– Ты как? – обеспокоилась Уордер. – Что-нибудь случилось?
– Нет, – ответил я, просматривая приходы. Хертфордшир, Суррей, Нортумберленд. Вот. Церковь Святого Венедикта, Нортумберленд.
– Ни в одном из комитетов никакая мисс Шарп не значится, – продолжал Каррадерс. – В списке прихожан тоже.
– Знаю. – Я уже набрасывал записку на чистом листе блокнота. – Финч, позвоните мистеру Дануорти, попросите немедленно вернуться в Оксфорд. А когда приедет, передайте вот это. – Я вырвал листок, свернул и вручил Финчу. – Потом найдите леди Шрапнелл и скажите, пусть не волнуется, у нас с Верити все схвачено, только пусть подождут с освящением, пока мы не вернемся.
– А вы куда? – осведомился Финч.
– И кто будет отпаривать альбы?! – возмутилась Уордер.
– Мы постараемся вернуться к одиннадцати, – пообещал я, беря Верити за руку. – Если нет, тяните время.
– Тянуть время! – ужаснулся Финч. – Ожидается архиепископ Кентерберийский. И принцесса Виктория. Как тут тянуть время?
– Придумайте что-нибудь. Я в вас верю, Дживс!
– Спасибо, сэр! – расцвел Финч. – Что сообщить леди Шрапнелл, если спросит, куда вы исчезли?
– За епископским пеньком, – ответил я, и мы с Верити со всех ног помчались к метро.
Снаружи было серо и пасмурно.
– Надеюсь, на освящении дождь не пойдет, – встревожилась Верити.
– Шутишь? – выдохнул я на бегу. – Леди Шрапнелл такого не допустит.
У входа в метро царила толчея. Толпа в шляпах и галстуках, с зонтами под мышкой, текла наружу.
– Собор! – проворчала, проталкиваясь мимо, девушка с косами и значком партии «Гея». – А вы знаете, сколько деревьев можно было высадить на лугу у Крайст-Черча на эти деньги?
– Счастье, что нам нужно прочь из города, – крикнул я Верити, которую оттеснила от меня толпа. – В другую сторону будет посвободнее.
Мы пробились к эскалаторам. Там оказалось не лучше. Я потерял Верити из виду и не сразу разглядел ее десятью ступенями ниже.
– Куда все едут? – удивился я вслух.
– Встречать принцессу Викторию, – поведала стоящая на ступеньку выше дородная женщина с британским флагом под мышкой. – Она прибудет со стороны Рединга.
Верити уже сошла с эскалатора.
– Ковентри! – крикнул я ей, показывая поверх голов на Уорвикширскую ветку.
– Знаю! – откликнулась Верити, устремляясь в нужный переход.
В переходе давка не прекратилась, на платформе тоже. Верити пробралась ко мне.
– Между прочим, ты тут не один мастер раскрывать тайны, Шерлок, – похвасталась она. – Я догадалась, что делает Финч.
– И что? – спросил я, но тут подошел поезд. Толпа хлынула внутрь, и нас снова разделили. На этот раз я сам протолкался к Верити. – Эти-то все куда едут? В Ковентри принцессы Виктории нет.
– Протестовать, – объяснил парнишка с афрокосичками. – В Ковентри проводится демонстрация против оксфордцев, бесцеремонно укравших у них собор.
– Да? – елейно улыбнулась Верити. – И где же проводится? В торговом центре?
Я готов был ее расцеловать.
– А представь себе, – сказала Верити, уворачиваясь от нарисованной вручную таблички с надписью «Архитекторы против Ковентрийского собора», – что где-то в этой толчее стоит историк из далекого будущего и умиляется.
– Нет, не представляю. Так что же делает Финч?
– Он… – начала Верити, но тут двери распахнулись, и в поезд набился еще народ.
Нас снова оттеснили друг от друга – я оказался в другой половине вагона, зажатым на сиденье между каким-то стариком и его сыном средних лет.
– Зачем вообще восстанавливать собор? – ворчал сын. – Если руки чешутся что-то восстановить, так верните Банк Англии, хоть какая польза будет. Что толку от собора?
– «Пути Господни неисповедимы, – продекламировал я. – За чудом чудо он являет нам».
Оба покосились на меня возмущенно.
– Джеймс Томсон, – пояснил я. – «Времена года».
Опять возмущенные взгляды.
– Викторианский поэт, – закончил я и погрузился в свои мысли – о континууме и его неисповедимых путях.
Ему потребовалось устранить диссонанс, и он его устранил, пустив в ход целый арсенал аварийных мер: и сеть захлопывал, и координатами назначения жонглировал, и сдвиги увеличивал – лишь бы я помешал Теренсу познакомиться с Мод, а Верити увидела, как Бейн топит Принцессу. Чтобы спасти кошку, что мышку таскает за хвост, ту, что тихонько ворует овес, лежащий в унылом чулане, в том доме, где Джек – хозяин.
Заметив на платформе надпись «Ковентри», я протиснулся между зажавшими меня с двух сторон банкирами и просочился к дверям, махнув по дороге Верити, что пора на выход. Эскалаторы вынесли нас на Бродгейт, прямо к статуе леди Годивы. Здесь было еще пасмурнее: похоже, дождь вот-вот начнется. Протестующие, раскрывая зонты, текли к торговому центру.
– Может быть, сперва позвоним ей? – предложила Верити.
– Не надо.
– Ты уверен, что она будет дома?
– Да, – ответил я, хотя уверенности никакой не чувствовал.
Однако миссис Биттнер оказалась дома и открыла нам, пусть и не сразу.
– Простите, лежу с бронхитом, – хрипло проговорила она и только потом увидела, кто перед ней. – О, это вы. Проходите. Я вас ждала. – Она посторонилась, пропуская нас внутрь, и протянула Верити жилистую руку. – Вы, должно быть, мисс Киндл. Тоже поклонница детективов?
– Только тридцатых годов, – извиняющимся тоном уточнила Верити.
Миссис Биттнер кивнула:
– Да, золотой век детектива. Я много их прочитала. Особенно люблю те, где преступнику почти удается ускользнуть.
– Миссис Биттнер… – начал я и беспомощно посмотрел на Верити.
– Вы все-таки догадались, да? Недаром я вас опасалась. Джеймс говорил, вы у него самые талантливые. – Миссис Биттнер улыбнулась. – Пойдемте в гостиную.
– Боюсь… у нас не очень много времени…
– Глупости. – Она стала удаляться по коридору. – Преступнику обязательно полагается отдельная глава на признание в содеянном.
Она провела нас в ту самую комнату, где мы беседовали в прошлый раз.
– Садитесь, – пригласила она, показывая на диван в цветочной обивке. – Знаменитый детектив всегда собирает подозреваемых в гостиной. – Придерживаясь за мебель, она медленно пошла к буфету, разительно уступающему габаритами меринговскому. – И преступник всегда их чем-нибудь угощает. Не желаете хереса, мисс Киндл? Мистер Генри? Или sirop de cassis? Черносмородиновая настойка, Эркюль Пуаро ее пил. Ужасная гадость. Однажды попробовала, когда читала «Убийство в трех актах». Хуже микстуры от кашля.
– Тогда, пожалуй, хересу, – попросил я.
Миссис Биттнер налила две рюмки и протянула нам.
– Я вызвала диссонанс, да?
Я забрал у нее рюмки, одну отдал Верити и сел к ней на диван.
