не была поражена... очевидно...
— А-а, — сказал я. — А-а.
Мы стояли, и я думал.
— Хорошо, ну и почему ты убежала? Что плохого в том, что ты забеременела? Тамур ошибался. Ваш народ может возродиться.
Она засмеялась — снова эта безумная скрипка, на которой играет спятивший Паганини. Я остановил ее, пока смех не перешел в истерику.
— Каким образом? — в конце концов спросила она, потирая щеку.
— Вы живете дольше, чем мы. Если у нас будет нормальный ребенок, значит, наши расы могут вступать в брак друг с другом. Наверняка у вас есть еще женщины, способные иметь детей. Почему бы и нет?
— Ты прочел Книгу Локара, — сказала она, — и после этого спрашиваешь? Смерть — дело решенное, все за это проголосовали. Но и задолго до этого последователи Локара давным-давно все решили. „Мы все сделали, -сказали они, — и все увидели, все услышали и все почувствовали. Танец был хорош. Пришло время его закончить”.
— Не может быть, чтобы ты этому верила.
— Во что я верю — совершенно неважно, — ответила она. — М’Квийе и Матери решили, что мы должны умереть. Сам их титул звучит теперь как насмешка, но решение будет выполнено. Осталось только одно пророчество, но оно оказалось ошибочным. Мы умрем.
— Нет, — сказал я.
— А что же?
Летим со мной на Землю.
— Нет.
— Ладно, тогда пошли.
— Куда?
— Обратно в Тиреллиан. Я хочу поговорить с Матерями.
— Нельзя! Сегодня служба!
Я засмеялся.
— Служба, посвященная богу, который сбивает тебя с ног, а потом добивает, лежачего?
— И все равно он Маланн, — ответила она. — И мы его народ.
— Ты бы быстро нашла общий язык с моим отцом, -проворчал я. — Но все равно я пойду и ты пойдешь со мной, даже если мне придется тащить тебя на себе. А я сильнее тебя.
— Но не сильнее Онтро.
— Это еще кто?
— Он тебя остановит, Сэлинджер. Он — рука Маланна.
IV
Я резко остановил джипстер перед единственным известным мне входом в храм. Бракса держала розу на руках, как нашего ребенка, и молчала. Лицо у нее было отрешенным и очень милым.
— Они сейчас в храме? — спросил я.
Лицо мадонны не изменило своего выражения.
Я повторил вопрос. Она встрепенулась.
— Да, — сказала она откуда-то издалека. — Но тебе туда нельзя.
— Это мы еще посмотрим.
Я обошел джипстер и помог ей вылезти.
Я вел ее за руку, она двигалась, словно в трансе. Луна отражалась в ее глазах. Глаза смотрели в никуда, как в тот день, когда я впервые увидел ее танцующей.
Я толкнул дверь и вошел, ведя ее за собой. В комнате царил полумрак.
Она закричала, в третий раз за вечер:
— Не трогай его, Онтро! Это Гэлинджер!
До сих пор мне не приходилось видеть марсианских мужчин, только женщин., И я не знал, то ли мужчины все такие, то ли он какое-то чудо природы. Хотя сильно подозревал, что именно последнее.
Я смотрел на него снизу вверх.
Его полуобнаженное тело было покрыто родимыми пятнами и шишками. Наверное, что-то с железами.
Раньше я думал, что на этой планете я выше всех, но этот был футов семи ростом и весил немало. Теперь понятно, почему у меня оказалась такая огромная кровать.
— Уходи, — сказал он. — Ей можно войти. Тебе — нет.
— Мне нужно забрать свои книги и кое-какие вещи.
Он поднял громадную левую руку. Я проводил ее взглядом. Мои пожитки были аккуратно сложены в углу.
— Мне необходимо войти. Я должен поговорить с М’Квийе и Матерями.
— Нельзя.
— От этого зависит жизнь вашего народа!
— Уйди! — прогремел он. — Возвращайся к своим, Гэлинджер! Оставь нас в покое!
В его устах мое имя звучало как-то странно, словно чужое. Интересно, сколько ему лет? Триста? Четыреста? Он что, всю жизнь охранял храм? Зачем? От кого его тут охранять? Мне не нравилось, как он двигался. Я раньше встречал борцов, которые двигались так же.
— Уходи, — повторил он.
Если они развили свое искусство рукопашного боя до такой же степени, как и танец, или, хуже того, если искусство борьбы было частью танца, то я здорово влип.
— Иди, — сказал я Браксе. — Отдай розу М’Квийе. Скажи, что это от меня. Скажи, что я скоро приду.
— Я сделаю так, как ты просишь. Вспоминай меня на Земле, Гэлинджер. Прощай.
Я не ответил, и она прошла мимо Онтро в следующую комнату, неся свою розу.
— Ну, теперь ты уйдешь? — спросил он. — Если хочешь, я ей расскажу, как мы дрались и ты меня чуть не победил, но я так тебя ударил, что ты потерял сознание, и я отнес тебя на корабль.
— Нет, — сказал я. — Либо я тебя обойду, либо перешагну, но так или иначе я пройду.
Он пригнулся и вытянул перед собой руки.
— Это грех — поднять руку на святого человека, -прогрохотал он, — но я остановлю тебя, Гэлинджер.
Моя память прояснилась, как запотевшее стекло на свежем воздухе, я смотрел в прошлое шестилетней давности.
Я изучал восточные языки в Токийском университете.
