поскольку, скорее всего, услуги «Больших Надежд» таким людям просто не подходят.
А теперь подумайте: где еще вы можете найти столько партнеров, не тратя время на их поиски по всему городу и не ходя на свидания, каждое из которых может обернуться кошмаром – с учетом того, как мало мы знаем при первой встрече о совершенно незнакомых людях? И уж если вы за девяносто дней не найдете никого подходящего из пятнадцати кандидатур, скорее всего, вам стоит задуматься о том, какими вы сами предстаете перед миром.
«Большие Надежды» теперь стали лицензированной франшизой. Они тратят больше девяти тысяч долларов на проверки и инспекции, зато пользуются репутацией ответственного сервиса. Кейт Уэйтерс и Сьюзен Йаннити открыли их филиал в Ньюпорт-бич, и еще один должен скоро открыться в Сан-Диего. Похожие службы, пусть и в менее совершенном виде, уже существуют в Нью-Йорке и Вашингтоне, федеральный округ Колумбия.
И несмотря на стервятников из прессы вроде Джона Эттингера, столь слабовольного, что он искал знакомств для своего репортажа на седьмом канале исключительно в «более или менее близком окружении» (помните, я обещал вам рассказать про м-ра Эттингера), и даже так нашел только положительные отзывы, ничего, кроме положительных отзывов, но все же умудрился отыскать одну-единственную дамочку, затаившую обиду на видеокамеру – даже несмотря на них я вижу в фирмах вроде «Больших Надежд» прорыв в человеческих отношениях.
Что же до м-ра Эттингера, то он не мог не понимать, что такое восторженное заявление, как эта статья, будет щекотать нервы читателей и вполовину не так сильно, как отчет, включающий в себя скрытый подтекст с намеками на двуличие и странности. Поэтому он нашел девицу, которой предложили ограниченное членство – наверняка потому, что полноценного она не могла себе позволить по деньгам – и она появилась на экране ТВ с рассказом о том, как на сэкономленные две сотни баксов купила себе новые занавески, так что одним махом и мужика себе нашла, и квартиру украсила. Что ж, тоже неплохо.
«Большие Надежды» и правда не для каждого.
Требуется смелость, чтобы сказать: «Дайте мне шанс».
Как знать, может, настанет день, когда и я наберусь смелости произнести эти слова.
В дрейфе у островков Лангерганса: 38° 54’ северной широты, 77° 00’ 13” западной долготы
Проснувшись как-то раз после беспокойной, полной тревожных сновидений ночи, Моби Дик обнаружил, что превратился в чудовищного Ахава.
Выбравшись по трещинкам и прорехам из кокона влажных простыней, он прохромал на кухню и налил воды в чайник. В уголках обоих глаз скопилась сукровица. Он сунул голову под кран; ледяная вода стекала по его щекам.
Весь пол гостиной был усеян пустыми пузырьками. Сотней и еще неполной дюжиной пустых пузырьков из-под робитусина и ромилара-ЦФ. Он пробился к входной двери и чуть приоткрыл ее. Дневной свет наотмашь хлестнул по глазам.
– Господи, – простонал он и, зажмурившись, подобрал с крыльца сложенную газету.
Вернувшись в полумрак, он развернул ее. Заголовок первой полосы гласил:
БОЛИВИЙСКИЙ ПОСОЛ ОБНАРУЖЕН МЕРТВЫМ. Из статьи следовало, что сильно разложившееся тело посла нашли в заброшенной фуре-холодильнике в Сейкаке, штат Нью-Джерси.
Засвистел, закипая, чайник.
Голышом он направился в направлении кухни, но задержался у аквариума. Чертова рыба оказалась все еще жива и как ни в чем не бывало пускала пузыри, лопавшиеся на покрытой грязной пеной поверхности воды. Он включил подсветку и сквозь чащу водорослей вгляделся в толщу. Рыбина категорически не желала подыхать. Она поубивала всех до единой других рыб в аквариуме: и тех, что были красивее, и тех, кто дружелюбнее, и тех, кто бойчее, и даже тех, кто был крупнее и опаснее. Убила всех, одну за одной, и выгрызла им глаза. Теперь она плавала в одиночестве – властелин никому не нужного царства.
Он даже сам пытался убить эту рыбину – ну, не то, чтобы прямо так взять и убить; скорее, уморить голодом. Но эта бледная, розовая как червяк тварь ухитрилась выжить в темной, мутной от грязи воде.
И, похоже, чувствовала себя замечательно. Он испытывал к рыбе такую ненависть, какой от себя даже не ожидал.
Он насыпал в аквариум корма из пластикового контейнера, предварительно раскрошив его пальцами – в точности как советовали специалисты – и посмотрел, как плавают на поверхности воды гранулы рыбьего мяса, икры, молока, креветок, мушиных яиц, овсяной муки и яичного желтка, пока из глубины не вынырнула отвратительная рыбья морда, всосавшая все это. Чертыхаясь, он отвернулся. Он ненавидел эту чертову рыбу. Она не сдохнет. Как и он сам.
На кухне, стоя над кипящим чайником, он в первый раз осознал подлинный статус своей ситуации. При том, что он, скорее всего, далек еще от зловещей границы безумия, ее отвратительный запах уже ощущался в воздухе, прилетая откуда-то из-за горизонта, так что подобно дикому зверю, закатывающему глаза на аромат падали и кормушки, в которой она лежит, он с каждым днем сползал все ближе к этой границе. Хватало даже запаха.
Он отнес на кухонный стол чайник, чашку, два заварных пакетика, и сел. На маленьком пластмассовом пюпитре, предназначенном вообще-то для кулинарных книг, еще с вечера лежал недочитанный перевод свода законов майя. Он налил в чашку кипятку, опустил туда оба пакетика и сделал попытку сосредоточиться. Ссылки на Ицамну, главное божество пантеона майя, и на медицину, основную сферу его интересов, доходили до сознания с трудом. В это утро – чертовски отвратительное утро – гораздо более адекватным божеством представлялась Икстаб, покровительница самоубийц. Он пытался читать, но видел только наборы букв или отдельные слова, которые отказывались складываться в мысли. В них не было музыки. Он отхлебывал чай и понял вдруг, что думает о холодном диске полной луны. Он оглянулся через плечо на часы. Семь сорок пять.
Он убрал со стола и, захватив с собой недопитый чай, вернулся в спальню. Воспоминание о теле, лежавшем в полном мучения сне, прочно отпечаталось на простыне. К наручникам, которые он прикрутил к металлическим накладкам в изголовьи, прилипли клочки окровавленных волос. Он потер запястья в тех местах, где веревки протерли их до крови, пролив при этом чай на левую руку. Интересно, подумал он, не входил ли боливийский посол в состав того заказа, которым он занимался месяц назад.
Его часы лежали на тумбочке. Он посмотрел на циферблат. Семь сорок шесть. До назначенной встречи с консультантом осталось чуть меньше часа с четвертью. Он прошел в ванную, встал под душ и открутил кран, чтобы иглы ледяной воды смыли, наконец, корку усталости. Не выключая воды, он потянулся к аптечке за шампунем.
