class="p1">– Вас заберут отсюда. Но не сразу: повсюду выставлены посты, весь район оцеплен.
Фрэнк вскочил, охваченный паникой.
– Они могут обыскивать улицы. Что, если полицейские придут сюда?
– Все в порядке, – сказал Терри. – Если придут, я с ними управлюсь. Они же не знают, что я связан с Сопротивлением. – Он грустно улыбнулся, отчего лицо его словно постарело на много лет. – Меня считают просто хозяином местной богадельни. Наш человек сообщил, что раньше вы были в психиатрической клинике, где пытались покончить с собой, – продолжил он более мягким тоном.
– И сделал бы это снова, если бы мог. Так они до меня не доберутся.
Терри покачал головой:
– Это не то, чего хочет Бог.
– Разве? Тогда почему он создал мир таким, что иногда этот выход становится для нас единственным?
Терри смежил веки. Вид у него был страшно усталый.
– Хотите помолиться со мной за ваших друзей?
– Нет. – Голос Фрэнка дрожал от эмоций. – Нет.
Когда раздался громкий стук, оба вздрогнули.
– Это у задней двери, – сказал священник, чей голос вдруг стал повелительным. – Я пойду и посмотрю. Оставайтесь здесь. Если услышите, что я возвращаюсь не один, выбегайте наружу. И ждите меня рядом с дверью, не выходите на улицу, иначе вас поймают. – Он посмотрел на Фрэнка. – Вы обещаете? Я – ваш единственный шанс. Пожалуйста, сделайте, как я прошу. Моя жена в трапезной, – добавил он; тон его при этих словах сделался умоляющим.
Фрэнк устало кивнул. Дэвид тогда, в поле, вот так же сказал, что на нем, Фрэнке, теперь лежит ответственность за жизни других людей. И все из-за того, что Эдгару тем далеким уже вечером в Бирмингеме захотелось показать, какой он умный.
Священник вышел. Фрэнк встал и припал ухом к двери. В церкви слышались голоса, раздающиеся эхом по приделам, но слов разобрать он не мог. Затем раздались шаги нескольких человек, направлявшихся к трапезной. Фрэнк застыл у двери ризницы, готовый выскочить наружу.
Но потом он понял, что к двери идет только один человек. Терри вернулся в комнату и сел на стул. Он испустил протяжный вздох, провел пальцами по внутренней стороне жесткого воротника, достал пачку сигарет и закурил.
– Убрались, – сказал он. – Это вы заперли дверь церкви на засов, когда вошли?
– Да.
– Слава богу. Я убедил их, что сделал это пару часов назад, так что никто не мог попасть в храм с улицы. Иначе они обыскали бы тут все. Понимаете, единственный другой путь – вот эта задняя дверь, через нее люди проходят в трапезную. Полицейские дали мне ваше описание и сказали, что ищут еще двух мужчин и женщину.
Выходит, Дэвид, Бен и Наталия были на свободе – по крайней мере, пока.
– Создается ощущение, что в первую очередь им нужны именно вы, – сказал Терри и с интересом посмотрел на Фрэнка. – Вы еврей? Эти облавы просто неописуемы.
– Нет. Нет, я не еврей.
– Сигарету?
– Я не курю.
– К нам в трапезную приходили несколько евреев, пока их всех не выселили. Бедолаги, им даже запрещали трудиться по профессии. – Священник вздохнул. – И все прочие бездомные и безработные – мой предшественник открыл эту трапезную в тридцатых, после начала Депрессии и массовых увольнений. С тех пор она не закрывалась. Действует уже тридцать лет, если не считать войны тридцать девятого – сорокового годов, когда у всех была работа. Полицейские меня знают и поверили на слово, что сюда не заглядывал никто, похожий на вас. Признаться, я ненавижу лгать, даже им, – добавил он.
– Спасибо, – сказал Фрэнк. – Спасибо за то, что вы сделали.
Священник улыбнулся.
– Быть может, Господь оберегает нас, а? – неловко заметил он.
– А вот моего друга Джеффа он не уберег, – уныло отозвался Фрэнк. – Так же, как мистера и миссис О’Ши. – Он устремил взгляд на Терри. – На самом деле никого он не защищает. Неужели вы так и не поняли?
Дэвид, Бен и Наталия остановились, пытаясь отдышаться. В начале переулка, в который они нырнули, виднелись два тонких, слабых луча света. «Если бы не туман, – подумал Дэвид, – нас бы всех поймали». Но Джефф погиб, супруги О’Ши тоже, а Фрэнк исчез. Быть может, полицейские уже схватили Фрэнка, и тогда все пропало.
– Куда они делись, черт побери? – спросил сердитый голос с дороги.
– В этом киселе мы их никогда не найдем. Эти улицы сейчас оцепляют. Мы погоним их туда, от дома к дому.
Шаги полисменов стихли. Издалека до беглецов доносился вой сирен «Черных Марий».
Внезапно рядом с ними открылась калитка, что вела со двора в переулок. Бен и Наталия мгновенно развернулись, выставив пистолеты. Дэвид разглядел в проеме силуэт полного пожилого мужчины в шапке и дождевике, разинувшего от удивления рот. У ног старика что-то белело – маленькая дворняжка на поводке.
– Нэй шэйвелись, приятель! – скомандовал Бен негромко, но яростно. – Нэй говори ничего и нэй кричи, и все будет хорошо.
Пес посмотрел на него, потом на хозяина и тихо зарычал. Старик потыкал пальцем, указывая на ухо.
– Глухой, – сказал он.
– Черт-подери! – Бен наклонился ближе. – Вы живете в том доме?!
– Да.
– Один?
– Да.
Пес снова зарычал.
– Тихо, Лоскут, – сказал старик. И зашептал с мольбой: – Не обижайте его! Он старый, он не кусается. Пожалуйста, он – это все, что осталось у меня после смерти жены.
– Нам нужна одежда, – сказал Бен и показал пистолетом в сторону дома. – Давайте зайдем внутрь.
– Кто вы? – пропищал старик. – Что происходит?
– Не забивайте голову. Меньше знайешь, лучше спишь.
– Вы из Сопротивления, да? – В голосе старика прорезалась злоба. – Решили устроить в тумане какую-нибудь пакость. Почему вы не хотите оставить людей в покое?
– Нам нужна теплая одежда, – повторил Бен решительно. – Пошли в дом, на хрен.
Наталия коснулась руки Дэвида:
– Я пойду с ним. Оставайтесь здесь, никуда не уходите. Возьмите. – Она передала ему пистолет. – Умеете с ним обращаться?
– Я служил в армии.
– Хорошо.
Она слегка коснулась его руки, потом пошла к калитке вслед за Беном и стариком.
Дэвид остался стоять в тумане. Его начало трясти от холода – верхней одежды ни у кого из них не было. Он оглядел переулок. Пока все стихло, но вскоре улицы будут запружены полицейскими. Кордон, как через него пробраться? Их могут поймать или застрелить, как Джеффа. Дэвид нащупал в кармане капсулу с цианидом. Ну хотя бы Сара в безопасности.
Ему вспомнился тот момент, когда в дверь стали ломиться. Он лежит голый на матрасе. Наталия раскинулась на нем и со слегка шутливым видом заплетает волосы у него на
