться с Джейн и в то же время получить превосходный предлог для Эст... Гаррод закусил губу. Больше не нужно объяснять что-либо или оправдываться перед Эстер. Отныне и навсегда.
– Итак, мистер Гаррод, – сказал Побджой, тяжело опускаясь в кресло. – Что все это значит?
Гаррод отметил возврат Побджоя к официальному обращению и улыбнулся.
– Я устал играть в игры, вот и все.
– Не понимаю. О каких играх вы говорите?
– О тех, в которых вы используете мое имя и мою репутацию, чтобы внушить публике, что имеются какие-то улики, извлеченные из остатков машины сенатора, в то время как мы оба прекрасно знаем, что подобных улик не существует.
Побджой взглянул на него поверх сложенных домиком пальцев.
– Вы не докажете этого.
– Я довольно доверчив, – спокойно сказал Гаррод. – Меня легко провести – но только один раз. У меня нет необходимости доказывать правоту своих слов. Вместо этого я хочу поставить вас в положение, при котором вы будете вынуждены доказывать правоту ваших.
– С кем вы говорили?
– Вы недооцениваете меня, Побджой. Известно, что политики чертовски глупо лгут, когда их загоняют в угол, но им верят лишь люди, незнакомые с фактами. Я не из их числа. Всю вашу пантомиму я наблюдал, сидя в первом ряду. А теперь скажите мне, кто убил сенатора Уэскотта?
Побджой хмыкнул.
– Откуда вы взяли, что я знаю?
Гарродом овладело искушение назвать Джейн Уэйсон – в конце концов он сможет вознаградить ее за потерю работы суммой, многократно превышающей мыслимый заработок секретаря за всю его жизнь. Но он решил завершить это дело один.
– Вы знаете, потому что изо всех сил пытались убедить всех, что я, вовсе не способный вам помочь, могу решить эту задачу. Вы нашли убийцу, но ваш метод начинен слишком большой дозой политического динамита, чтобы его можно было раскрыть.
– Чушь. Вы можете хотя бы представить себе подобный метод?
– Побджой говорил язвительно и небрежно, но что-то неуловимое в тоне, которым он произнес последнюю фразу, вдруг подстегнуло Гаррода. Глубоко в сознании шевельнулась догадка. Он отвернулся и помешкал, закуривая очередную сигарету, чтобы скрыть лицо от Побджоя и одновременно выиграть время.
– Да, – сказал он, пока мысль лихорадочно искала решение.
– Я могу представить себе такой метод.
– Например?
– Незаконное использование ретардита.
– Это просто туманное утверждение общего характера, мистер Гаррод, отнюдь не метод.
