Киборг уклонился быстрым движением, поймал ногу, выдернул Свенгаарда из рук хирургов, размахнулся, широким рывком закрутил Свенгаарда и выпустил. Свенгаард упал на спину, покатился по земле, остановился. Прежде, чем он смог двинуться, Киборг уже стоял над ним. Свенгаард лежал там и рыдал.
— Почему вы интересуетесь Поттером? — потребовал Глиссон.
— Убирайтесь, убирайтесь, убирайтесь, — рыдал Свенгаард.
Глиссон выпрямился, взглянул на Игана и Бумура. — Вы понимаете это?
Иган пожал плечами: — Это эмоции.
— Вероятно, реакция шока, — сказал Бумур.
С помощью рук Гарви просигналил Лизбет: — Он был в шоке, это значит, что он выходит из него. Они же медики! Неужели они не могут ничего прочесть?
— Глиссон читает это, — ответила она. — Он проверял их.
Глиссон повернулся, посмотрел насупившись на Гарви. Смелое понимание в глазах Киборга отдалось волной страха, который прошел сквозь Гарви.
— Осторожно, — просигналила Лизбет. — Он подозревает нас.
— Увидите Свенгаарда в дом, — сказал Глиссон.
Свенгаард взглянул на водителя. Глиссон, назвали его Дюраны. Но старик из здания назвал Глиссона Киборгом. Возможно ли это? Неужели эти полулюди возродились, чтобы еще раз бросить вызов оптименам? Какова была причина смерти Ситака?
Бумур и Иган подняли его, проверили, прочно ли завязаны руки. — Давайте больше не будем делать глупостей, — сказал Бумур.
«Они такие же, как Глиссон? — спрашивал себя Свенгаард. — Они тоже частично люди, а частично машины? А что насчет этих Дюранов?»
Свенгаард почувствовал слезы на глазах. «Истерика, — подумал он. — Выхожу из шока.» Тогда он начал размышлять о себе и почувствовал странное ощущение вины. Почему меня так поразила смерть Поттера, больше, чем смерть всего Мегаполиса, исчезновение жены и друзей? Что для меня олицетворял Поттер?
Его полунесли, полувели в дом, по узкому залу в плохо освещенную, мрачную, большую комнату с потолком, который вел вверх к голым балкам двумя этажами выше. Они бросили его на пыльную кушетку — простые пластиковые гидравлические контур-шойперы, которые неохотно прогнулись. Свет шел от двух светящихся шаров высоко над балками. Он открыл взору странную мебель, разбросанную везде по комнате, и странных форм возвышения, покрытые гладким лоснящимся материалом. Слева от него стол, сделанный из досок. Дерево! За ним стояла раскладушка и древнее шведское бюро без одного выдвижного ящика, а также разного стиля стулья. Камин, запятнанный и замазанный сажей, рядом с ним железный кран, доходящий до отверстия камина, подобно виселице, занимал половину стены напротив него. Вся комната пропахла сыростью и гнилью. Полы трещали, когда по ним ходили люди. Деревянное покрытие!
Свенгаард взглянул вверх на крохотные окна, пропускающие скудный серый дневной свет, который с каждой секундой становился ярче. Даже если он будет самым ярким, понимал он, он не сможет разогнать полутьму этого помещения. Здесь была печаль, которая заставляла его думать о людях без числа — мертвых, забытых. Слезы катились по его щекам.
«Что со мной происходит?» — удивлялся он.
Со двора послышался звук, это включили зажигание турбин транспорта. Он слышал, как тот поднялся, уехал… звук его замер. В комнату вошли Гарви и Лизбет.
Лизбет посмотрела на Свенгаарда, затем на Бумура и Игана, которые расположились на раскладушке. Осторожными шагами, согнувшись она направилась к Свенгаарду, тронула его за плечо. Она увидела на его глазах слезы, свидетельство человечности, и тогда она захотела, чтобы он был ее врачом. Вероятно, это выход. Она решила спросить Гарви.
— Пожалуйста, доверяйте нам, — сказала она. — Мы не причиним вам вреда. ОНИ это те, кто убил вашу жену и друзей, не мы.
Свенгаард отодвинулся.
«Как смеет она жалеть меня?» — думал он. Но она затронула какую-то струну в нем. Он чувствовал себя растерянным.
В комнате наступила гнетущая тишина.
Подошел Гарви, повел жену к стулу у стола.
— Это дерево, — сказала она, потрогав поверхность, в голосе ее почувствовалось удивление. Затем обратилась к Гарви: — Гарви, я очень хочу есть.
— Они принесут нам пищу, как только разделаются с транспортом, — сказал он.
Она сжала руку, и Свенгаард следил, заинтригованный нервным движением ее пальцев.
Вскоре вернулись Глиссон и старик, с шумом захлопнув за собой дверь. Здание заскрипело от этого движения.
— Для следующего этапа пути у нас будет машина лесного патруля, — сказал Глиссон. — Немного безопаснее. Здесь есть одна вещь, которую сейчас должны знать все, — Киборг переводил холодный оценивающий взгляд с одного лица на другое. — На верхушке транспорта, на грузовом отсеке, который мы бросили прошлой ночью, был опознавательный знак.
— Опознавательный знак? — сказала Лизбет.
— Приспособление, чтобы следить за нами, преследовать нас, — сказал Глиссон.
— О-о-о! — Лизбет прикрыла рот ладонью.
— Я не знаю, как близко они следили за нами, — сказал Глиссон — Меня поставили на выполнение этой задачи, как запасного, и я оставил там некоторые из своих приборов. Они могут знать, где мы сейчас находимся.
Гарви потряс головой. — Но зачем?..
— Почему они выступили против нас? — спросил Глиссон. — Очевидно, они надеются, что мы выведем их на жизненно важные центры нашей организации. — Что-то похожее на ярость исказило черты лица Киборга. — Может случиться так, что мы удивим их.
В комнате обзора внутренние стены заполненного приборами огромного шара находились в состоянии относительного покоя. Калапина и Шруилл из Туеров занимали свои места на подставке для трех тронов. Диск медленно поворачивался, позволяя им сканировать всю поверхность. Калейдоскоп красочных инструментов отражался торжественной зримой мелодией на лице Калапины — волны зелени, красноты, пурпура.
Она чувствовала усталость от ощущения определенной эмоции жалости к себе. Что-то нарушилось в ферментных анализаторах. Она чувствовала, раздумывая над тем, мог ли подпольный Центр каким-нибудь образом нарушить функции фармакологических компьютеров.
От Шруилла помощи не могло быть. Он лишь посмеялся бы над этим предположением.
Черты лица Олгуда появились на экране перед Калапиной. Она остановила движение диска, когда он поклонился, сказал: — Я вызвал вас доложить, Калапина. — Она отметила темные круги под его глазами, свидетельство приема наркотиков в том, как напряженно прямо он держал голову.
— Вы нашли их? — спросила Калапина.
