Постой. А что же все-таки видел Питек? Пойти взять снимки… Хотя бы наскоро проглядеть сегодняшние снимки…
* * *
Четыре часа миновали.
— Сто четырнадцать… — вел отсчет компьютер. Минутная пауза. — Сто тринадцать…
Уве-Йорген, первый пилот, откинулся на спинку кресла, помахал в воздухе кистями рук, поиграл пальцами. Снова выпрямился.
Послышались шаги.
— Сам грядет, — сказал Иеромонах.
Но это были ученые. Они заняли места.
— Все в порядке? — спросил Шувалов.
— Сто… — ответил ему компьютер.
— Я не вижу капитана, — проговорил Аверов, оглядевшись.
Уве-Йорген пожал плечами.
— Капитана не принято спрашивать. Придет, когда сочтет нужным.
— Но в конце концов… — начал было Шувалов. Рыцарь взглянул на него холодно. Чуть ли не с презрением.
— Действия капитана не обсуждаются. Как наводка, Георг?
— Отклонение на восемнадцать секунд.
— Провожу первую коррекцию, — проговорил Рыцарь. Он положил руки на пульт. — Внимание! Страховка! Импульс!
Легкая дрожь прошла по кораблю. Уве-Йорген прищурился, глаза льдисто блеснули.
— Точно, — сказал Георгиос.
— Вы знаете, я тревожусь, — сказал Шувалов. — Или это неуважение ко всем нам, или… Осталось меньше часа!
Послышались шаги.
— Грядет, — снова проговорил Никодим. — Ну, благословясь…
Вошел Ульдемир.
— Капитан, — проговорил Шувалов, — мы, знаете ли, просто заждались. Допускаю, что у вас могли быть причины…
Капитан сказал:
— Да.
— Хорошо, вы расскажете о них позже. А сейчас, будьте любезны, командуйте операцией.
Капитан сказал:
— Отставить операцию.
— То есть как это? — по-петушиному выкрикнул Аверов.
— Мы слишком много думали о звезде. И слишком мало — о планетах.
— Никаких планет нет!
— Есть, — сказал капитан. Он помахал в воздухе несколькими снимками. — Вот ее прохождение через диск. Слушай команду. Все на ноль. Отсчет прекратить. Готовиться к торможению.
* * *
Планета — это было плохо.
Это означало, что, по букве закона, на звезду Даль нельзя оказывать никакого воздействия, прежде чем не будет неоспоримо и достоверно установлено, что на планете нет ни малейших признаков жизни и никаких предпосылок для возникновения ее в обозримом будущем.
Однако этот случай и подходил под соответствующий параграф Звездного кодекса, и не подходил. Не подходил потому, что звезда, если на нее не воздействовать и не погасить ее, неизбежно должна была в ближайшем будущем взорваться — и тогда от жизни или от предпосылок для ее возникновения и подавно ничего не осталось бы. Как и от самой планеты.
Так или иначе, к планете надо было приблизиться и увидеть, что она собою представляет. Если на планете жизни нет, то все сложности сами собой отпадут. Если жизнь есть, но не дошла до разумной стадии, то… все равно придется действовать. А если на ней существует разум — можно будет попытаться предупредить его носителей о предстоящем похолодании — звезда ведь погаснет не мгновенно, остынет она не так уж и быстро, — а впоследствии даже пытаться провести какие-то спасательные работы — что, однако, сейчас представлялось весьма туманным.
Странное положение: найдя в не столь уж большом удалении от Земли планету, люди мечтали не о том, чтобы на ней оказалась хоть какая-то жизнь, но, напротив, единодушно хотели, чтобы никакой жизни не обнаружилось.
Такие мысли изредка бывают свойственны людям.
Плавно затормозившись, корабль лег на околозвездную орбиту, затем сошел с нее и через две недели приблизился к планете и уравновесился на расстоянии тысячи километров от ее поверхности.
Наблюдение за планетой велось непрерывно. Она располагалась слишком близко к светилу, период ее вращения вокруг оси совпадал с периодом обращения вокруг звезды Даль. Иными словами, планета была все время повернута к светилу одной и той же стороной, как Меркурий в Солнечной системе. Позже стало ясно, что она не обладала и атмосферой. И когда корабль лег на околопланетную орбиту, все уже хорошо представляли, что там внизу.
Но все же, для полной уверенности, Ульдемир, Уве-Йорген и Аверов сели в большой катер и опустились на поверхность небесного тела.
Предварительно они несколько раз облетели планету на небольшой высоте. Уве-Йорген порой снижался до нескольких сотен и даже десятков метров. Первозданный хаос, заросли дикого камня мчались под катером с такой скоростью, что кружилась голова.
Аверов испуганно вцепился в подлокотники. Ульдемир молчал. Уве-Йорген, прищурясь, улыбался.
Наконец они сели и Аверов облегченно вздохнул. Ульдемир в скафандре на несколько мгновений вышел из катера, чтобы взять образцы породы. Он не пробыл на поверхности и минуты, но вернулся, задыхаясь от жары, мокрый от пота, хотя скафандр предназначался для работы в горячей зоне силовых установок корабля.
Они взлетели и без происшествий возвратились на корабль.
Привезенные камни исследовали в лаборатории. Ни на них, ни в песке никаких признаков жизни не оказалось. Да и не могло оказаться. Исследование велось скорее для очистки совести. Чистая совесть — это важно.
Однако там, где есть одна планета, может оказаться и целая их система. И совесть требовала продолжать поиски теперь уже до конца. Обшарить околозвездное пространство. Обнюхать. Просеять через мелкое сито. Сделать все, что возможно.
— Пара камушков, — сказал Уве-Йорген. — А вообще — пустота.
— Ох, хоть бы… Хоть бы!
— Постучите по дереву… До сих пор все складывалось удачно, может повезти и на этот раз. Ну, вгляделись?
— Я готов.
— Чистого пространства!
Аверов остался один перед экранами. Черный экран, подключенный к большому оптическому рефлектору. Голубоватый — локатора. Маленький круглый — гравителескопа. Индикаторы радиотелескопа и рентгеновского. Взгляд медленно обходил их. Формальность: существует ведь автоматика, поиском планет занят компьютер. Но и человек — не последнее во вселенной… Надо смотреть внимательно. Пусто, пусто, пусто… Нули, нули… Еще несколько часов — и зона возможной жизни будет пройдена. Если тут ничего не окажется, можно считать, что отделались легким испугом: планеты за пределами этой полосы, если они там и существуют, будут не менее безжизненными, чем первая…
Быстро пролетают два часа. Сейчас кто-нибудь придет на смену.
— Смена! Ну как, ничего?
— Нет, штурман, пока все в порядке.
— Хорошо!
Пауза.
— Вгляделись?
— Да.
— Желаю ничего не увидеть.
