– Я добуду, – вмешалась Верити. – Тебе факсимильную копию или только статьи?
– Факсимильную.
Верити кивнула.
– Возьму в Бодлеинке. Скоро вернусь.
Она вышла, одарив меня улыбкой наяды.
– Каррадерс, ты должен сгонять в Ковентри, – продолжил я.
– Ковентри? – Каррадерс, отпрянув, врезался в Уордер. – Ни за что. С меня прошлого раза хватило.
– Тебе не придется бегать под бомбами. Мне нужно…
– Даже близко не подойду. Помнишь кабачковое поле? Собак этих окаянных? И не проси.
– Да не в прошлое, – наконец объяснил я. – Мне всего лишь требуются кое-какие данные из церковных архивов. Можешь на метро доехать. Поищи мне…
Вошел Ти-Джей, тоже нарядный – в белой рубашке и короткой профессорской мантии. Леди Шрапнелл что, дресс-код успела ввести?
– Минутку, Каррадерс. Ти-Джей, вы очень кстати. Смените, пожалуйста, фокус в модели нашего диссонанса.
– Сменить фокус? – опешил Ти-Джей.
– Место возникновения.
– Мы вляпались еще в один диссонанс? – всполошилась Уордер. – Только этого не хватало! Мало мне пятидесяти льняных альб, трех стыковок и…
– Ти-Джей, вы говорили, что самокоррекция может распространяться и назад во времени от диссонанса? – напомнил я, не слушая Уордер.
Ти-Джей кивнул:
– Да, в некоторых моделях появлялись примеры превентивной самокоррекции.
– И тот единственный случай, когда значимый объект беспрепятственно покинул свою пространственно-временную среду, как раз наблюдался в рамках самокоррекции?
Он снова кивнул.
– И еще вы говорили, что наш диссонанс не совпадает ни с одной из моделей Ватерлоо. Давайте посмотрим, совпадет ли после смены фокуса.
Ти-Джей послушно уселся перед стеной с экранами и засучил рукава мантии.
– Куда смещать?
– На Ковентрийский собор. Четырнадцатое ноября…
– Четырнадцатое ноября? – хором переспросили Ти-Джей и Каррадерс. Во взгляде Уордер отчетливо прочиталось: «И сколько перебросок подряд, дружок?»
– Четырнадцатое ноября, – твердо повторил я. – 1940 года. Время не знаю – между без четверти восемью вечера и одиннадцатью. Предположительно около половины десятого.
– Но это же в разгар налета, – нахмурился Каррадерс. – Куда никого из нас сеть упорно не пускала.
– Что все это значит, Нед? – спросил Ти-Джей.
– «Тайна авторучки» и Эркюль Пуаро. Мы брались за дело не с того конца. Что, если диссонанс вызвало не спасение кошки? Что, если это уже самокоррекция, а настоящий диссонанс произошел раньше? Или позже.
Ти-Джей принялся вводить данные.
– На переброске Верити сдвиг не увеличивался, – продолжил я. – Хотя достаточно было пяти минут в любую сторону, чтобы спасение Принцессы Арджуманд не состоялось. И сеть, в свою очередь, могла бы ее не выпустить. Однако нет, вся страховочная система бездействовала. При этом меня сдвигом закинуло в Оксфорд на встречу с Теренсом, из-за которой он разминулся с Мод, но зато смог занять у меня денег на лодку и отправиться на свидание с Тосси. Что, если континуум именно этого и добивался? И все то, что мы считали признаками распада – мое попадание в Средние века, застрявший в Ковентри Каррадерс, – тоже элементы самокоррекции?
На экране появилась таблица с координатами. Ти-Джей, скользнув взглядом по колонкам, ввел еще данные и снова просмотрел таблицу.
– Только фокус менять? – уточнил он.
– Вы говорили, что расхождения возникают лишь в непосредственной близости от эпицентра. Но что, если эпицентр не в Мачингс-Энде – а в соборе во время налета? И мы с Верити наблюдали там именно расхождение – то, как все обернулось бы, если не устранить диссонанс?
– Любопытно, – согласился Ти-Джей, введя еще несколько цифр.
– Только фокус, – резюмировал я. – Те же события, тот же сдвиг.
– Это небыстро, – предупредил он, не переставая забивать координаты.
Я повернулся к Каррадерсу.
– Значит, что нужно выяснить в Ковентри… – Протянув руку за спиной Уордер, я взял наладонник и начал диктовать в него. – Фамилии служащих в соборе в 1940 году – и церковных, и светских. А еще записи о бракосочетаниях из приходской книги – с 1888-го по… – Я задумался. – По 1915 год. Нет, лучше по 1920-й для верности.
– А если записи погибли при пожаре?
– Тогда добудь мне общий список церковных приходов за 1940 год. Он должен быть в Кентербери точно и еще где-нибудь. Не могли они все пропасть во время блица.
Я подождал, пока наладонник распечатает надиктованное, и оторвал листок.
– Только поскорее.
Каррадерс уставился на распечатку.
– Ты что, предлагаешь мне прямо сейчас ехать?!
– Ну да. Дело срочное. Если я прав, епископский пенек будет у нас к освящению.
– Тогда ноги в руки, – с издевкой напутствовала Уордер. – Оно через два часа.
– Освящение? – оторопел я. – Не может этого быть. – И тут я наконец догадался задать вопрос, который не задал, выйдя из сети. – Какое сегодня число?
С охапкой факсимильных листов вбежала Верити – успевшая переодеться в современное платье и тенниски. Да, ноги длинные и стройные, как мне и представлялось.
– Нед, мы попали к самому освящению!
– Сам только что узнал.
Я соображал, что теперь делать. Я-то думал, у нас будет пара дней на сбор улик, а оказывается, едва хватит времени сгонять в Ковентри…
– Я могу помочь? – спросила она.
– Нам нужно доказательство, что диссонанс устранен. Я хотел послать Каррадерса…
– Давай я съезжу, – предложила Верити.
Я покачал головой.
– Некогда. Во сколько начало? – уточнил я у Уордер.
– В одиннадцать.
– А сейчас?
– Четверть десятого.
Я оглянулся на Ти-Джея.
– Вам еще долго?
– Минуту, – ответил Ти-Джей, бегая пальцами по клавиатуре. – Все.
Он нажал «возврат», координатные колонки пропали, и появилась модель.
Не знаю, что я ожидал увидеть. Бесформенная масса на экране ничем не отличалась от предыдущих – такая же туманная и зыбкая.
– Вы только посмотрите! – присвистнул Ти-Джей и нажал еще несколько кнопок. – Вот новый фокус. А вот модель с тем котелком из Ватерлоо.
Он скомандовал что-то в раструб, два серых пятна наложились друг на друга, и даже мне стало понятно, что они совпадают.
– Сходится? – спросила Уордер.
– Да, – задумчиво кивнул Ти-Джей. – Если не считать мелких отличий. Сдвиг в эпицентре не такой сильный, к тому же нет идентичности вот здесь и вот здесь, – тыкая в одному ему известные точки, показал он. – И еще непонятно, что вот это такое. – Он снова куда-то ткнул. – Но самокоррекция определенно имеет место. Видите, как уменьшаются сдвиги ближе к 1888 году, а потом совсем пропадают…
– Восемнадцатого июня, – выпалил я.
Ти-Джей ввел несколько цифр.
